Сто тысяч Рю (СИ)

Рю скривился, а потом кисло отдал честь. Коршуна это удовлетворило, и он бодро потопал в сторону завода.

На КПП уже засекли их, но приказов остановиться не было: снайперы дали отмашку, мол, свои.

И Коршун прошел мимо небольшой очереди из сталкеров, меланхолично куривших у входа. Пролез через импровизированное ограждение, протащив за собой Рю. За руку втащил, хорошо хоть не за шкирку. Это было обидно и слегка унизительно.

- Коршун явился, - сказал часовой, осматривая его и Рю, - говорят, ты шухер на Кордоне навел.

- Прям шухер, - отрезал тот.

- А это кто?

- Это со мной.

Часовые внимательно оглядели Рю, но обхлопывать и обыскивать не стали. Рю отвернулся. Со стороны дороги к Ростку топало еще двое сталкеров в обычном брезенте и камуфле.

- Сегодня в нашем баре аншлаг, - хохотнул часовой, - Выброс называется. Твоему другу на сколько пропуск-то выписывать?

- Сам выведу, - пообещал Коршун. Рю с трудом сдерживал желание спрятаться за его спину, уж больно много человек его рассматривало - и все в броне и при оружии.

- Ты только не забудь, - сказал парень, тершийся рядом с часовыми, - что после Выброса ты наш.

- Я в курсе, Хорь, - сказал Коршун и хлопнул его по плечу. - Все, как обычно.

- А насчет друга ты с Ворониным поговори, - донеслось с вышки, - у нас тут туго.

- Посмотрим, - отрезал Коршун, неприятно изменившись в лице, - рано еще говорить.

- А почему туго? - встрял в разговор Рю, оглядывая долговцев - на фоне обычных снайперов они казались похожими на толстых больших рыжих муравьев среди черных.

- Потому что у всех отмазки каждый раз, вот почему, - заворчал часовой, но Коршун прервал его:

- Кончай базарить. Мне еще бронь чинить, чтоб до конца Выброса успеть. До скорого.

- До скорого, - отозвались скучающе парни, и Рю, скороговоркой попрощавшись с ними, побежал вслед за Коршуном.

Тот шел мимо бесконечно облезлых построек куда-то в цеха, спустился вниз по лестнице с вымытой из бетона арматурой, потопал по коридору, лязгая по стальным плиткам.

- А вы тут по очереди дежурите? - догнал его Рю, наконец, - всегда? Как на Кордоне?

- На Кордоне! - презрительно фыркнул Коршун, не обернувшись, - на Кордоне вшей своих не заметят, не то что кого еще. Здесь по очереди дежурим и на проходном пункте, и на территории завода, и квадами в разведку ходим. И за хабаром тоже - с квадом. Строгость и порядок.

- А почему ты один на Кордон пошел? - спросил Рю, поглядывая в сторону одинаковых дверей в сине-облупленной стене.

- Потому что это мое личное дело, - Коршун остановился напротив одной из них, и Рю едва не вписался в него, - в сортир я тоже отрядом не хожу.

- Значит, по личным делам можно одному?

- Нет, не можно, - Коршун распахнул дверь и затолкал его внутрь. - Квад потому и крут, потому что четверо хороших мужиков с хорошим оружием. И подумаешь дважды, а то и трижды, прежде, чем на Долг лезть. И часто, когда одиночкой ходишь, репутация Долга тебя хранит.

- А ты часто ходишь одиночкой?

- Я хожу. Но такое редко кому с рук спускают. - ухмыльнулся тот.

Рю замер на пороге, осматривая совсем небольшое помещение - с двухярусной кроватью, тумбочкой в углу, потертым рюкзаком и колченогим стулом. Все это, облезлое и страшноватое, было чистым, вещи аккуратно уложены, от чего у Рю слегка поехала крыша.

- Ты чего? - не слишком приветливо улыбнулся Коршун, - проходи, располагайся.

- Мннн… - протянул тот негромко, разглядывая ровную стопку книг на тумбочке и настольную лампу.

- Что?

- Тут везде такое страшное говно, - признался Рю, - а у тебя порядок.

- Есть такое дело. Проходи, садись, - Коршун подошел к двери, - я скоро.

И, не дав Рю ничего произнести, он вышел прочь. Ключ провернулся в замке, и шаги быстро стихли.

