Another world (СИ)

Почему она не проводила время с Элаей? Кали просто не контактировала с ней, поскольку та только и делала, что сидела у себя в комнате, что не могло настораживать. Кали, после прошлого разговора с Каллисто - все не могла решиться с тем, как себя вести при альзури.

Она разрывалась меж двух огней - пожить призрачным настоящим, признавшись ей в своих чувствах, или же - перетерпеть их, чтобы не чувствовать после этого засасывающей пустоты. Триста лет много даже для азари, но кого это должно волновать? Кали, это синоним словам - убийца, обманщица, предательница… И за это она должна ответить. Она заслужила всех тех страданий, какие сейчас царят внутри ее души.

Она бродит по чужому дому, пока не попадает в доселе неисследованную комнату, которую, по какой-то причине - она множество раз пропускала мимо своих взоров. Внутри ее ждал приятный сюрприз в виде пианино.

На ее лице появилась мимолетная улыбка, а тонкие искусные пальцы, что некогда в кулаках наносили жестокие и безжалостные удары, мягко и легко стали шагать по клавишам, рождая вслед за собой ноты. Кали подошла ближе к инструменту, мимолетно замерла, после чего - обрушила на клавиши громкий и дерзкий «бросок», заставивший весь воздух содрогнуться в восторженном переливе нот.

Дайра говорила правду, когда сказала о том, что она училась играть на этом странном, но довольно распространившимся музыкальном инструменте. Она играла на нем в течение десяти лет, когда была еще очень молодая. Кали, - будущая «Кровавый Дракон» - была молодым музыкальным дарованием, у которой был безупречный слух и музыкальные способности.

Сейчас…с нее спала та пелена, что окутала ее с того случая, когда она слилась с разумом своей подруги, вернув ее к той самой юной азари, что была когда-то давно. В монастыре, прознав, что она любила играть - как-то позволили ей сыграть что-нибудь, но она, в порыве звериной ярости, разрушила инструмент к чертям.

Она жила ритмом. Жила музыкой, какая звучала в ее голове. Теперь, когда она не слышала ее внутри своей головы…ей вдруг понадобилась такая…тяга к тому, чтобы возобновить музыку… Она…живет музыкой. По-другому не умеет. Последние дни были пустыми…наполненные… Тишиной.

Кали была той, кто боялся тишины… Потому что когда наступала тишина, она слышала лишь неспокойный ропот в голове. Когда же его не стало… Она познала иную сторону медали, что помогла ей забыться…

Она очнулась, когда услышала собственные проигрыши пианино, что сотрясали всю комнату, отдаваясь по всему дому едиными вибрациями. Громкие, восторженные и призывающие к чему-то возвышенному - мелодия будто проникала в саму суть ее существа, заставляя все внутри биться в новом ритме. Не в том пугающем ропоте, какой звучал в ее голове, а в том, в каком отстукивало ее сердце.

Пальцы с непривычки протестующе болят, но Кали упрямо играет, слушая собственные аккорды, ноты, что рождает из черно-белого инструмента. Что-то внутри нее бьется в ритме счастья…

Вся мелодия обрывается неразборчивым «брякающим» звуком, когда в отполированном блеске инструмента она видит отражение Элаи.

- Что-то хотела? - как можно мягче спросила Кали, оборачиваясь к альзури и тут же видя в ее глазах бурю восторга.

- Я услышала музыку. Я никогда такой не слышала… - от такого восторга Элая помахивала хвостом и не скрывала своей бурной симпатии к музыке. - Я не знала, что ты умеешь играть…

- Тебе нравится музыка? - догадалась Кали, с улыбкой смотря на любопытный взор альзури, что был направлен на клавиши пианино.

- У нас в народе очень много духовых и ударных инструментов. На струнных мы почти не играем, поскольку наши когти этому мешают в полной мере. А еще - есть то, что могут играть лишь альзури. Я очень талантлива в игре с этим инструментом.

- Что это за инструмент? - Кали вдруг только сейчас поняла, что они впервые за время своих разногласий - вновь нормально разговаривают. Кали чувствует тепло, Элая с ней, как прежде - ласкова, более расслаблена.

