Пыльное тысячилетие (СИ)

Я долго гладил его по черным косичкам, шептал что-то, целовал. Немного жалел о том, что случилось. Трусил тоже немного. Я ведь понимал, что Том обо всем поймет на утро. Надо было придумать какое-то алиби... Алиби не для меня, а для его зада, конечно. Идея оттащить его тело под холодный душ пришла мне сама с собой.

Смотреть на него с утра я почти не мог. Эти губы я целовал с таким упоением, что слышать из них обычные слова почти не было сил. Я не мог объяснить, что со мной происходит и почему я постоянно думаю о нем. Да, я уже тогда догадывался, что делаю ошибку за ошибкой, и потом мне придется за это расплачиваться. С каждым днем мне было все сложнее смотреть на него и Сандру. Я люблю сестру, как никого больше. И даже не потому, что она последняя из моих родных, родственников у нас хватает на самом деле, погибли ведь только родители. Мне не хотелось разрушать тот союз, который мы отстроили с таким трудом. Я не хотел ее отпускать.

Но в один момент я понял, что отдавать Тома кому-либо я не хочу еще сильнее.

Я не знаю, когда я влюбился в него. И не могу описать своих чувств. Я сошел с ума рядом с ним. Пошел практически на изнасилование и был готов отказаться от родного мне человека. Я безумно хотел его и мог думать только о нем. Мне было плохо и обидно за некоторые его поступки, но я старался не замечать их, снова и снова вспоминая о той нашей ночи. Время шло, а я так и не смог отделаться от мысли, что хочу повторить это.

Конечно, я видел в Томе отличного игрока, каким он и был. Я не мог не внести его в список запасных игроков, но сказать об этом ему... На самом деле не видел подходящего момента. Мы ведь почти не разговаривали, ну, у нас не было общих тем для общения, мы могли о чем-то посмеяться, обсудить преподавателей и всё, не более.

А потом я снова пользовал его пьяную тушку. Неплохо так трахнул его на голом полу. Мне был важен факт того, что оно подо мной. Что такой упертый и эмоциональный парень, который терпеть не может подчиняться, был снизу. Его член постоянно стоял, мне даже не нужно было его дополнительно стимулировать, что редко бывает у натуралов. Он скользил по прохладному полу руками и коленями, мне приходилось постоянно придерживать его бессознательное тело. Но в этот раз Том пытался сопротивляться, что заводило меня только сильнее. Я давал себе отчет в том, что мне непередаваемо нравилось ломать его, не калечить, а просто подчинять, контролировать каждое его движение. Я делал с ним самые грязные вещи, которые только мог себе вообразить. В эту ночь я мучил его несколько часов подряд. Том этого, слава Богу, не помнил.

Мне казалось, что мы с ним вели две жизни: ночная и дневная. Ночью он точно мог быть моим, если хорошенько смешает какой-нибудь алкоголь. А днем он старательно делал вид, будто все нормально, будто он среднестатистический парень, который хорошо учится, встречается с девушкой, планирует свою будущую жизнь. Сандра бесила его, я это видел. Том уже признался мне, что не чувствует к ней чего-то особенное...

Для меня стала большим удивлением та его выходка на вечеринке, когда он попытался меня поцеловать. А потом мы чуть не поцеловались в нашей комнате, если бы не Сандра. Но, в конце концов, мы сделали это. Я и не понял, что он тоже начал что-то испытывать ко мне. Я и забыл, что он это может. Что это реально... Я не думал о том, что натурал станет так просто реагировать на мои поползновения. Но Том делал только то, чего желал. И мы целовались, я был почти счастлив, но резкая мысль о том, что я не имею на это права, заставила отстраниться. И мне было жаль смотреть на такого потерянного Тома. В его глазах бился свет азарта, желание, детский огонек. А я должен был его оттолкнуть. И вот в этот момент мне стало действительно стыдно за то, что я делал с его телом. Не мог я смотреть на это ребячливое создание, крепко уверенное в своей правоте, и отказывать ему. Мне пришлось рассказать.

Это закончилось так же резко, как и началось. Он больше не смотрел на меня так, как смотрел те единственные секунды после нашего первого настоящего поцелуя.

Ну, а дальше... Очередная победа и новая пьянка. Мне до жути хотелось того, чтобы Том напился. Но он не пил. Нет, он пил и даже старательно делал вид, что он пьяный, что было слишком смешно в его исполнении. Но я-то понимал, что он врет, что притворяется для чего-то. Мне подумалось, что Том хочет со мной секса, даже не подозревая о том, что он у нас уже был. И я так думал до тех пор, пока Том совсем не заигрался. Я целовал его, говорил нежности, но он упорно делал вид пьяного бревна. И тогда до меня дошло, что парень меня просто проверяет, что он что-то вспомнил... И я оказался прав.

Я на самом деле не совсем понимал, к чему же может придти вся наша история. Хотел ли я с ним отношений? Я не знал. Но знал точно, что люблю. Странно, но было страшно от того, что он может передумать, что мы можем разругаться...

Том остался со мной. Навсегда.

На полке пылились книги. Том не любитель уборки.

– Что ты делаешь? – я подошел к нему со спины. Парень сидел за письменным столом, и что-то очень громко печатал на клавиатуре. – Что это?

– Я написал о нас книгу, – с довольной рожей сообщает он мне.

– Что ты?

– Ну, историю о нас написал, хочешь почитать?

Я, хмыкнув, сгибаюсь к его плечу, заглядываю в ноутбук, упираясь ладонью в стол.

– Пыльное тысячелетие? – прочитал название. – Такое ощущение, что эта история о двух стариках, работающих в музее! – смеюсь.

– Что ты понимаешь, чертов ты извращенец? – тут же вспыхивает. Том не терпит никакой критики.

– Ну, так о чем там у тебя написано?

– О нашей встречи, о любви, о всех трудностях, я от своего лица написал... Ну, почти везде.

– Мне казалось, что мы играли в баскетбол и трахались, причем тут пыль? – не унимаюсь я, чем чрезвычайно бешу любимого.

– Это романтика, дурья твоя башка! – вскрикивает. – Мы не просто трахались, мы влюбились друг в друга, мы боролись за наше счастье!

– Сопли! Мы трахались и играли в баскетбол!

– Тогда я не дам тебе почитать! И вообще не дам!

Я рассмеялся, а Том точно обиделся, отворачиваясь к ноутбуку, сложив руки на груди. Я просто смущен его порывом. И не могу в этом признаться. Я его мужчина, и он очень четко указал мне на это, напрочь отказавшись меняться ролями. Вздыхаю, придвигая стул, садясь рядом с обиженным парнем.