Эйлин (СИ)

«На запах идет, гад», — паранойя Эйлин вяло подняла голову. Поплотнее запахнув халат, женщина устремилась вслед за Реддлом.

Она вошла на кухню в тот самый момент, когда Том остановился напротив Северуса и начал внимательно разглядывать растерянного и немного испуганного ребенка.

— Говори, что тебе нужно, и убирайся, — прошипела Эйлин, вставая перед сыном и загораживая его. Мальчик заметно расслабился и осторожно выглянул из-за спины матери. – Я, кажется, уже говорила, что не хочу тебя видеть.

— О, ты даже не представляешь, насколько наши желания совпадают.

— Что, тоже не хочешь себя видеть? Зря, по сравнению с нашей последней встречей выглядишь ты заметно лучше.

— Конкретно сейчас я пришел за вещью, которую отдал тебе по ошибке! – рявкнул Том, а Эйлин почувствовала, как вздрогнул Северус.

— Не смей повышать голос в присутствии моего сына, — Тому показалось, что Эйлин перешла на серпентарго. – Говори, что тебе нужно, я отдам эту вещь, и ты уберешься из моего дома.

— Отдай медальон, — Реддл изо всех сил старался сдержаться и снова не перейти на крик.

— Жди здесь, — Эйлин взяла сына за руку и вышла из кухни.

Том ошарашенно смотрел вслед женщине. С ним давно никто не рисковал так себя вести.

— Так, где же этот медальон? – Эйлин добежала до своей спальни и попыталась ухватить искомое украшение за цепочку. Медальон словно перенял отвратительный характер своего хозяина - цепочка постоянно выскальзывала из пальцев, хотя, возможно, это происходило потому, что Эйлин сильно нервничала.

Когда ей надоело ловить увертливую безделушку, она просто вывернула бумажник и вытрясла все его содержимое на стол. С радостным вскриком схватив медальон, женщина побежала на кухню.

Там она швырнула его перед расположившимся за столом мужчиной, скрестила руки на груди и проговорила:

— Это все? А теперь выметайся отсюда.

— Я не отказался бы от кофе, — надевая медальон на шею, произнес Реддл.

— А спину тебе вареньем не намазать? – Эйлин как-то отстраненно отметила про себя, что рядом с Реддлом ее часто накрывает ярость. Он словно вытаскивал наружу все самые худшие черты ее характера одним своим присутствием.

Они молча смотрели друг на друга, затем Эйлин резко развернулась, схватила чашку и, плеснув в нее практически остывший кофе, шмякнула чашку перед Реддлом. Ее руки дрожали, и немного кофе из джезвы выплеснулось на плиту. Схватив тряпку, она быстро убрала коричневое пятно. Все это время Том внимательно наблюдал за ней. Никто не заметил, как на кухню проскользнул Северус, которого Эйлин оставила в его комнате.

— Почему ты не можешь оставить меня в покое? – Эйлин наконец взяла себя в руки и повернулась лицом к Реддлу.

— Потому что это невозможно, — он взял чашку и сделал длинный глоток. – «Судьба вопрошающего и судьба передающего, повлиявшего на выбор нитей, сплетаются в один клубок. И не понять, что из действий вопрошающего подчинено его воле, а что осуществляется согласно желаниям передающего», — процитировал он. – Я не могу жить и постоянно думать о том, совершаю я что-то, потому что хочу, или этого хотела бы ты. К тому же я совершенно не знаю, что у тебя в голове. – Внезапно он перестал говорить, а на лбу у него появились капельки пота. – Что ты мне подлила?!

— Кофе, я ничего не подли… — и тут она увидела сына, который стоял возле стола и сжимал в руке тот самый маленький хрустальный флакон с буквой V. – Сев, малыш, — она подошла к сыну, опустилась перед ним на колени и, боясь вспугнуть, заворковала. – Где ты взял флакон?

— На столе, — ребенка потряхивало. – Ты отцу такое в чай подливала, когда он кричал, чтобы он уснул.

— За-забавный выбор снотворного, — слегка заикаясь, проговорил Реддл. Он пытался бороться с действием зелья, и у него это получилось бы, так как он долго тренировался, намеренно выпивая его, но вот только щедрая детская ручка не ограничилась стандартными тремя каплями, и в чашку с кофе была вылита почти треть флакона.

— Что это? Что во флаконе? – Эйлин запаниковала. Северус мог непреднамеренно отравить Реддла. Нет, самого Тома ей было не жалко, но ребенок мог получить серьезную психологическую травму.

— Веритасерум, — прошептал Том и откинулся на спинку стула. Взгляд его стал рассеянным, а лицо расслабилось. Он продолжал бороться, поэтому не расслабился до конца, но не отвечать на вопросы он не мог.

— Я хотел, чтобы он перестал кричать, — всхлипнул Северус. Эйлин обняла сына и погладила его по спине.

— Тише, все хорошо, видишь, он больше не кричит, а теперь отдай мне флакон, вот так. Ты у меня молодец, защитник мой.

— Слизерин! – вдруг произнес Реддл.

— Что? – Эйлин повернулась к мужчине, который, положив локти на стол, с усмешкой рассматривал женщину и ее отпрыска. Явная передозировка плюс попытки сопротивляться зелью сделали свое дело. Реддл не мог солгать, но в процесс включилось воображение, и он не просто скучно и монотонно отвечал на вопросы, а добавлял к ним собственные ассоциации.

— Можно, я побуду Шляпой? – Реддл ухмыльнулся. – Вот этого юного негодяя с замашками отравителя я определяю в Слизерин. Там его талантам найдется достойное применение.

— Что такое Веритасерум? – Эйлин видела, что Том не в себе, и пыталась выяснить причину и по возможности помочь.

— О, это такая сыворотка правды, всего лишь. Три капли на стакан воды и твой собеседник откровенен как монах на исповеди, — Эйлин невольно посмотрела на флакон. Да, это было не похоже на три капли. – Хотя я считаю, что легилименция надежней. А вот что будет, если напоить кого-нибудь сывороткой и применить легилименцию? Ты знаешь? – вдруг спросил он у Эйлин. Та ошарашенно покачала головой. – Вот! Ты ничего не знаешь! Как ты Хогвартс закончила? За взятку, скорее всего.