Морская прогулка (СИ)

На первом этаже, кроме кухни, была просторная гостиная с диваном и одна спальня.

Чарльзу показалось, что внутри даже холоднее, чем снаружи, так что он уже пожалел об оставленном в машине пледе. Но бывший русал не был бы собой, если б при виде человеческого жилья не позабыл на несколько минут о той кошмарно-плачевной ситуации, в которой находился.

С детства это была неосуществимая мечта: побывать в человеческом жилище. У русалок не было ничего подобного. Они могли жить в пещерах или щелях между скалами, но чаще прятались в водорослях у дна. Никто не строил стен или потолков, за которыми можно скрыть много всего интересного. Конечно, у каждой русалки были свои личные вещи, припрятанные там или тут под камнями, рядом со своим спальным местом. Но их небольшие тайники не шли ни в какое сравнение с огромными человеческими домами!

Пока Мойра включала старенький обогреватель, растапливала камин, ходила за пледом и ставила греть воду, Чарльз с открытым ртом рассматривал окружающую обстановку. Здесь были предметы, которые он уже видел: мужская обувь у входа, несколько пустых бутылок под окном, пара старых стульев со сломанными спинками, обшарпанный деревянный стол, заваленный каким-то хламом.

Заметив внимательный взгляд гостя, Мойра принялась извиняться за беспорядок и хотела убрать все со стола, но Чарльз уверил ее, что беспокоиться не о чем. Женщина все равно выглядела смущенной, однако уборка была отложена на потом.

— Я собиралась продать этот дом, но кому нужна такая развалюха… — бормотала она, раздувая огонь в камине.

Чарльз не вслушивался, занятый рассматриванием блестящих предметов, скрытых среди столовых приборов. Он узнал пару полуржавых рыболовных крючков и скривился; несколько кругляшков-монеток не вызвали интереса — в его русалочьей коллекции было полно таких. Зато маленькая плоская металлическая коробочка, из которой люди извлекали огоньки, была тем, о чем Чарльз всегда мечтал! Он нашел таких три или четыре на мелководье, но, будучи мокрыми, они не загорались. Рейвен сказала, что, скорее всего, в них кончилось горючее, поэтому их и выкинули. Но эта лежала на столе, а значит должна была работать.

— Проклятые дрова… Я давненько этого не делала, — огонь, в конце концов, разгорелся достаточно, и Чарльз быстро откатился от стола, пока Мойра не обернулась, пряча находку в карман штанов.

От огня шло приятное тепло, и он приблизился к камину.

— Смотри, чтобы угли не попали на плед. Только пожара нам не хватало.

— Спасибо тебе за все, Мойра. Наверно, не каждый человек согласился бы помочь незнакомцу, тем более рискуя своей ммм… работой.

Женщина окинула гостя задумчивым взглядом.

— Я должна позвонить начальнику и сообщить, что задержусь. Телефона здесь нет, мне придется доехать до ближайшей заправки. Это недалеко, я вернусь через полчаса, заодно привезу продуктов. Надеюсь, ты справишься без меня?

— Да, конечно! — мужчина кивнул и тепло улыбнулся, показывая, что с ним все в порядке.

Мойра накинула пальто, которое успела снять, пригревшись в тепле у камина. Показала, где лежат чай, сахар и достала чистую чашку. Украдкой Чарльз успел подсмотреть у нее в голове, о чем, морские боги, вообще шла речь, и что он должен был делать с этими предметами.

Входная дверь закрылась за женщиной, и через пару минут во дворе послышался шум мотора. Чарльза передернуло. Машины — не самое лучшее изобретение людей. Его несчастная голова и так болела после встречи со Шмидтом, а от качки в этой металлической банке его затошнило и точно вырвало бы, но к счастью они уже приехали.

Стоило Мойре покинуть дом, как Чарльз тут же достал из кармана коробочку, но потом решил для начала осмотреться: возможно, тут найдется еще что-то интересное.

На кухне — по рассказам Рейвен он знал, что это было место для готовки еды, — было несколько замызганных шкафов. Чарльз открыл все, но внутри, либо было пусто, либо лежала посуда и стояли пустые бутылки. Он понюхал горлышко одной из них и зажал нос рукой. Воняло отвратительно. Бутылка отправилась на место.

