А небо по-прежнему голубое (СИ)

В то время как остальные ученики играли в шахматы и прочие волшебные игры, болтали, рассевшись по креслам, или же лениво листали свои конспекты, Гермиона склонилась над столиком, обложившись пергаментами и учебниками, и корпела над домашним заданием. Её крайне раздражала безответственность однокурсников. Например, Дин и Симус сейчас затеяли бой импровизированными саблями, в роли которых выступали волшебные палочки, а Гарри и Рон вместе с Фредом, Джорджем и Ли усердно их подбадривали.

— Привет, — послышались над головой Гермионы два девичьих голоса. Это оказались Лаванда и Парвати. Они уселись рядом с Гермионой и разложили свои свитки с только начатой домашней работой.

— Ты разобралась с заданием Флитвика? — спросила Лаванда, откидывая за плечо светло-золотистые волосы.

— Там же легко, — буркнула Гермиона. — Он просто попросил сделать конспект первого параграфа, что же в этом сложного?

— Можешь показать, как его делать? — попросила Парвати, переглянувшись с Лавандой.

Гермиона хотела раздражённо ответить, что такому учат в школе, но тут же вспомнила, что дети волшебников в магловских школах до Хогвартса не обучаются, и прикусила язык. Ей стало жаль своих соседок по комнате, тем более уже пора была налаживать дружеские контакты с ними, и потому девочка с готовностью протянула свой свиток, испещрённый ровными аккуратными строчками.

В итоге Гермиона, поняв, что её объяснения лишь запутали однокурсниц, сама дописала их конспекты. В благодарность Лаванда и Парвати сказали, что она «клёвая» и направились к вовсю забавлявшимся Дину и Симусу. Гермиона же вернулась к своим урокам, с которыми ей удалось очень быстро разобраться.

Чуть позже, засыпая, Гермиона подумала о том, что это, пожалуй, один из самых лучших дней в её жизни.

Впрочем, как оказалось позже, не всё было так гладко. Нет, поначалу Гермиона радовалась новым открытиям и осознанию того, что она ничуть не хуже, а во многом даже лучше своих однокурсников-волшебников, хотя и не является чистокровной ведьмой. Учителя хвалили её успехи на уроках и награждали призовыми очками факультет, на котором училась эта умная юная волшебница. Ей и в самом деле многое удавалось в плане колдовства, причём удавалось с такой легкостью, какая и не снилась её однокурсникам. Возможно, дело было в том, что девочка усиленно работала над собой, заучивала все заклинания и была более подготовлена к учебному процессу, нежели беспечные гриффиндорцы.

Как бы то ни было, уже к концу первой недели все ученики поняли, что представляет из себя Гермиона Грейнджер, у которой всегда был готов правильный ответ на любой заданный учителем вопрос. Это дало всем право называть её «заучкой».

Сначала обидное прозвище звучало украдкой и вполголоса, потом всё чаще при отказах Гермионы делать за кого-либо домашнее задание. Постепенно Гермиона начала понимать, что все якобы дружеские улыбки однокурсников на самом деле не стоили ни кната. Её недолюбливали, особенно после того, как она невольно выдала профессору МакГонагалл выходку Симуса Финнигана, решившего устроить вместе с Дином вылазку по ночному замку после отбоя. Виновных наказали, а на Гермиону теперь посматривали с нескрываемым осуждением.

Из гриффиндорцев с нею разговаривали разве что Перси да Невилл, нуждавшийся в её помощи. Понимая, что стоит дорожить этими людьми, Гермиона усиленно делала вид, что всё в порядке. В конце концов, ей не привыкать к подобному отношению. Дома одноклассники тоже, мягко говоря, недолюбливали её.

В пятницу утром, завтракая в Большом зале, Гермиона узнала от болтавших рядом Гарри и Рона о том, что их ждёт урок зельеварения. Признаться, этого урока Гермиона ожидала с большим нетерпением, и потому она, пренебрёгши завтраком, поспешно схватила сумку с учебниками и отправилась разыскивать подземелья, где обосновался профессор зельеварения.

