Не разгадывай мои загадки. Люби их (СИ)

- Билл… Ты не понимаешь. Сейчас мы не в той комнате и здесь нет окон. Здесь вообще ничего нет… - я положил ладони на его талию и слегка надавил пальцами на выпирающие косточки. – Кроме тебя… И меня.

Билл невесомо коснулся пальцами моего затылка и нежно поцеловал в шею. Было ощущение, что я взлетел. Нет, не в небо. И даже не наверх, хоть туда обычно и стремятся взлететь. Я взлетел куда-то внутрь него. Такого ощущения во время полёта не бывает, только при взлёте. Немного странное, но невероятно приятное.

- Я тебя люблю. – Это не голос. Нет. Это больше похоже на шелест. Шелест чего-то не такого лёгкого, как листья, но и не такого тяжёлого, как бумага. Этот шелест прошёлся, огибая ухо, лаская щёки, пробираясь в ноздри. Чувство эйфории. Это лучше экстази. И я думаю, что если бы пришлось в своей жизни из наркотиков попробовать что-то ещё, я уверен, что то, что я чувствую сейчас не сравнилось бы с ощущением от любого из них…

- И я тебя люблю… - я прошёлся губами по его щеке, собирая оставшиеся звуки недавно сказанных слов, пробуя их на вкус, скользя языком. Они повторялись у меня в голове раз за разом, буква за буквой, выдох за выдохом. Когда мы говорили это друг другу, не было сил вдыхать. Хотелось, чтобы воздух был наполнен этими словами как можно дольше. Чтобы потом спокойно дышать.

- Билл! Зайди ко мне, забери билеты! – раздался довольно низкий и, кажется, уставший голос фрау Каулитц.

Между мной и Биллом будто пролетела пуля, и мы резко отпрыгнули друг от друга, уворачиваясь. Он подбежал к двери и, обхватив ручку пальцами, упёрся лбом в ещё пахнущее краской дерево. Глубоко дышал. Ощущение, что мы с ним друг друга обгоняли на марафоне.

- Я сейчас вернусь. Заберу билеты на выставку и вернусь. – Сказал Билл, зачем-то оправдываясь, и выбежал за дверь. Вернулся он буквально через 10 секунд. Я считал. И за эти десять секунд я успел мысленно ещё тысячу раз повторить его признание, из-за чего к его приходу оно уже слилось в протяжную букву «ю». – Значит так, мы идём в галерею завтра днём. Надеюсь, что ты проснёшься. Ну, если не проснёшься, я всё равно тебя разбужу. Причём будить буду самыми ужасными способами! Вроде бы всё должно быть нормально, я поставил 4 будильника, попросил мать к нам зайти перед выходом… - тараторит, как ненормальный, бегает по коридору, что-то ищет. И неважно, что все его вещи ещё в запакованной сумке…

Старается не смотреть на меня.

– Где-то я положил фотоаппарат. Сказали, что можно фотографировать, только без вспышки. Я хочу сделать очень много фотографий и…

- Билл, что с тобой? – хохотнул я, подходя к нему.

- Со мной? – он присел, повернулся куда-то в сторону окна и прищурил глаза. А ведь у него замечательное зрение. – Со мной всё нормально, я просто ищу…

- Что? – я подошёл совсем близко и поднял его лицо к себе за подбородок. Я тебя раскрыл, Билли.

- Чёрт. – Кажется, он сдался. – Том… Просто… Я первый раз кому-то это сказал. Мне немного не по себе находиться сейчас так близко к тебе. Мне хочется уйти, но в тоже время хочется остаться.

- А не ты ли мне говорил, что проблемы нужно решать, а не бежать от них?..

Он обхватил пальцами мои запястья и тихо засмеялся, подёргивая плечами.

- Ты считаешь эти слова проблемой?

- Проблемой я считаю то, что ты до сих пор стоишь в этой странной позе, боясь на меня посмотреть, вместо того, чтобы прижать к стене и поцеловать. – Я резко поднял его за плечи и впился в губы, кусая их, зализывая языком засохшие трещинки, втягивая, посасывая, а Билл прижался ко мне всем телом и со стоном запрыгнул на меня, крепко обвив ногами бёдра. Я качнулся впёрёд и инстинктивно прижал его сильнее к себе, опустив руки на мягкие ягодицы.

