Мальчик в шкафу (СИ)

И помощь не замедлит воспоследовать.

====== Красная кнопка с надписью “Не нажимать!” ======

Разумеется, “семья добрых христиан” тут же возжелала защиты.

Авроры – это, конечно, неплохо. Но Святая Инквизиция (в плане борьбы с колдунами) мне нравится гораздо больше.

Сожгите уже бородатого!

К моему громадному удивлению, знаете, с чего все началось?

Не с чтения “Pater noster” или “Ave Maria”, нет.

С вороха документов, которые надлежало заполнить и подписать.

Причем некоторые нормально отпечатаны на машинке, а некоторые – писаны от руки на пергаменте зелеными чернилами. Еще и буквы мелкие и с завитушками! Какой-то гад, наподобие бородатого, изгалялся, чтобы “магглы”, возжелавшие защиты, не получили все легко и просто.

Пришлось поломать зрение и воображение, расшифровывая.

А потом еще и самой взять в руки перьевую ручку, заправленную зелеными чернилами.

Хорошо, что у нас в школе было чистописание, с обязательным перышком и непроливайкой: нажим, поворот, нажим, макнули в чернильницу. Так что, справилась.

Но была бы рада куда больше, если бы с бумагами разрешили возиться Вернону – он и глава семьи, и вообще лучше в деловых бумагах разбирается.

Бюрократы в сутанах меня похвалили за правильное видение христианской семьи, но освободить от бумажной волокиты не смогли – в маг.мире существовала как бы только я, как опекун и родственница мага. Вернон и Дадли шли бесплатными приложениями и вовсе никак не могли учитываться по их дурным и чужеродным колдовским законам.

И в это дерьмо моя глупенькая младшая сестра влезла обеими ногами!

Я-то куда смотрела?!

Как я умудрилась отпустить малолетнюю дурочку одну в этот их малохольный Хогвартс, с моим-то “синдромом наседки”?!!

Да я должна была под окнами школы с какой-нибудь берданкой ночевать, если бы внутрь не пустили!

И мама с папой – рядышком.

А с папой и вся его крикетная команда с битами для крикета, но позабыв про мячики, переминалась бы.

Только и приходит на ум, что нас еще тогда начали оболванивать своими чарами. По-другому никак!

Высказала свое “Фе!” монахам-владирцам. Хреново же они охраняют добрых христиан, если такие дела творятся у них под носом, считай, в открытую.

Те только развели руками.

Орденцев мало. Договор достаточно жесткий.

Дамблдор активно шел навстречу, насаждая “маггловскую моду” и кастрируя школьную программу. Последние годы еще и зелья потеряли привлекательность в глазах маленьких колдунов и ведьм. А это – гигантский пласт проблемного волшебства, к которому сами монахи не знали, как и подступиться, чтобы отвратить от него магов.

Я так поняла, что Дамблдор – тот еще интриган, переинтриговавший всех-превсех. Даже инквизицию, Министерство и, как мне кажется, самого себя.

Потому что, как бы ни выеживались Блэк и Снейп, Чарли никогда не полюбит магию и всякие ненормальности.

Скорее уж надо других крайностей бояться.

И я как в воду смотрела!

Да что там, с моим паршивцем и воды не надо – предположи худший вариант, и этот баран упертый с гарантией к нему придет и упрется! Паразит такой!

Чарли и его новый друг загорелись идеей вступить в Орден.

Обложились умными книжками и на полном серьезе принялись “готовиться в монахи”.

Тьфу!

И ведь как об стену горох все мои слова!

Иногда терпение заканчивалось совершенно:

- Чарли! Ты последний из рода! Какой монах, ******* ******?!!!

В такие моменты Вернон старался быть рядом и уводить меня, от греха, подальше. Потому что этот мелкий негодяй же спорить начинал со мной! От слез на тему, что он вовсе даже не Гарри Поттер, а Чарльз Дурсль (и тогда последний – Ди-ди), до солидных (вот же, засранец!) рассуждений на тему того, что крестный Сириус и зельевар Нюниус – тоже последние в роду, но это не мешает им состоять в Ордене (хоть и не в том, в каком нужно), не имея наследников.

После таких скандалов, когда рука сама тянулась к тяжелому Вернонову ремню, сил любоваться грацией этого блохастого “примера для подражания” не оставалось.

