Новенькая (СИ)

- Быстрее, позовите врачей!

- Они уже здесь, – Истребитель почему-то улыбался, глядя прямо на Злата. – Боюсь, тебе и сегодня придется уступить академии, несмотря на то, что ты уже не злодей.

- Что происходит? – Анжела подошла к ним. Злат только усмехнулся. Но это была добродушная усмешка. Ведь за Кариной еще остался должок, помочь ему. Круст выхватил Карину из рук Семена и всмотрелся в ее лицо.

Все-таки... Едва заметно, но все-таки, живая и!..

- Положите ее на носилки, – впрочем, времени вглядываться правда не было. Врачебная бригада была уже наготове. Каждая секунда была на счету.

Как только Карина оказалась уложенной, они сорвались с места. Слаженность и уверенность их движений успокаивали всех присутствующих, хотя и не давали забывать об опасности.

Девочка лежала без сознания уже пятую неделю. Ранение было серьезным, врачам пришлось удалить одно легкое, а донора в больнице для Карины не было. Однако он и не требовался, ведь академия, сумевшая создать целого человека (вернее, человекоподобного робота), вполне могла воспроизвести определенную его часть.

Операция по вживлению легкого была назначена на завтра. Крусту, как отцу, разрешили побыть с дочерью перед операцией, чтобы поддержать ее. Злат тоже иногда появлялся в палате, навещал свою знакомую. Карина хоть и не видела отца, но она слышала его голос, чувствовала, как дрожат его руки.

Хотелось дать знак, что она жива, но она не могла.

- Переживаешь за нее, да? – спросил Злат у Круста. – Я тоже, если честно. Вот Митьку жалко. Хороший мальчик был, земля ему пухом. Вот как Карине сказать? Они же друзья были. Анжела вообще ходит равнодушная и холодная. Он же ее родственником был. А она ни слезинки не уронила, когда узнала, что он погиб.

- Она ко всему равнодушна... Точнее, не понимает ничего, – покачал головой Круст. – Но сейчас это не так важно...

- Жалко Карину... такая молодая... ей всего тринадцать. Думаешь, она перенесет операцию? Уже в тринадцать лет живое легкое на железо заменят... страшно все это.

- Неужели это говоришь ты, Злат? Знаю. Но для меня сейчас... главное, что жива! А так... Может, и... Здоровее будет?

- Не думаю. Одно легкое ведь еще живое. Болезнь может не уйти до конца.

Хотя... время покажет. Главное, чтобы она в сознание пришла, а то лежит уже пятую неделю. Я беспокоюсь за нее.

- Оптимисты живут дольше китайских мудрецов, вот что я думаю. Может быть, это наивно для агента. Но я пока еще не жалею. Она очнется, я уверен, – Круст склонился над девочкой и погладил ее по волосам.

Внезапно приборы стали быстро и часто пищать. Сердцебиение стало частым и неровным.

- Что с ней? – испугался Злат. – Что происходит?

- Не знаю, – Круст выскочил из палаты, чтобы позвать врача. Всего через минуту он был уже на месте.

-Ну и чего вы распсиховались? Обычная реакция, когда человек в коме. Она все слышит и чувствует. Поэтому не волнуйтесь. Судя по ее общему состоянию, она скоро очнется.

- Это отличная новость... Что ж, мы... э... Я приму это к сведению.

На следующий день Карину повезли на операцию. Круст остался сидеть в коридоре. Злат нервно наматывал круги под потолком. Он тоже волновался за девочку.

- Как ты можешь быть так спокоен? Не понимаю!

Операция шла пять часов. Наконец, Карину вывезли из операционной и повезли в палату. Круст остался с дочерью. Сейчас за ней нужен был присмотр. Врач сразу предупредил, что у девочки могут случаться приступы и дал Крусту шприц с нужным лекарством.

- Вводите ей в вену, если случится приступ, – пояснил он.

- Хорошо, я так и сделаю, – серьезно взглянув на него, кивнул Круст, хотя он и очень надеялся, что это не потребуется.

Однако все же потребовалось. Приступы случались у Карины раз в два дня. Первый приступ случился, когда Круст вышел из палаты, чтобы обговорить план дальнейших действий с директором. К счастью, Злат был рядом и сразу метнулся за помощью.

- Твоей дочери плохо! – вымолвил он.

