Сказание о Куноичи Софи (СИ)

Ким вспомнила Ален и нахмурилась, продолжив:

- Если бы не тот день, когда ушла Тао... Ничего бы не случилось.

- О чем разговариваете, девушки? – Прервал их голос за спиной. Это был Учиха Саске, который слегка улыбнулся знакомым.

- О Чадде. – Пожала плечами Женевьева. – О потерях, об Ален.

- Ну и ну. Все сегодня только о скорби и говорят. – Изумился Саске, у которого было хорошее настроение. – Пойдемте я Вас лучше мороженым угощу.

Ким засмеялась.

- Не откажемся. Да, Жен? Ты не против, если я тебя буду так называть?

- Конечно нет! – Замахала темной ладошкой девушка. – Саске, а что ты думаешь по поводу войны?

Учиха задумался, поведя знакомых к киоску с мороженым. Его лицо стало заметно серьезнее.

- Я думаю, что нам нужно быть начеку. И Вам тоже, между прочим. В Конохе сейчас происходит что-то странное.

Девушки переглянулись, даже не догадываясь, что этой ночью они поймут в чем дело.

*

Когда солнце уже зашло, Мукуро наконец решил вернуться домой. Было немного больше восьми вечера, если верить часам на его руках, когда перед ним вдруг выпрыгнули несколько ниндзя в масках из АНБУ впереди и сзади.

- Что? – Удивился Мукуро и нахмурился, поняв, что сейчас будет бой.

Киояма уже хотел было сложить печать для Гендзюцу, но ему в руку вдруг попал дротик с некой жидкостью.

Брюнет прорычал и отбросил от себя предмет боли, но было уже слишком поздно. Он резко ослаб, а на его голову надели мешок, быстро связав парня.

Мукуро слабо слышал что происходит, пока его тащат. Лишь его тяжелое дыхание в мешке он слышал словно бесконечно и думал только о том, что нужно дышать не так глубоко, чтобы воздух не кончился. Веревки уже больно натерли его руки и ноги, в мешке было жутко жарко и, казалось, что его тащат уже вечность, но, наконец с его головы сорвали мешок, а самого Мукуро закинули в клетку.

- Мукуро! – Со слезами закричала Мяу, находясь в камере напротив. Она сжала прутья. Из ее голубых глаз безостановочно текли слезы, а лицо скривилось от ярости. Бессильной ярости, ведь она ничего не могла сделать. – Отпустите его!

Ее рыжие волосы были распущены и взлохмачены, а одета она была в свою ночнушку.

Холодок прошелся по коже Киоямы, прежде чем он с трудом вдохнул в себя воздух и закашлялся, разорвав наконец веревки на руках и ногах.

- Успокойся, Мяу. Слезами делу не поможешь, он наверняка в порядке, как и мы. – Слышал Киояма голос Хикэру.

Он с трудом поднялся. В глазах все расплывалось и он ткнулся лбом в прутья, к которым подошла Сакура.

- Ну? – Спросила жена Хокаге. – Принесите ему воды. Прости, Мукуро, что ослабили тебя, но по другому ты бы с нами не пошел, да и, могло быть еще хуже – ты бы выпустил берсерка на волю, как Софи недавно.

Один из ниндзя протянул флягу воды Мукуро и тот быстро схватил ее, выпив все содержимое.

Наконец Киояма проморгался и мог нормально увидеть что происходит. Он находился в одной из камер коридора, где было их тысячи. Напротив его камеры была камера с Мяу, а справа от нее – камера с Хикэру.

- Где мы? Почему Вы это делаете? – Сипло спросил брюнет.

Сакура вздохнула.

- Так и быть. Киоямы очень опасны. Я давно вела исследования над кровью Софи. Во время войны Вы можете только помешать нам. Конечно, Вы были бы сильными союзниками, разрывать головы и сердца Демонам, но дело в том, что Вы себя не контролируете. Ничего лишнего, просто на поле боя Вы будете не только нашим врагам ломать косточки, но и людям. А этого допустить нельзя. Посидите пока здесь, в подвале больницы, а после войны мы Вас отпустим.

- Что за бред?! – Рявкнула Мяу, начав трясти прутья клетки. – Наруто-сама узнает об этом!

Сакура хмыкнула, взглянув на самурая.

- Не психуй. Это как раз его приказ.

- Не могу поверить... – Прошептал Мукуро, опустившись на каменный пол и введя пальцы в свои черные волосы. – А причем тут Хикэру?

