Сущность Альфы (СИ)

Доктор остановился у одной из палат стационарного отделения гинекологии и, резко развернувшись на каблуках, цепким взглядом окинул неожиданного визитера своего пациента с ног до головы.

- Что-то не так, Орочимару-сан? – Собаку тоже остановился, сохраняя определенную дистанцию и не менее пристально всматриваясь в слегка обеспокоенное лицо врача

- Послушайте, Гаара-кун, - Орочимару взялся за ручку двери, но поворачивать её не спешил, явно медля, чтобы что-то сказать, - он здесь уже два месяца и за все это время к нему так никто и не наведывался, и именно поэтому, - брюнет настановительно приподнял указательный палец, - точнее потому, что я считаю, что мой пациент нуждается в общении, я дал согласие на эту встречу, но, - омега вновь в нерешительности покосился на аловолосого, но все-таки сказал, - но помните, пожалуйста, о том, что вы – альфа и постарайтесь это наглядно не демонстрировать

- Не беспокойтесь, Орочимару-сан, - Гаара свернул свое биополе в настолько тугой комок, что даже его запах стал практически неуловим, - я умею себя контролировать

Орочимару, оценив старания молодого альфы, утвердительно кивнул, будто одобряя, и таки открыл дверь, пропуская аловолосого в палату и тут же закрывая её с той стороны.

Яркий свет слегка неприятно резанул по глазам, и Гаара слегка прищурился, пытаясь привыкнуть к белизне больничной палаты. С виду это действительно была обычная палата, правда, одиночная, с большим, не обремененным шторами окном, окрашенными в белый цвет стенами и потолком, в буквальном смысле блестящим от стерильности полом, кучей всякого оборудования и, конечно же, кроватью, одноместной и стоявшей изголовьем впритык к стене. Первым делом Собаку подошел к окну и приоткрыл форточку, впуская в насыщенную неприятными для чуткого обоняния альфы медикаментозными запахами комнату свежий, но не прохладный октябрьский воздух. Вдохнув и выдохнув пару раз, Гаара обернулся и посмотрел на кровать, наконец-то увидев того человека, собственного говоря, из-за которого он сюда и пришел.

На кровати, накрытый легким одеялом до средины груди и облаченный в больничную светлую пижаму, лежал парень, насыщенно-темные волосы которого неприятно контрастировали с белоснежным постельным бельем. Честно сказать, Гаара, увидев парня, даже слегка отшатнулся, не узнавая в ещё школьном друге то существо, которое сейчас было бледнее мела и каким-то потухшим взглядом антрацитовых в своем цвете глаз безучастно смотрело в потолок, даже не обратив внимания на своего посетителя.

- Привет, - слегка хрипловато поздоровался Гаара, но подходить к брюнету не стал, ожидая его реакции на свое присутствие. Аловолосый молчал примерно минуту, но парень так и не шелохнулся, не посмотрел в его сторону, не кивнул головой в знак приветствия и даже не моргнул, казалось бы, застыв на этой узкой больничной койке, как мраморная статуя

- Я, как только вернулся, сразу же приехал к тебе, - естественно, Собаку соврал, но исключительно потому, что руководствовался благими мотивами, желая показать другу, что о нем не забыли и что он кому-то нужен

- Наруто тоже вернулся, - продолжал аловолосый, вновь не дождавшись ответной реакции. – Знаешь, он таки надумал перенимать дело отца и пойти в большой бизнес, точнее, в крупную юриспруденцию. А я, - молодой альфа слегка замялся, - а я, наверное, тоже, хотя… - Гаара грустно усмехнулся, подошел к кровати и осторожно присел на самый её краешек у ног брюнета. – Ты же помнишь, что мы хотели основать свою собственную компанию. Мы вчетвером… мечтали… когда-то…

Гаара присмотрелся к лицу парня, который так и остался лежать безжизненной куклой на кровати, смотря только перед собой невидящим взглядом, и только теперь, вблизи, аловолосый смог заметить насколько бледен его друг. Некогда его аристократически светлая кожа приобрела нездоровый синюшный оттенок, под глазами залегли, нет, не темные, а желтые болезненные круги, губы покрылись коркой шелушащейся кожицы и растрескались в уголках, а склера была усеяна красными прожилками то ли от недосыпания, то ли от слез. Гаара принюхался, но кроме запаха лекарств практически ничего не учуял. Да, когда-то его друг пах сногсшибательно, когда-то многие альфы настойчиво пытались добиться его внимания, одаривали подарками и делали брачные предложения чуть ли не с первых дней его пробуждения, когда-то его друг был улыбчивым и жизнерадостным, когда-то он рисовал великолепные картины, когда-то у него были надежды и мечты, но это было когда-то. Теперь же запах брюнета, запах созревшей омеги, был едва уловимым, таким слабым и тонким, что его было легко спутать с обычным запахом какой-то сладкой выпечки, а его биополе было настолько тонким, что казалось, что всего лишь одно слабое ментальное прикосновение к нему и оно лопнет, как мыльный пузырь, навсегда лишая своего носителя способности к деторождению.