Карина дергалась на кровати, с закрытыми глазами, словно ее одолевали судороги. Грудь тяжело вздымалась. Девочке было неописуемо плохо.

Но помочь ей, кроме как этим крохотным шприцем, никто бы не смог. И Крусту казалось этого до обидного недостаточным!

Девочка мучилась от таких приступов несколько дней. Но однажды чудо все – таки случилось. Когда Круст дремал около ее кровати, рука девочки слегка шевельнулась, веки чуть дрогнули.

Она тихо вдохнула и открыла глаза. Первое, что она увидела, была белая больничная палата. В нос ударил резкий запах спирта. Девочка попыталась вдохнуть, но боль после операции в легком заставила ее оставить эту попытку и болезненно зажмурить глаза.

Круст, вовсе не разбуженный, но будто только привлеченный шорохом приподнял голову над кроватью, но, к сожалению, сообразить, что случилось в это мгновенье не смог и снова опустил голову.

Наконец боль чуть отступила, Карина открыла глаза и осторожно выдохнула. – Па... па... – прохрипела она и сама поразилась, что ее голос стал словно чужим, не ее.

Мужчина вздрогнул и снова поднялся.

- Карина? – он все еще, наверное, не верил...

- Папа... – снова прохрипела девочка, ей все еще больно было даже вдохнуть. – Больно… не могу... дышать…

- Должно быть... это только от непривычки, – мягко заговорил он. – Нужно время...

- Побудь со мной... пожалуйста... пока я не усну... – попросила девочка. – Расскажи мне что-нибудь.

- Обязательно. Что же... Я не мастер сочинять сказки... О чем ты хочешь послушать?

- О любви и счастье. И о дружбе тоже.

Круст как-то почти смущенно хмыкнул.

- Что ж... В одном... ммм... лесу жил кролик. Вообще-то, он был когда-то домашним, но сбежал в лес. Его хозяева недолго горевали о нем, поэтому жилось кролику спокойно и весело...

- Он жил на ферме? – спросила Карина, устроившись поудобнее на подушке.

- Когда-то в прошлом, да, так и было. Но там ему надо было постоянно быть слишком осторожным. Представь, что же это за ферма, что в лесу и то живется лучше?

- Не могу представить, – чуть улыбнулась девочка. – А почему он боялся жить на ферме?

- То на ферму нападут дикие звери, то внутри на ферме сломается трактор и поедет прямо на твою клетку, а то и просто, – он вдруг усмехнулся, – какая-нибудь особенно наглая свинья заставит тебя скакать, куда лично ей вздумается. Впрочем, и сам наш кролик был не подарок: он не знал чувства меры ни в чем и... Надо сказать, разбил не одно сердце, что на ферме, что позднее, в лесу.

- Он был любвеобильным? – Карине даже весело стало.

- Да-а, очень! Если бы только он мог еще влюбляться так же крепко, как и часто, может быть, он бы не попал во всю эту историю.

- А что за история? Что с ним было дальше? – Глаза девочки загорелись интересом и энтузиазмом.

- Что? Он однажды отправился в соседний лес. И встретил там крольчиху, невероятной красоты. И вот, она даже и взглянуть на него не захотела. Как это обычно бывает, подобное отношение нашему герою совсем не понравилось.

- И что же он сделал? Он добивался ее взаимности?

- Он очень старался. То украшал поляны, то подстерегал у водопоев... Все это не срабатывало. А между тем, чувство все крепло. Длиться вечно подобное не могло.

Но разрешилось все вовсе не благодаря стараниям кролика. Просто в один из вечеров, когда он ждал ее у воды, в лес вошли охотники. Они погнались за ней, и наш герой это увидел. Надо сказать. на ферме он узнал много разных способов отвлечь этих ужасных людей. И, разумеется, бросился ее спасать.

- Какой он смелый. Прямо как ты, – улыбнулась девочка. – Ты бы тоже спас маму от опасности. А что же в итоге? Ее поймали? Или им удалось сбежать?

Им удалось сбежать, – осторожно погладив дочь по голове, улыбнулся Круст. – И, знаешь... В тот год был действительно жуткий сезон охоты. Кролик понял, что если он сам и его, прямо скажем, уже более благосклонная к нему, знакомая не попадут снова на ферму, спокойно спать им не доведется. Конечно, будь он один, он бы ни за что не захотел возвращаться. Но с ней вместе, да еще и с надеждой, что они станут семьей – он не мог поступить иначе.