Рю неуверенно прошел по комнате, присел на застеленную сине-белым колючим пледом кровать. И, чтоб отвлечься от тягостных мыслей, взял верхнюю книжку, оказавшуюся “Солярисом”. Рю как-то раз смотрел это кино по рекомендации. Товарищ полковник обещал охуенное, небывалое какое-то зрелище, а Рю ничего не понял из всей этой занудной тягомотины, запомнив только голый зад известного голливудского актера. Следующая книжка была с яркой космической радугой на обложке и кратким названием “Теория струн”. Открыв ее на аккуратно заложенной странице, Рю начал читать, но вскоре ощутил, что книга просто-напросто трахает его в мозг. Причем не просто трахает, а грубо насилует. Отложив книгу в сторону, он улегся лицом на руки. Никаких книг. Хватало и самого Коршуна.

Тот явился достаточно быстро - в чистой, свежей одежде. Гладко выбритый, в черной облегающей водолазке он выглядел моложе и худее, но от него разило такой готовностью к сексу, что хотелось уползти и спрятаться.

- Снимай свои опорки, - ухмыльнулся Коршун и поставил на пол почти новые берцы. - И пошли мыться, пока вода есть.

- Тут даже вода есть?

- За деньги все есть. Идем.

И Рю пошел, невольно прячась за Коршуном, боялся, что у него на лбу написано, что он идет мыться перед поебкой, и от этого было так стыдно, как никогда в жизни.

В прошлой жизни он даже завидовал порой тем девушкам, которых берег: были, конечно, дуры, наивные, просто неприспособленные, но некоторые умудрялись шикарно жить, не делая ничего. Рю, каждый раз отмораживая себе ноги, яйца и сопли в носу, думал о том, что кто-то сейчас сладко трахается в тепле, получая за это деньги.

Из ржавого крана текла вода. Смотреть на нее было не менее страшно, чем на кабинку с растрескавшейся плиткой, на разбитый кафель и черно-зеленый сток в полу. Рю мылся, стоя в кроссовках, закрыв глаза. Сейчас бы лучше обратно, на перекресток. В машину, достать термос с кофе и включить хорошую музыку. Наверное, девки, которые выскакивали потом из машин и бежали на точку, тоже завидовали ему: сидит, нихуя не делает, и получает за это честно оттраханные ими деньги.

- Ты где витаешь? - спросил Коршун, стороживший у кабинки.

- Я сейчас. Там много народа?

- Да нет никого, ты один. Сейчас Выброс будет, какое тут мытье.

Рю охнул, закрутив кран, наскоро вытерся и влез кое-как в выданные Коршуном шмотки. Одежда липла к распаренному телу.

- Хорошо-о! - выдохнул Коршун, проходясь между кабинок, - вымоешься, и сразу жить легче. Баня - единственное, чего мне не хватает здесь.

- А остального хватает? - едко отозвался Рю, выходя наружу.

- Остального, - нарочито хрипло отозвался Коршун, ухватил его за руку, - за глаза.

И поволок к себе, крепко стискивая запястье. Рю едва поспевал за ним. Не успел даже удовольствия от душа получить, хотя не мылся хорошо и спокойно уже три месяца.

По пути в комнату Коршуна здание вдруг тряхнуло, Рю поскользнулся на гладких плитах и едва не упал. В ушах тонко загудело, и паника поднялась из глубины души, неудержимо сильная и иррациональная.

- Спокойно, - сказал Коршун, подхватив его. - Всего лишь Выброс.

- Выброс, - одними губами повторил Рю, и едва не отключился, потому что все гудело, снаружи и изнутри, из самого нутра гудело. Словно перемкнуло его, и тут же носом пошла кровь. Он закрыл глаза, не заметив, как оказался на кровати.

- Плохо? - спросил Коршун, оглядывая его.

- Д-да, - у Рю тряслись пальцы, паника нарастала, требовала бежать, бежать, спасаться. Наверху выла сирена, кто-то что-то говорил или объявлял - плохо слышно было.

- В первый раз всем страшно, - сказал Коршун, сам аккуратно заткнул ему нос кусочком ваты. И, стащив водолазку, ловко перевернул его на живот.

- Не хочу, - сглотнул Рю, подтягивая колени к груди. - Мне страшно.

- Сейчас тебе будет хорошо, - пообещал Коршун, быстро разделся сам и принялся за его штаны, - расслабься,