- Черт, Сай, - прошипел Гаара, сжимая пальцы в кулаки и сдерживая свое, мечущееся, как в клетке, биополе, вихри которого хаотично тянулись к омеге, желая укутать его своей силой и защитить от внешнего мира плотным, заботливым коконом. Собаку поднялся и, ещё раз взглянув на друга, отвернулся, не в силах унять ту боль, которая разъедала его душу, которая укоряла его, как друга, как альфу, как человека, в конце-то концов, который не смог увидеть явного, не смог предотвратить, не смог уберечь дорогого человека.

- Я обещаю тебе, Сай, - Гаара выпрямился и бегло улыбнулся, надеясь на то, что брюнет все-таки видит и слышит его, просто не хочет с ним общаться, что, по мнению аловолосого, было вполне справедливо, - обещаю, что найду способ тебе помочь, что найду любого врача, любого целителя, да хоть шамана-старообрядца, но я добьюсь того, что ты вновь посмотришь на меня «живыми» глазами и улыбнешься мне своей счастливой улыбкой

Гаара, бегло прикоснувшись к руке брюнета, которая лежала поверх одеяла, решительно направился к двери, намереваясь ещё раз заглянуть к доктору и настоять на том, чтобы ему рассказали все о состоянии Сая в мельчайших подробностях

- Почему? – сиплый, едва слышимый вопрос заставил Собаку резко остановиться и, обернувшись, пугливо замереть

- Почему? – губы брюнета едва шевелились, и он по-прежнему смотрел в потолок, не моргая, и только тонкая, мокрая дорожка, ведущая от уголка глаза к уху, выдавала тот факт, что парень испытывает какие-то эмоции. – Почему ты здесь?

- Потому что я – твой друг, - не раздумывая, ответил Гаара, цепляясь за ту тонкую и призрачную надежду, которую в него вселил этот несмелый вопрос

- Альфа и омега не могут дружить, - убежденно, с толикой какой-то обреченности и вновь едва слышимо прошептал брюнет и перевернулся на бок, спиной к аловолосому

Гаара ещё сильнее сжал пальцы в кулаки и на выдохе прикрыл глаза, в которых уже начала проявляться чернота. Слова друга не просто задели, они ранили его в самое сердце, точно туда, где он все эти годы берег светлые чувства к этому брюнету, именно те чувства, которые и привели его сюда, к этому человеку, в эту палату, в эту страну, в конце-то концов. Собаку, открыв глаза и совладав со своей сущностью, круто развернулся и покинул палату, даже не подозревая о том, что на глазах его друга впервые за последние два месяца застыли слезы не боли, а отчаяния.

Темари вышла из своего кабинета, заперла дверь ключом и бросила связку в сумочку. Вообще-то у блондинки даже в сумочке всегда был порядок и каждая вещь, будь то косметичка, ключи, телефон или даже какие-то мелочи, лежала на своем, строго определенном месте, поэтому девушка слегка поморщилась от мысли, что эти самые ключи, которые должны были лежать в боковом кармане, теперь придется долго и упорно искать, но к педантичности сейчас она была не расположена. День старшей Собаку не задался с самого утра: она поссорилась со средним братом, выслушала капризы младшего, её раздраконили студенты-неумехи, которые столь халатно отнеслись к практическому занятию, она стойко выдержала визит члена аттестационной комиссии, невозмутимого беты, который деловито сообщил ей о том, что в этом году её университету нужно пройти аккредитацию и, вдобавок ко всему, она по телефону нагрубила своей лучшей подруге. Вообще-то со своей, ещё школьной, подругой Темари была в довольно-таки близких отношениях, хотя все же доверяла ей не все свои секреты, но, тем не менее, они тесно общались вот уже лет 15. Да, её подруга, Харуно Сакура, тоже была альфой, причем не из самого влиятельного и родовитого клана, но это не мешало им дружить, тем более что Сакура полностью разделяла её взгляды на жизнь и тоже придерживалась довольно свободного образа жизни, но иногда Темари все-таки не понимала свою подругу, особенно в её рвениях преодолеть непреодолимое и в её пренебрежительному отношению к мужчинам-альфам.