Гермиона недолго стояла одна в тишине тёмного подвала: вскоре мрачную атмосферу нарушили весёлые переговоры однокурсников. Все они как один демонстративно игнорировали Гермиону. Невилл, вовлечённый в какой-то разговор Симусом и Дином, виновато посматривал в её сторону, но не мог отойти от буквально державших его за руки ребят.

Неожиданно разговоры смолкли, едва по покрытым мхом ступенькам спустился профессор зельеварения, в развевающейся чёрной мантии похожий на призрак летучей мыши. Всем ученикам разом стало не по себе. За преподавателем стайкой следовали слизеринцы, чьим деканом был профессор Снейп. Они с превосходством посматривали на гриффиндорцев, которых, как Гермиона услышала от Рона, профессор Снейп почему-то очень не любил. Среди слизеринцев оказался и тот белобрысый мальчишка Малфой, за которым неотступно следовали его шкафоподобные приятели.

Рывком распахнув дверь, профессор Снейп первым вошел в кабинет, следом осторожно зашли ученики. Они молча расселись по местам, избегая шуметь в кабинете нелюдимого преподавателя, нутром чувствуя его неприязнь. В кабинете было холодно, все полки заставлены склянкам с непонятными растворами, от одного вида мурашки бегут по коже.

После зачтения вслух списка учеников профессор Снейп, как и профессор МакГонагалл, начал урок с речи, во время которой класс замер, боясь дышать.

— Итак, вы все здесь собрались, чтобы приобщиться к науке зельеварения — науке особенной, тонкой, точной, не терпящей суетливости и не прощающей ошибок.

Профессор Снейп говорил почти шёпотом, но ученики отчётливо слышали каждое его слово. Как и профессор МакГонагалл, Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. И, как и на уроках профессора трансфигурации, здесь никто не отваживался перешёптываться или заниматься посторонними делами.

— Здесь не требуется размахивать волшебной палочкой или шептать заклинания, но, тем не менее, мой предмет — очень важный раздел магической науки и требует тщательного изучения. Естественно, не у каждого есть к нему предрасположенность, ибо здесь нужны особенные способности. Не каждому дано разбираться в составляющих того или иного снадобья, находить новые рецептуры и узнавать ароматы необходимых зелий, распознавать яды и уметь изготовлять противоядия от них. Но если вы входите в число тех, кто способен оценить все тонкости зельеварения, то сможете овладеть необходимыми знаниями и понять подлинную силу зелий, заключённую в ваших руках.

Гермиона даже дыхание затаила, понимая, до чего же этот странный преподаватель увлечён своим предметом. В его словах зельеварение казалось каким-то окутанным пологом тайны чудом, и ей уже не терпелось попробовать свои силы в таком нелегком занятии, как приготовление зелий.

— В моих силах научить вас сварить триумф, разбавить сны, разлить по флаконам известность и даже закупорить смерть. — У Гермионы едва глаза на лоб не полезли от осознания подобных перспектив. — Только при том условии, что вы отличаетесь от большинства тех, кому плевать на мой предмет. Поблажек я не стану делать никому.

Повисла тишина. Гермиона нетерпеливо заёрзала на стуле, словно желая доказать, что ей под силу оправдать его ожидания.

— Поттер! — неожиданно обратился профессор к Гарри, сидевшему на соседнем с Гермионой ряду в обществе Рона Уизли. — Ответьте мне, что получится, если я смешаю измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни?

«Это же легко! Я читала об этом! — едва не выкрикнула вслух Гермиона, но вовремя прикусила язык и лишь вытянула руку, дабы показать свою готовность дать ответ. — Напиток живой смерти! Как можно было не запомнить такое название? Хотя, конечно, если он не открывал учебник… И о чем только думают эти мальчишки?»

Профессор Снейп словно не замечал её рвения. Он засыпал Гарри вопросами, на которые — это было видно невооруженным взглядом — он никак не мог дать ответа по одной простой причине: он и понятия не имел о том, что у него спрашивают. Весь класс уже давно понял, что профессор тем самым пытается отыграться на Гарри, известной персоне в волшебном мире, и только Гермиона всё тянула руку, в какой-то момент вскочив со стула в надежде быть замеченной.