Daigaku-kagami (СИ)

Истерика. Полный провал.

Но как же ему полегчало.

***

Они вернулись домой далеко за полночь. Халлдор всю дорогу молчал и рассматривал сделанные во время концерта фотографии, и Андресс прекрасно понимал его состояние — ему бы тоже было стыдно смотреть себе в глаза на его месте. Сам он, в отличие от брата, совсем не чувствовал напряжения. Ему понравился фестиваль, бесплатные напитки по флаерам, снимать природу и Халлдора, слушать, как он тихо подпевает, когда очередная группа исполняла известный кавер. Случившееся в самом начале казалось чьей-то глупой шуткой, сном — он собирался забыть обо всем, как сделал раньше.

Андресс уже собирался спать, когда к нему на матрац присел Халлдор — он выглядел напряженным и решительным. Милый, милый, маленький братец…

— Тоже хочешь извиниться? — не удержался он.

Халлдор пожал плечами.

— Тебе это было нужно.

— Это было нужно ему, — Андресс тяжело улыбнулся. — И ты прекрасно это знаешь.

— Вам обоим, — отрезал Халлдор. — Я поступил так, как считал правильным. До сих пор считаю.

Он избегал смотреть на Андресса, хмурился и кусал губы.

— Лгал мне столько времени, — Йенсенн ласково провел по плечу брата. — Предал меня. И все ради него?

— Не только ради него. Ради тебя тоже.

— Ты же понимаешь, что сделал что-то плохое, верно? — вкрадчиво спросил Андресс. — Непростительное, Халлдор.

Он укоризненно посмотрел на брата, и с любопытством отметил пламя в его глазах.

— Я знаю, что сделал. И знаю, зачем и почему. А ты… мог бы просто сказать «спасибо».

Андресс прикрыл глаза, глотая обидные слова. Успокоил дыхание, успокоил разум, отстранился от чувств, разрывавших грудь. Вздохнул.

— Спасибо.

В ответ Халлдор сжал его в объятиях, что-то прошептал в шею и щекотно фыркнул. Андресс поднял руки, осторожно прижимая Халлдора к себе. Во всей этой ситуации был один решительный плюс — никакой девушки у Халлдора на самом деле не было. А значит — все возможно.

— Еще кое-что, — отстранившись, пробормотал Халлдор, старательно пряча взгляд.

На его щеках играл румянец, и Андресс уже мысленно приготовился еще раз избить Хенрика. С него бы сталось совратить такого невинного и наивного мальчика, как Халлдор.

— Однажды в разговоре Хансен случайно обмолвился…

Этот тон не понравился Андрессу намного больше, чем собственные мысли. Он чувствовал, о чем пойдет речь, и затянувшееся молчание Халлдора было тому лучшим подтверждением.

— Он сказал, что ты испытываешь ко мне романтические чувства! — выдал Халлдор.

Он покраснел еще сильнее и выглядел совсем растерянным. А Андресс почувствовал, как земля уходит из-под ног — и плевать, что он сидел в кровати.

— Извини, но я не могу ответить тебе взаимностью, — продолжил Халлдор. — Я всегда относился к тебе, как к старшему брату, ты был моим примером для подражания. Я безмерно люблю тебя и уважаю, но…

Он поднялся с кровати и низко, на японский манер, поклонился. Андресс спрятал трясущиеся руки под одеялом и сжал губы так сильно, что они онемели.

Больно. Как же больно…

— Ничего, — на выдохе ответил он. — Я никогда не ждал от тебя взаимности, глупенький.

Во взгляде Халлдора отчетливо читались сочувствие и жалость. Но он промолчал — кивнул и поднялся к себе.

Андрессу было стыдно — так стыдно, что он готов был исчезнуть, лишь бы никогда снова не сталкиваться с Халлдором взглядами. И больно. Дыра в груди — конечно, больно.