- Мы называем его «Климеро». Если переводить его дословно, то это означает – «звон на крыльях». - Элая вдруг сняла свою верхнюю жилетку, которая закрывала ее крылья и тут же широко, во всю ширь, их раскрыла, невольно выдохнув от облегчения. Кали с невольным восторгом смотрела за великолепием белоснежных пушистых крыльев, что своими размерами легко превышали рост самой Элаи. Она мягко стала махать крыльями, вдруг двигаясь телом плавно в стороны, словно волна. А каждое перышко словно стремилось исполнить свой особенный пируэт.

- Мы двигаемся вот таким образом, а хвостом отстукиваем ритм - хвост Элаи стал что-то стучать об пол. - А по всей поверхности крыльев у нас висят колокольчики.

Элая вдруг начала безмолвно танцевать и каждое движение - отзывалось в Кали, как след того прекрасного, чего она лишилась когда-то давно. Тело альзури было гладким, манящим, а движения были преисполнены глубокими чувствами. Кали видела их. Внимала им.

- Каждое движение телом, крыльями - нота. Это особенный музыкальный инструмент, одновременный танец… Чем страстнее танец, тем живее музыка… - слова альзури отдавали куда-то глубоко в нутро Ардат-Якши, заставляя ее безмолвно, маняще уставиться на эти движения, полные грации и величавости.

- Ты красиво двигаешься, - произнесла, наконец, Кали, пересохшими губами. - Все альзури такие?

- Я не эталон своей расы, если ты об этом… - с легкой улыбкой отозвалась Элая, прикрыв глаза и все не прекращая свой безмолвный танец. - У нас очень ценят красоту. Это мужчинам не нужно абсолютно ничего, поскольку, только родившись, они уже имеют огромное множество привилегий и о внешности они не заботятся.

- Я не перестаю удивляться твоему народу. Конечно, если бы я была альзури, то считала бы такой распорядок вещей нормальным, но тут, будто сама природа…издевается. Почему у вас так мало самцов? - Кали, как и многие другие не знали ответа на эту видовую особенность.

- Легенда гласит, что если в мире будет рождаться больше мужчин, то он сгинет, разоряемый войнами и насилием, а после - вымрут сами, так как перебьют своих женщин первыми. Потому, сама природа сделала так, чтобы подобного никогда не случилось и на свет появлялось больше девочек, чем мальчиков. А что именно тебя смущает в нашей расе?

- Я немного запуталась, честно говоря… - призналась Кали, все не отрывая взоры от медленных движений Элаи, что скорее напоминали гимнастику. - Ты говорила, что вы, во многом своем - полигамны, но при этом - преданы одному партнеру на всю жизнь.

- В вашем понятии это означает телесную преданность, - Элая открыла глаза, медленно села на ковер, смотря на азари с любопытством. - Наша раса смотрит на секс, как на что-то потребное телом. Как средство для снятия напряжения или продолжения рода. В большинстве своем, конечно. Некоторые же - преданы и телом и душой, требуя того же самого от своего партнера.

Во многом своем, полигамность приходится на гахитов, поскольку они вынуждены продолжать свой род. Но бывает и так, что женщины. И да, у нас есть женщины, которые никогда, в итоге, не спали с мужчиной, а оставались благосклонны лишь к другим альзури-женщинам.

- То есть, это, как повезет, получается? - рассуждала Кали с усмешкой. - А как насчет тебя?

Элая чуть покраснела, ее ушки и хвост дернулись, но, видя, как Кали испытывающе и любопытно на нее смотрит, она протянула:

- Я никогда не спала с мужчиной, хотя такая возможность у меня была.

- А твой первый секс? Во сколько он у тебя был? Во сколько у вас вообще происходит созревание? - какой бы Кали не была, но тема секса и разврата всегда ввергали ее в восторг и дикое любопытство.

Элая вновь смутилась, но покорно и чуть откровенно ответила:

- В течение года - наше древо цветет около ста раз. Наше совершеннолетие наступает с тысячи шестисотым цветением, и мой первый опыт был как раз на празднике, в честь моего совершеннолетия.

- И кто же это был? - Кали вовсю усмехалась, видя смущение альзури.