- Прижать к стене и поцеловать, да? – С ехидной улыбкой прошептал он мне в рот, толкнувшись вперёд, чуть ли не повалив на спину (стена была как раз кстати), и начал остервенело целовать, мять пальцами плечи, впиваться ногтями в шею, пятками в спину, пахом в живот. Мне совершенно не больно и не тяжело. Мне охрененно.

Откинув голову, я оторвался от его рта и крепко укусил за подбородок.

- Том… - он часто дышит и на каждой гласной его голос завышается до тихого писка. – Ты ударился… головой ударился об стену… - пытается выглядеть обеспокоенным. Но что-то с такими широкими зрачками, растрёпанными волосами, почти алыми щеками, а также со вставшим членом, который трётся о мой живот, это выглядит не совсем убедительно. – Ах, я значит не убедительный?!

- Я тут им любуюсь, а он влезает и всё портит! – приподняв уголок губ, я прищурился и, оттолкнувшись от стены, аккуратно понёс его вперёд по коридору.

- Спальня в другой стороне… - Билл облизнулся и спрятал взгляд где-то в кончиках моих дред. Улыбка моментально сползла с лица, во рту пересохло и немного затряслись колени. Побоявшись уронить парня, я аккуратно поставил его на пол. Голова опустилась как-то сама собой, но его руки я не мог отпустить. Сегодня всё не так, как обычно. Неужели?..

- Билл… - погладив большим пальцем лишь крошечные волоски на тыльной стороне его ладони, не притрагиваясь к горячей от возбуждения коже, я нашёл в себе силы поднять голову и заглянуть в чёрные глаза. - Чего ты сейчас хочешь?

Он ничего не сказал… Лишь крепко держа меня за руки, уверенно пошёл спиной назад. К спальне.

Между нами находится бомба с часовым механизмом и его шаги отсчитывают секунды до взрыва. Я знаю, какой провод обрезать, чтобы обезвредить эту бомбу, но ведь если я обрежу его, то она больше никого не будет волновать. Ведь никто не помнит бомбу, все помнят только взрыв. И пусть мы с ним взорвёмся вместе, держась за руки, чем я перережу провод и всё забуду…

*18*

Взрыв.

В коридоре очень темно, тесно, жарко. Атмосфера нам не подчиняется, но я бы не смог на это жаловаться, даже если бы очень захотел. Мне нравится. То, что лёгкие с силой выталкивают, не успевший скопиться, воздух, то, что стараешься изо всех сил сдерживать страсть, но предательски дрожат ноги, то, что он ведёт меня спиной вперёд и не боится оступиться, доверяя моим глазам с широкими зрачками, которые кроме его глаз в полной темноте ничего не видят. Он доверяет мне. Целиком и полностью доверяет. И эта мысль бьёт приятным теплом где-то в центре сознания, отдаваясь эхом по его краям. Он не знает, что точно сейчас должно произойти, но полностью верит мне. Он не знает, где чёртова дверь, но всё равно идёт к ней. Спиной вперёд идёт к ней. И он упёрся пятками в выступ на полу. Дверной проём. На секунду показалось, что воздух исчез, и всё в мире остановилось. В этот момент он сделал глубокий вдох. И взрывом был стон-выдох, после которого Билл резко запрыгнул на меня, начав целовать, кусать, лизать. Я с остервенением ответил ему и переступил порог. Футболка с тихим треском слетела с меня благодаря нетерпеливым пальцам. Ноги слегка подкосились от резких движений Билла на моих бёдрах. А он рассмеялся и притянул меня снова к себе за шею, довольствуясь мокрыми поцелуями. В комнате темно из-за зашторенных красными шторами окон, поэтому я плохо вижу куда иду. Прежде чем я понял, что мы уже около кровати, Билл откинулся спиной назад и повалил нас на неё, начав засасывать кожу на моей шее, доходя до мочки уха, кусая её, зализывая. Из груди рвались стоны, которые я пытался превращать в мычания, шипения или простые выдохи. Должен признать, это довольно сложно.