To Cause a Soul to Crack (ЛП)

Цветок был таким странным — он твердо настаивал, что Папирус не должен никому говорить о его существовании. Может быть, он просто стесняется, и хочет показываться только Папирусу, пока не сможет почувствовать себя достаточно уверенно, чтобы встретиться с кем-то еще? Скелет полагал, что это вполне вероятная причина. Может быть, Папирус мог бы помочь ему завести нового друга, когда-нибудь, когда он будет готов.

Однако сейчас были только он и Флауи — болтали ни о чем, считали кристаллы на потолке, хвастались магией… он не возражал против такого расклада. Что бы Флауи ни захотел сделать, Папирус поддержит его. Он будет счастлив, пока счастлив Флауи.

Снегопад усилился, но Папирус хорошо знал, куда идти, так что не переживал, если его длинная прогулка станет еще длиннее из-за погоды. Оставив Сноудин позади, он сошел с привычной дороги и углубился в лес, снег быстро заметал глубокие следы его сапог.

***

Флауи держался так близко к толстому стволу дерева, как позволяли его корни, и уже в пятый раз зыркнул наверх, а потом стряхнул снег с лепестков. Ну, разумеется, метель началась именно сегодня ночью из всех возможных ночей, и он не мог решить, помешает ли она его планам или нет. В конце концов, ему хотелось видеть, что происходит вокруг, хотя, может, если он наклонит верхние лепестки вот… так…

На долю секунды ему захотелось снова иметь свое старое тело, так можно было бы надеть капюшон или что-то такое, чтобы защитить глаза от снега, но он похоронил эту мысль в тот же миг, как она пришла ему в голову. Он не хотел думать об этом — не сейчас. То был не он. Он не был… Больше он не был этим.

Флауи так долго шел к этому пониманию, перезагрузка за перезагрузкой. Он не знал, как много времени провел в каждой временной линии на данный момент, но определенно наберется уже несколько лет. Его больше нельзя считать ребенком. Нет, он намного старше, он был точно уверен в этом, потому что…

Сейчас он кое-что знал.

Он знал, каково это — убить кого-то, заставить обратиться в пыль, смотреть, как разрушается душа. Он знал, каким бывает взгляд на лице того, чьи надежды и мечты раздавлены. Он знал, как причинить другим боль.

А это было занятием взрослых. Разве нет?

Однажды они сказали ему это.

Но самое удивительное, что он узнал, так это то, что существует много способов заставить других страдать — способов причинить боль, но не убить. Способов заставить души трескаться, но все еще оставаться целыми, на самом краю жизни. Конечно, трудновато, когда у твоей цели всего 1 ХП, но это значит только, что нужно быть чуточку более… изобретательным. Неуловимым.

Причиняя боль душе, причудливо связанной с целью, например.

Здесь надо действовать хитростью.

Хруст, хруст, хруст.

И здесь начинается веселье.

— Папирус! — крикнул он, ныряя в снег и выскакивая в центре поляны. — Я боялся, что ты не придешь.

Скелет топал к нему через глубокие сугробы, остановившись на мгновение, чтобы выковырять часть снега из сапог.

— Нужно что-то большее, чем простой снег, чтобы остановить Великого Папируса! — сказал он, откинув конец шарфа за спину, где его подхватил ветер. Но из-за тяжелого снега, налипшего на него, шарф лишь раз взметнулся вверх, а потом шлепнулся об заднюю часть доспеха.

Флауи заставил себя хихикнуть.

— Как у тебя дела, друг? — спросил Папирус, наклонившись вниз, чтобы лучше видеть цветок. — Ты не замерз?

— Нет, глупыш, цветы боятся холода не больше, чем скелеты, — Флауи пошевелил своими лепестками, держа верхние под углом. На секунду он подумал, отбрасывают ли они тень на его глаза, и что об этом думает Папирус.

Судя по всему, тот ничего об этом не думал. Скелет просто присел на корточки рядом с ним.

— Хорошо! Как ты поживаешь? Я не видел тебя целую неделю! — похоже, он хотел сесть, но его таз уже частично погрузился в снег — он был слишком глубоким, чтобы этого избежать.

Не переживай, тебе не придется долго так сидеть.

— Ох, просто думал о всяком. А ты как?

