Речь о пролитом молоке (СИ)

У него ведь было слабоватое зрение. Он мог ошибиться. Да только походку он узнал бы так же легко, как лицо.

- Ты не думаешь, что было бы безопасно все это смыть? – донеслось до Кастиэля.

- Да времени нет, я и так опоздал к ужину, - и голос. Как хорошо Кастиэль знал этот голос. Это не мог быть брат-близнец, так что, похоже, ему нужно было просто признать, что Дин Винчестер только что на его глазах вышел из стриптиз-бара. Сколько они прошли, квартал, два? Он специально выбрал бар близко к дому Анны? А знал ли он вообще, где живет Анна? Они не испытывали потребности в деньгах. Так почему Дин вышел из этого бара с тонной косметики на лице? – Еще неделя, и я, наверное, завязываю. Я собрал все, что нужно. Эш, ты мне чертовски помог, спасибо, - он похлопал незнакомого мужчину по спине, после чего направился к знакомому Кастиэлю мотоциклу. Лишь один взгляд, и он бы увидел Кастиэля.

Лишь один взгляд, который Кастиэль так хотел. Потому что тогда Дин сам бы придумывал объяснения. А Кастиэль так хотел их услышать. Почему? Зачем? Неужели он ходит туда ради кого-то? Неужели он не смог удержаться? Невозможно себе вообще представить Дина Винчестера, учавствующего в стриптиз-шоу. Да, теоретически он мог бы, но это просто невозможно! Только не Дин. Что ему нужно было? Внимание, восхищение? Кастиэль давал и то, и другое, и все, что у него было. Вообще все. До последнего страха, до последней эмоции. Как могло так случиться, что теперь он оказался не нужен?

… - Я даже не думал, что тебя здесь встречу… - Дин, вероятно, стоял и говорил перед ним минут пять. Кастиэль снова не заметил. Давно у него не было этого ступора. Он смотрел как в первый раз в зеленые глаза от такой же зеленой подводки, на закрашенные веснушки и на подведенные губы – это точно не его Дин. А еще он нервничал. Вероятно, хотел объяснить.

Только Кастиэль неожиданно подумал, что он попросту хочет себя уважать как минимум. Быть одиноким, но уважать. Поэтому он просто развернулся и побежал обратно, как можно дальше, на остановку и куда глядят глаза.

И только когда он оказался в третьем часу ночи в родном дворе, он понял, что зря сюда спешил. Ведь уже сегодня смена. У него есть запасной костюм в больнице, больше ничего не нужно. Нужно просто хоть где-нибудь, подальше от всего мира пережить и этот удар, как он пережил смерть отца. Он мог бы вернуться к Анне, но было уже слишком поздно и ему было стыдно за свой побег. По-хорошему, ему нужно было бы просто врезать Дину. Так сильно, как только может. За все то счастье, что когда-то было. За все то, что этот ублюдок сломал так легко, как будто это не было двумя годами жизни.

Два года, на которые Кастиэль постарел.

Он проспал эту ночь в старом домике на дереве. Очевидно, новые арендаторы не имели детей, так как в этом домике никто не бывал с самого детства Кастиэля. Он нашел в пакете и старое одеяло, которое, конечно, было ему мало, и даже старую книжку с фотографией. Вероятно, их положил сюда отец. Он всегда совершал странные поступки. Что бы он сказал? Неважно, как он отнесся бы к выбору Кастиэлю. Наверное, был бы разочарован, но понял. А может, и нет. За два года воспоминания о нем как-то поблекли, хотя любовь к нему не исчезла.

Наверное, его отец был из тех, кто говорил, что надо бороться за что-то, что ты любишь. Но как быть, если тот, кого ты любишь, уже потерян, и никакая борьба его не вернет? Ни отца. Ни Дина, потому что он не заметил, как быстро Дин стал другим человеком.

Кастиэль отключился до самого рассвета.

Наверное, впервые в жизни ступор ему помогал. Как только ему нужно было убить время: в транспорте, на работе в обед или после, или даже ночью, когда он не смог уснуть, он просто впадал в это известное за два года состояние, в котором время летело очень быстро. Ценой за это были неприятные мысли, но Кастиэль ничего не мог поделать. Он жалел, что оставил телефон у Анны и не мог спросить, когда он может зайти за вещами. Жить у нее после всего этого оказалось просто невозможно. Он промаялся до шести утра, механически выполнил все обязанности и только на улице осознал, что машины тоже больше нет – а к ней он привязался так же, как к Дину.