- Да не причем. Если бы он не влез защищать Мяу – все было бы хорошо и ушел бы он с миром. Только он начал говорить про мораль.

Ясутака фыркнул.

- Потому что Вы запираете Киоям как зверей в клетку. Это неправильно.

Сакура пожала плечами.

- Приказ есть приказ. Скоро к Вам присоединятся Акира и Софи. Можете дуться сколько хотите, но это самый разумный выход из ситуации.

Женщина вышла вместе с АНБУ и другими медиками, которые что-то записывали в свои блокноты, из коридора, оставив троих друзей наедине.

- У меня нет слов. А Саске знает об этом? – Спросил Мукуро у Мяу и Хикэру.

- Навряд ли. – Ответил беловолосый. – Он бы не позволил так обходиться с Киоямами. Он же сам заключил с Вами союз.

Мяу вздохнула.

- Интересно, Инагаки хоть заметил, что я пропала?...

*

Не только в Конохе сейчас был переполох. В Аду Демоны пели песнь войны, тренировались друг на друге, сжирая друг другу конечности. Смех Мэтта можно было услышать как на верхнем, так и на нижнем уровне, где он стоял около Амбара, “развлекая” людей тем, что их родные скоро погибнут. Они кричали громче обычного. Казалось, им уже все равно на свою судьбу и любой из них готов начать воевать, даже если они ни разу не брали кунай в руку.

Мат сидел в своей оранжерее с Эном на поводке. Его улыбку было видно даже в полумраке. Гарасу же как преданный пес дергался на полу в конвульсиях от голода.

- Скорее, дай мне душу! Дай! – Умолял беловолосый.

Матвей же вместе с Крисом, Шуриком и Киро сидел в своем кабинете. Он выглядел безумно счастливым.

- Уже через час начнется торжество! Вы все приготовили?

- Конечно! – Расхохотался Шурик.

- Несомненно. – Улыбнулась Киро.

- Все будет сделано в лучшем виде. – Кивнул Крис.

Натан сидел в комнате с младенцем и аккуратно покачивал его. Из фиолетовых глаз брата, что скрывался за капюшоном, текли кровавые слезы. Он шептал что-то на непонятном языке и размазывал эту кровь по лбу маленького Мео в руны.

Мелодия стояла перед воюющими и голодными Демонами, смотря на их ожесточенные битвы. Она была во главе поющих песнь смерти вместе с поющей Змеей, заставляя Демонов испытывать безумный голод и жажду крови.

Авель был среди них. Он отгрызал пальцы противника, взвывал от боли, когда противник бил Куроду в грудь в области сердца и вырывал ему глаза.

Элис же находилась в комнате Ален. Будущая королева сама ее пригласила.

Блондинка радостно напевала какую-то знакомую песенку из детства, крутилась перед зеркалом и радостно смеялась.

- Посмотри, Элис! Я настоящая невеста!

Тао была в темно-алом платье, на низу которой было два выреза у ног, чтобы не стеснять движения во время битвы. Ее длинная фата была черной и спускалась почти до пола.

Курода закрыла глаза. Ей было больно думать о том, что скоро она увидит перед собой мертвые тела ее знакомых и друзей. Мертвое сердце сжималось в ее груди от мысли о том, что она снова может взглянуть в глаза Нелли и Софи, но уже в виде врагов.

Ален покосилась на Элис.

- Ты что, совсем не рада за меня?

- Пожалуйста... – Прошептала Курода. – Что с тобой стало, Ален? Ты ведь не такая... Вернись...

Блондинка замолчала, не поворачиваясь к сероволосой подруге, а у той потекли слезы и она продолжила говорить дрожащим голосом:

- У тебя же есть какой-то план, правда? Скажи мне... Что ты встанешь против Матвея и поможешь Софи... Поможешь нашим друзьям... Ты же любишь Сасаки, а не Матвея. Помнишь, мы говорили об этом в парке? Ален, прошу...

Тао повернулась к Элис. В ее голубых глазах стояли слезы.

- Элис... Ты права.

Ален подошла к подруге и крепко обняла ее. Курода зажмурилась и прижала Демонессу к себе, но в следующий же момент почувствовала невыносимую боль.

Тао вытащила ее сердце со стороны спины, пробив хребет и сделав пару шагов назад с презрительным взглядом.

- Ты права. Я помогу нашим друзьям. Помогу им умереть!