Столько яда про чужую жизнь и внешность я не выдавала даже в колледже. Впору сцеживать и использовать в медицинских целях, как натирку при радикулите.

Тщательно прошлась и по их именам, и по патлам, и по халатам, и на тему того, что у магов не бывает монахов, как же так они без баб живут – кастрирует их бородатый пидорас что ли? Или всем бром льет?

У моей сестры – их ровесницы – уже вон сын взрослый какой, всю жизнь свою уже распланировал! А они все сопли жуют, сами себе не хозяева!

За “пидораса” на меня, кажется, особо обиделись (угадала я, что ли?), и события подошли, наконец, к трагическому финалу.

Вот же я дура истерическая, так тигра за усы дергать!

В один из вечеров я вдруг подумала, что жидкое мыло и моя подушка пахнут странно.

Но решила разобраться с этим утром.

А утром...

Во-первых, я не собрала на стол завтрак. Вернон перекусывал что-то сам. Видеть мне его не хотелось.

Хотелось валяться по кровати. Кожа стала чрезвычайно чувствительной. Волны чувственного наслаждения прокатывались по телу от простого потягивания.

И только заспанный голос Дадлички, вопящего в столовой об отсутствии завтрака и мамочки, погнал меня под холодный душ, вернув частицу разума в опустевшую голову.

Потом я удивилась сама себе, отпуская мальчишек гулять с шебутным крестным и его липко-мягким другом с вечно виноватой улыбочкой, которого вообще-то терпеть не могла. Я бы ему кошечку старухи Фигг не доверила, не то что Дадли с Чарли!

Но думала это как-то вскользь, попутно выключая камеры и диктофоны.

Что-то было не так, но что?

Мысль о грубой игре магов даже в голову не приходила.

А Нюниус казался таким сексуальным. Хотелось его понюхать... и поцеловать... и вообще, настроение такое... развратное. Гормоны расшалились.

Надо выпить и успокоиться.

- Думаете, что выпить надо вина, мистер Снейп? Вы тоже выпьете? Ого! А на меня там еще что-то осталось? А? Еще бутылка? Ну, хорошо.

От сальных Снейповых волос пахло самыми любимыми моими запахами. Полынью, горькой смолой, хризантемами, и немного клубникой.

Захотелось облизать ему нос. Что он вечно такой хмурый, словно самому от себя противно?! Классный же мужик! И умный – зашибись просто!

Меня, оказывается, возбуждают умные мужчины!

А я-то думала почему-то, что мне нравится надежность и спокойствие. А Снейпа с Ивонной хотела познакомить. Они бы сошлись характерами – два психа-химика!

При одном этом воспоминании, в животе у меня словно бы заворочалось что-то громадное и чешуйчатое, раздирая когтями внутренности. Кровь горячей волной хлынула в мозг, все мысли угасли, осталось только дикое желание* сделать из Ивонн отбивную и подать к романтическому ужину со Снейпом. При свечах.

Но, Боже мой! Это его имя! Кто же додумался назвать мальчика “Нюниус”? Мамочка или папочка?

У Вернона имя нормальней. И голову он моет регулярно.

В мозгу у меня что-то нехорошо хрустнуло.

Странно. Мозг же – субстанция не твердая. Чему там хрустеть?

- Петуния, с вами все в порядке?

- Нет, у меня перелом мозга, Нюнни, – абсолютно честно ответила я.

Мужчина отчетливо скрипнул зубами.

Я сделала резкий выпад, впиваясь в его губы своими, как учат нас дамские романы.

При этом другая часть меня – отстраненная и кипельно белая от незамутненной ненависти – анализировала ситуацию, оценивала отключенные диктофоны, вчерашний “странный” запах и сегодняшнее гуляние мальчишек, выкладывая, словно сошедшийся паззл, очередную колдовскую мерзость, явившуюся в мою жизнь.

По-видимому, меня решили развести с мужем!

Твари!

Или шантажировать будут?

Только не пройдет номер. Бизон мой вовсе не такой идиот и вполне себе понимает, что то, что сейчас вытворяет мое тело – ко мне никакого отношения не имеет.

Другая-я, поглощенная своими эротическими переживаниями, самозабвенно целовалась, когда камин полыхнул, и в мой дом, распевая псалмы, принялись впрыгивать монахи-владирцы.