Химическая свадьба (СИ)

Отчёты она слушала вполуха, а сейчас, когда в комнате осталось только их трое, вообще сидела, уставившись в окно, рассеянно листая доклад по хомячкам и продолжая размышлять о средстве для Снейпа.

— Во, и правда, пусть себе фонит до посинения, — поддержал её Янко. — Молодец, ты почаще давай голову задействуй, хорошо выходит! — похвалил он. — Надо, кстати, по-быстрому добавить информацию в описание, а то народ состав не читает, а если и читает — выводы не делает.

Под ворчание Ади о неэффективном подходе к бизнесу, Иванна, зацепившаяся за слово «фонит» в сочетании с комплиментом Янко, почти слово в слово повторившего за Снейпом, вдруг поняла, что нашла решение.

— Янко, помнишь, у нас была наработка мази для суставов? — оставив в покое хомяков, она лихорадочно постукивала пальцами по подлокотнику.

— Ага. Она ещё малоэффективной нам показалась, — кивнул Янко.

— А давай в неё напихаем всякой фонящей пустышки? Не спрашивай зачем, это эксперимент.

Если Тёмный лорд что-то смыслит в зельях, то уж точно не в таких скучных, как мазь от ревматизма. Уже на следующий день Иванна отправила сову с очаровательной перламутровой баночкой с надписью «Противоревматическая Притирка» и бодрым практически пустопорожним письмом, где рассказывала о несекретных планах холдинга по новым разработкам и интересовалась здоровьем Снейпа, которого якобы мучили боли в суставах и спине. То, что он верно истолкует назначение снадобья, Иванна не сомневалась. Ещё ей очень хотелось пошутить насчёт свечей от геморроя, но подходящей формы в голову не пришло, и она с грустью отказалась от этой идеи.

В ответном письме Снейп выразил благодарность за участие и заботу, пожаловался на учебные нагрузки и задал несколько бессмысленных, но весьма серьёзно выглядящих для несведущего читателя вопросов по работе. На удивление небрежно вырванную из записной книжки «двустороннюю» страницу, приложенную к письму, он не упомянул и словом. Иванна, внимательно осмотрев листок и сравнив его со страницами своей записной книжки, обнаружила, что в книжке Снейпа осталась полоса бумаги шириной примерно с палец. Это давало дополнительную, пусть и серьёзно ограниченную, но всё же надёжную возможность держать связь.

Прибывшее днём позже письмо от Смитов повергло Иванну в удивление своей формальностью и бессодержательностью — словно они под диктовку Снейпа писали. Основной линией были те же жалобы на загруженность учёбой и подготовкой к экзаменам, так что с ответом Иванна решила повременить, подозревая, что что-то тут не так.

Февраль ознаменовался постепенным, но уже совершенно неоспоримым ухудшением. В прессе стало появляться всё больше тревожных новостей: маггловская пестрела заметками о «несчастных случаях», магическая, особенно британская, недвусмысленно писала об исчезновениях людей. Иванна завела карту Европы, где булавками отмечала места наиболее подозрительных инцидентов; карта сначала висела в её комнате, но вскоре переехала в офис: слишком уж угнетающую для любования на сон грядущий картину собой являла.

Сова от Елизаветы помимо письма матери доставила открытку и потрёпанный конверт с британскими марками и штемпелями Почты Сербии. В письме Елизавета поясняла, что открытку принесли ещё в прошлом году, просто руки всё не доходили её переправить, а письмо пришло буквально вчера, изрядно поскитавшись по стране и найдя адресата не иначе как чудом: маггловский адрес Мачкевичей на конверте был указан неправильно.

Открытку, на которой красовалось старинное чёрно-белое фото какого-то индустриального здания в викторианском стиле, прислала Иляна. На обороте было написано, что она таки доехала до своего родного города и навестила родителей и кота, в связи с чем передаёт Иванне большой привет. Иванна решила при первом удобном случае отправить Иляне ответную открытку из Белграда и перешла к письму, авторами которого оказались Смиты.