========== Действие двенадцатое. Явление I. Дорога тысячи огней ==========

Действие двенадцатое

Явление I

Дорога тысячи огней

Стояла невыносимая жара, какая только могла быть в середине августа в Японии. Солнце — огромное ослепительное пятно в голубом, без единого облачка, небе — беспощадно испепеляло и без того сухую землю лучами, несущими смерть всему живому. Даже в тени деревьев спасения от него не было: туда, куда не попадал прямой солнечный свет, проникал раскаленный воздух, такой горячий, что очертания предметов в нем расплывались, а границы смазывались. Храбрецы и безумцы, рискнувшие покинуть свои комнаты в полуденный час, уже через пару минут пребывания под палящим солнцем обливались потом, обгорали и молили о пощаде. В унисон с ними стрекотали цикады — настолько громко, что даже закрытое окно не спасало от их несмолкающего пения.

Закрытое окно, каким бы абсурдным в данной ситуации оно ни казалось, было единственным надежным спасением от жары, не считая кондиционеров — но тех в жилых комнатах общежития не наблюдалось. С плотно закрытыми шторами окно вообще образовывало идеальное сочетание: герметичный стеклопакет не пропускал внутрь горячий воздух, а толстая ткань не давала солнцу прогреть комнату изнутри. В таком уютном полумраке можно было, по крайней мере, дышать, не рискуя обжечь легкие, и уже это само по себе являлось достаточно веской причиной, чтобы не выбираться наружу до наступления вечера.

Для людей, которые не представляют себе летних каникул без ежедневных прогулок с друзьями, поездок к морю и в бассейн и других забав, звучит, должно быть, как приговор. Потому большинство учеников «Кагами», не привыкших к японскому лету, и разъезжались по домам как можно скорее — уже на следующий день после объявления результатов последнего экзамена общежитие практически опустело. Альфред — предатель — уехал, не сказав никому ни слова, следом за ним — Артур в растерянных чувствах, — он зашел только предупредить и попрощаться в зал драмкружка, где все, как обычно, собрались отметить удачную сдачу. Потом Мэттью, неуверенно кусая губы и все время глядя в сторону, сообщил, что тоже взял билеты домой, — а на следующий день уже был «вне зоны действия сети». Даже добрая, милая, чудесная Сакура уехала на север, к бабушке — там климат был намного мягче, хотя бы потому что иногда все-таки шли дожди.

Но кого волнуют эти слабаки, верно? Для по-настоящему сильного духом человека нет ничего проще, чем безвылазно провести целый месяц в комнате, не видя солнечного света. Для счастья и гармонии нужна только одна вещь… Приставка с играми к ней.

У Йонг Су приставка была — пусть и старенькая по современным меркам, зато хорошая и уже ставшая родной и любимой, и игры на ней все шли, по крайней мере, те, что были ему интересны. Так что Йонг Су было чем заняться на каникулах — перепройти все игры старой популярной серии, к которой недавно вышла новая часть, исследовать космос, чтобы первым открыть новую галактику, попробовать силы в нескольких других разрекламированных новинках. Тут уж не до скуки — геймпад в руках и яркие картинки выдуманных миров на экране не дают отвлечься на реальную жизнь.

В один из таких дней — точно и не скажешь, кажется это был уже август — Йонг Су оторвала от битвы с армией зомби неожиданная тревожная мысль. Он забыл даже поставить игру на паузу и потом долго ругал себя за это — последнее сохранение было минут двадцать назад.

Все это время в «Кагами» оставался еще один его друг. После выпускного Геракла, Кику большую часть времени проводил, закрывшись у себя в комнате, и мало с кем контактировал, если это не было необходимо. Пожалуй, навскидку Йонг Су мог назвать только Артура — эти двое дружили с первого года обучения и всегда оказывались в одном классе. Но сейчас, когда Керкленд уехал домой, Кику остался совсем один.

Они не очень хорошо расстались в прошлый раз — Йонг Су вообще долгое время считал, что Хонда смертельно обижен на него за совет поговорить с учителем Яо. С этим он, правда, уже разобрались:

— Я не держу на тебя зла за тот разговор, Йонг Су, — с тенью улыбки покачал головой Кику, когда Им спросил у него прямо. — Мне немного досадно, что ты встал на его сторону, после всего, что говорил мне.

Это так удивило Йонг Су, что он не сразу нашелся с ответом.

— Но я уже давно не чувствую к тебе того, что чувствовал тогда, — растерянно пробормотал он.

Красивые темные глаза Кику загадочно блеснули из-под пушистых ресниц. Он вежливо склонил голову.