Сахар на вкус оказался таким сладким, что Чарльза перекосило, он хотел отплеваться, но в самый последний момент остановился и сглотнул противно-сладкую слюну: кто знает, может, у людей не принято плевать на пол в доме. У русалок-то такой проблемы не было…

Он поискал кувшин с водой — такой, какой был у его кровати в больнице, — но ничего подобного в кухне не отыскалось. Попытался вспомнить, откуда Мойра взяла воду, которую налила в чайник, но с досадой понял, что в тот момент он разглядывал блестяшки на столе.

Из отверстия в чайнике вверх поднимались клубы пара, а ободок голубых огоньков под ним быстро колыхался. Чарльз стиснул в руке металлическую коробочку, но все же рискнул и протянул руку к ободку. Было горячо, и здравый смысл пересилил желание потрогать один из огоньков.

Под поверхностью, на которой грелся чайник, тоже была дверца. Чарльз сунул нос и туда, рассмотрел пару сковородок и убрал их назад.

В белом металлическом шкафу было пусто, только на одной полке лежали консервные банки. Про них Чарльз знал. Грузы с консервами нередко перевозили корабли, а пустые банки постоянно валялись на дне, берегу или в портах. Однажды, Рейвен после долгих просьб Чарльза принесла ему одну полную. После долгих мучений им удалось ее открыть.

— Гадкие маринованные грибы. Фу, — сообщила Рейвен и, сморщив нос, отплыла подальше.

Русал долго нюхал содержимое — запах был необычным.

— Ешь, давай, ты ж просил!

— Ммм, ты уверена, что это съедобно?

Рейвен закатила глаза. В конце концов, Чарльз выудил пальцами один скользкий вонючий кусок непонятного гриба, положил его в рот и пожевал.

Если бы до этого он не ел несколько часов, охотясь на банку, то точно освободил бы свой желудок от содержимого. Вонючая консерва была выброшена под злобный гогот Рейвен. Чарльз убедился, что люди ничего не понимают во вкусной еде…

Судя по содержимому шкафа Мойра — ну, или ее отец, — в еде тоже ничего не понимала, если могла есть такую гадость.

Чарльз оставил полупустую кухню и еле протиснул кресло по узкому проходу между столом и шкафом, чтобы вернуться в гостиную. За окном совсем стемнело, и дождь разошелся не на шутку, хлестая по окнам и оставляя на стеклах длинные, ломанные дорожки воды. Ветер гнул ветки деревьев, росших во дворе, и парочка из них неприятно царапала стену и оконную раму.

В комнате стоял полумрак. Человеческое зрение было не таким острым, как русалочье. В море Чарльз даже в сумраке видел гораздо четче, чем тут. По углам комнаты горели две лампы, полускрытые светлой тканью. На потолке тоже были лампочки, но Мойра их почему-то не зажгла. Из-за пламени в камине по стенам и мебели блуждали странные тени. Прямо над входной дверью высоко под потолком был прибит огромный высохший краб. Чарльз невольно сглотнул: это были очень вкусные крабы, и он не прочь был бы слопать сейчас парочку таких, ведь в его желудке не было ничего, кроме безвкусной человеческой еды из больницы.

Пришлось отвернуться и заставить себя осмотреть остальные предметы. В одном из углов стоял еще один шкаф. На нем примостился непонятный предмет, и как Чарльз ни пытался понять, что это, не смог найти в своей памяти информации о чем-то подобном. Шкаф был заполнен плоскими пластиковыми кругляшами черного цвета. Каждый аккуратно убран в свой конверт с рисунком, надписью или просто белый. Какое-то время Чарльз рассматривал картинки: одни были черно-белыми, другие нарисованы яркими красками. Нарисованные люди разных возрастов, в разных одеждах улыбались, плакали, курили или держали в руках странные предметы. На одном конверте обнаружились красочные рыбы и дельфины, и Чарльз рассмотрел его особенно тщательно. Пластиковый круг внутри был таким же, как и в других, и с сожалением мужчина убрал все на место. Без Мойры или Эрика он не сможет в этом разобраться.

Воспоминание об Эрике заставило дурные мысли вернуться в голову, но руки Чарльза уже потянулись к небольшому ящику с выпуклым стеклом в передней части и кнопочками под ним. Он осторожно нажал на одну из них. Кнопка щелкнула, но ничего не произошло. Лицо Чарльза разочарованно вытянулось, но он все же попытал счастье еще раз и нажал на вторую кнопку, самую большую. Внутри ящика что-то тихо щелкнуло, и за стеклом появился свет, а потом и звук.