Квартира Анны встретила его пустотой. У него был ключ, так что он мог зайти теоретически, но толко в давящей пустоте ему расхотелось уходить сразу. Куда он пойдет? Все его вещи остались у Дина. Их все равно нужно будет забирать, а Кастиэль боится, что если увидит его, то все простит. А потом это начнется снова. Снова мазохист. Взрослая жизнь была для Кастиэля чем-то неприятным на протяжении двух лет, прикрываясь обманом любви. А на деле… во взрослой жизни нет места сказке. Как же он ненавидел быть взрослым. Но теперь это все равно, что ненавидеть себя.

Он сидел на диване, когда услышал, как на кухне что-то упало. Подумав, что это вернулся Майкл, Кастиэль уже поспешил пойти и извиниться, когда никого на кухне не обнаружил. Только какой-то конверт, который упал вместе с целым пластиковым ящиком фруктов. Конверт, как ни странно, был не подписан, но рядом с ним валялась еще одна записка, подписанная уже хорошо знакомым именем.

Кастиэль разорвал письмо так, как будто ему стало бы от этого легче. Анна пустила Дина сюда, в эту квартиру, а Кастиэль даже не подумал ни о чем.

- Хорошо, что я не отдал тебе оригинал, - Кастиэль даже не стал поворачиваться. Как же он ненавидел этот голос. Так же ненавидел, насколько любил. Никакой другой он не привык слышать. – Хоть когда-то советы Сэма работают.

- Просто уйди отсюда, хорошо? – если бы он заорал матом, было бы действительно страшно. А так лишь жалкая просьба, вот и все. Что толку скрывать, он действительно разбит и не напоминает себя. Да, настолько сильно он зависел от Дина. Он поставил на эти отношения все, что у него было. – Я же просто ушел.

- Ты идиот, а не ушел, - почти ласково прозвучали эти слова. Судя по звуку, Дин подходил к нему – Кастиэль мгновенно развернулся и дернулся назад, больно ударившись спиной о шкафчик. Он смотрел на Дина снизу вверх со всем гневом, на который был способен. – Не трудись, Анна мне все рассказала. Большей глупости я в жизни не слышал. И, кстати, Майкл повез ее в коттедж, который сам и ремонтировал все это время.

- Да в жизни вообще не бывает так глупо: узнать, что твой парень ходит в стрип-бар, чтобы с кем-то там спать!

- С кем спать? С Эшем, что ли? – Дин опустился на корточки. – Ты просто балбес, Кастиэль Джеймс Новак. Открой этот чертов конверт и даже не думай его порвать, потому что на этот раз это оригинал.

- Оригинал чего? – тупо спросил Кастиэль, даже не думая взять в руки конверт.

- Того, ради чего я работал гребанных пять месяцев, а ты решил, что я тебе изменяю, - миролюбиво пояснил Дин. – Вообще-то я хотел тебе рассказать, но каждый раз думал, что это может все испортить.

- Но ты был так счастлив… - Кастиэль ненавидел свою доверчивость. Он так хотел открыть конверт, что пожертвовал бы последними остатками гордости.

- Естественно, я же представлял, что ты тоже будешь. Когда конверт откроешь. Но нужно было тебе все испортить в последний день! – Дин протянул конверт еще раз, и на этот раз Кастиэль его взял.

- То есть я все порчу? – спросил он несколько устало, понимая, что он уже сдался. Видимо, у Дина было хорошее объяснение. Но Кастиэль слишком много переживал последнее время – он больше не сможет относиться к Дину, как прежде. Просто не сможет. Из-за одной возможности его секретов.

- Просто открой. Я прошу тебя. Потом можешь бить хоть ногами, - поднял руки Дин, сдаваясь. – Я столького натерпелся, чтобы эту чертову хрень получить, что даже вынес эту кличку Дженни. Какой урод ее вообще придумал?

- Это как первый станок, - пробормотал Кастиэль, разворачивая конверт. Какое-то официальное письмо, черт его знает.

- Какой станок?

- Автоматизированный, - Кастиэль уже не слушал все то, что говорит ему Дин. Его глаза бегали по строчкам так медленно, как никогда в жизни.