— Я, разумеется, нес службу в карауле! — ответил он, выпрямив позвоночник и чуть не опрокинувшись при этом. — Хотя до сих пор нет ни одного человека. Но! Кроме этого я тренировался с Андайн, так что я буду готов, если он когда-нибудь появится.

Флауи оживился, улыбнувшись немного шире. Вряд ли могла возникнуть более идеальная возможность.

— Готов? — спросил он, наклонив голову.

— О, да. Я говорил тебе, насколько сильны люди — или, по крайней мере, как я слышал, насколько они сильны — и, как часовой и будущий член Королевской гвардии, я должен быть готов вступить с ними в бой и захватить!

— А что насчет самозащиты?

— Да! — Папирус кивнул. — И это тоже. Люди…

— Папирус, можно у тебя кое-что спросить? — он качнул верхними лепестками, стряхнув нападавший на них снег и дав себе получше рассмотреть скелета. Видимо, его выражение бессознательно изменилось, потому что на лице Папируса промелькнуло беспокойство.

— Эм…

— Ты думал о тренировках, как о средстве, способном помочь тебе защититься от чего-то, кроме людей?

Папирус моргнул.

— Почему ты спрашиваешь?

Улыбка Флауи стала шире.

И без дальнейших предупреждений лоза выстрелила из-под снега и обвила ногу Папируса.

========== Глава 2. Шестьсот восемьдесят ХП ==========

Комментарий к Глава 2. Шестьсот восемьдесят ХП

Не-слишком-дружелюбные шарики, не-очень-настоящая броня, не-совсем магия.

Шок чуть не заставил Папируса опрокинуться на спину. Он не сразу понял, что схватило его, все, что он знал — что-то схватило, и он должен вырваться. Выпрямившись и стараясь сохранить равновесие, он потянул ногу из того, что его держало. Многие монстры в этот момент упали бы, но Папирус учился сражаться в снегу, и его сапоги были не просто для красоты.

Штука, что бы это ни было, держала крепко, но, по крайней мере, скелет не собирался падать. Теперь, когда он твердо встал на ноги, разум метнулся к следующей по важности вещи:

— Флауи! — крикнул он, щурясь, чтобы разглядеть своего друга через снегопад. — Что-то нападает! Убегай отсюда, пока оно не атаковало и тебя тоже!

Как ни странно, Флауи только склонил голову. Что-то непонятное было в его улыбке, как будто сердцевина цветка вытянулась, сделав ее похожей на лицо, но в этом не было смысла — должно быть, снег искажал зрение. Разумеется, Флауи просто улыбался от облегчения, что с ним все хорошо.

Напрягшись, Папирус сильнее рванул ногу из захвата. Когда это не сработало, он в отчаянье огляделся вокруг, высматривая то, что напало на него, и надеясь, что оно не схватило и его друга тоже.

— Что ты делаешь, Флауи? — позвал он, снова взглянув на друга. — Ты должен…

В воздухе материализовалось что-то белое, и инстинкт говорил, что это никак не связано с погодой. Нырнув в сторону, Папирус рухнул в глубокий сугроб точно в тот момент, когда это что-то просвистело у него над головой и врезалось в соседнее дерево. Он обернулся и увидел дым.

Что бы его ни атаковало, оно было сильным.

— Флауи! — Папирус потянулся к ноге, пытаясь порвать то, что его держало. — Ты должен убираться отсюда, пока не пострадал! — он не видел, что это, но оно должно скоро поддаться, просто еще чуть-чуть… — Я разберусь с… Ага!

Рука в перчатке, наконец, подцепила этот посторонний предмет и выдернула из-под снега, выставив на слабый свет.

Это оказалась лоза.

Папирус прекрасно разбирался в головоломках и смог собрать кусочки воедино, причем очень быстро. Он не знал ни одного растительного монстра — по крайней мере, в окрестностях Сноудина — но точно был знаком с одним живым растением. В этом был смысл, но… и не было. Не могло быть. Флауи его друг! Он никогда не причинил бы ему вреда, ведь так? Нет, нет, Папирус просто смотрит на все под неверным углом.

— Флауи, что ты делаешь? Я… Это игра? — скелет рискнул подняться.

Флауи рассмеялся, и звук не был знакомым высоким хихиканьем. Это было искаженное гоготание.