В отличии от посланного совой, это письмо без обиняков описывало идиотическое положение вещей в Хогвартсе. Стало ясно, что прошлое письмо было настолько формально, что они писали его Прытко-пишущим пером, тогда как здесь почерк несколько раз менялся с одного на другой и обратно. Перспектива скорейшего окончания учёбы одновременно и радовала, и тревожила, точнее, тревожились они за Снейпа, который пребывал в перманентно отвратительном расположении духа: мало того, что ему (как, впрочем, и остальным преподавателям) не давала покоя Долорес Амбридж с её декретами об образовании, так ещё пришлось вести индивидуальные занятия с Поттером, причём маскируется всё под отработки. Это обстоятельство Смитов возмущало особо, так как они свято верили, что на месте Поттера, которому вообще не нужны углублённые знания о зельях, должны были быть они. Снейп, когда они попытались обсудить это с ним, сообщил, что это не их, Смитов, дело, из чего они заключили, что занятия проходят не иначе как по секретному распоряжению Дамблдора. Дочитав письмо, Иванна не смогла сдержать смеха: сообщив ещё раз, что корреспонденцию могут увидеть чужие глаза, для обеспечения конфиденциальности дальнейшей переписки Смиты предлагали использовать иносказания, например, погодные термины, а Снейпа обозначать кодовым именем «единорог Красавчик» — собственно, это был известный Иванне единорог из хогвартского табуна, с которым много возилась Тори.

В ответном письме Иванна пожелала девушкам упорства в учёбе, сообщила, что погода тут у неё в Восточной Европе весьма недурна, да и климат куда благоприятнее островного, в связи с чем пригласила их по окончании Хогвартса приезжать к ней на стажировку. Также она передавала пожелания здоровья единорогу Красавчику и просила немедленно информировать её, ежели тот захандрит.

От самого «единорога Красавчика» вскоре пришла благодарность за мазь и просьба о регулярном снабжении таковой, ибо с приближением весны суставы ведут себя всё несноснее. Просьба Иванну встревожила, так как означать могла только одно: активность Волдеморта усиливается.

На весенние каникулы (о существовании которых Иванна начисто забыла) в Прагу приехали и Василиса, и Смиты, чьи родители были неимоверно счастливы сплавить их подальше от неспокойной Великобритании. Идею насчёт стажировки они одобрили целиком и полностью, а Василиса заявила, что, если разрешит её мать, была бы не прочь подработать летом в лаборатории, а то за учебный год без дополнительных нагрузок порядком запустила алхимические дисциплины. Памятуя скромность барышни, Иванна смело предположила, что её «порядком запущенные» знания по предмету неторопливо догоняют знания без пяти минут выпускниц Смитов, и после небольшого интервью убедилась, что недалека от истины. Смиты возроптали было на никчёмную программу родного Хогвартса, но Иванна напомнила, что они имеют дело, во-первых, с жуткой перфекционисткой, а во-вторых, с дочерью мастера зелий, так что учебная программа тут вообще ни при чём.

Чувствуя себя весьма бодро, Иванна отважно решила встретиться со Снейпом, которому однозначно необходим хотя бы один эмпатический сеанс, но как назло ни одного алхимического конгресса в ближайшее время не ожидалось. Иванна перерыла всю тематическую периодику в поисках объявления о каком-нибудь подходящем мероприятии, но тщетно. Отбросив обычную робость, она обратилась за информацией в Ложу, и там ей сообщили, что решением международного совета до стабилизации обстановки в магической Британии проведение всех массовых цеховых мероприятий прекращено на неопределённый срок. Когда она с возмущением сообщила об этом друзьям, те искренне удивились её неведению, ибо об этом пресса сообщила ещё зимой. Должно быть, за поиском заметок о «несчастных случаях» Иванна проморгала это объявление.

В конце марта по соседству с картой Европы появилась карта Соединённого Королевства, увидев которую, Смиты пришли в ужас — у Иванны почти закончилась вторая пачка булавок.

Все намёки о необходимости встретиться на нейтральной территории Снейп игнорировал. Василиса, наблюдая как бесят Иванну бесплодные попытки организовать свидание, предложила ей съездить к нему в гости. Иванна, про себя признав идею весьма здравой, довольно ядовито выразила готовность записать адрес, Василиса виновато развела руками.