Французская магия (СИ)

— Благодаря многовековой традиции чистокровных, о которой я говорила только что, большинство чистокровных того времени были гораздо более могущественными и умелыми магами, чем маглорожденные. Причин этому было три — переданные по наследству способности родителей, а чаще всего они все же передавались, уже имевшаяся в то время родовая магия, дававшая чистокровным новые способности, и система воспитания ребенка, начиная с самого раннего возраста. До наступления девятнадцатого и частично двадцатого века такая схема себя оправдывала. Чистокровные, тогда гораздо более многочисленные, чем сейчас, обычно вступали в брак с чистокровными, при этом раз в два-три поколения стараясь брать в жены или мужья наиболее сильных маглорожденных.

Класс зашумел, особенно недовольными выглядели слизеринцы, в большинстве своем принадлежавшие к старинным родам.

— Именно так и было. Если вы рассмотрите свои фамильные древа, то увидите, что в некоторых ветвях есть имена, не принадлежащие к старинным чистокровным семьям. Это и есть люди, которые вошли в род ради обновления крови.

— В последние два столетия, изучая родословные деревья многих волшебных семейств, Отдел Тайн пытался выявить механизмы передачи дара. — Продолжила Августа. — Было установлено, что в браке сильных волшебников, не находящихся в родстве ближе чем на пять поколений, всегда рождается как минимум один не менее сильный волшебник. Остальные дети могут обладать как высокими, так и средними способностями, а в редчайших, встречавшихся всего раз или два случаях — и вовсе рождаются сквибами.

На лицах многих детей было написано удивление.

— Таким образом, — Августа улыбнулась. — Было доказано три факта: это передача способностей к волшебству по наследству. Это вред излишне близких браков между чистокровными. И самое главное, чего не ожидал никто из изучавших этот вопрос — то, каким образом в чистокровных семьях родовая магия заботится о поддержании могущества рода.

— Что вы имеете в виду, профессор Лонгботтом? — поднялась рука Гермионы.

— Всё очень просто, — усмехнулась женщина. — Если вы обратили внимание, я сказала, что в браке между не являющимися родственниками сильными волшебниками ВСЕГДА рождается сильный волшебник, хотя бы один. А это невозможно без воздействия чего-то, чем не обладают маглорожденные волшебники, вступающие в брак с маглорожденными — у таких рождались как сильные, так и слабые в магическом плане дети. То есть родовой магии.

— Однако же потом, в девятнадцатом и особенно — в двадцатом веке, кое-что изменилось. В Англии этому способствовали война с Некромантом — темным лордом середины девятнадцатого века. После него — восстание гоблинов в конце девятнадцатого века. Война с Гриндевальдом, захлестнувшая всю Европу в первой половине века двадцатого. И в конце двадцатого века — первая война с Вольдемортом.

Собравшиеся вздрогнули.

— Как вы думаете, что в этих событиях повлияло на волшебное сообщество?

— Профессор Лонгботтом, — неожиданно поднял руку Блейз Забини. — Возможно, вы имеете в виду колоссальные человеческие жертвы среди волшебников?

— Именно, мистер Забини, еще пять баллов Слизерину. — Августа удовлетворенно покачала головой. — За эти сто пятьдесят лет погиб цвет английской и часть европейской аристократии. Чистокровные, присутствующие в классе, могут вспомнить свои фамильные древа — сколько родов сейчас насчитывает больше одной-единственной линии? Практически ни одного. И так же мало чистокровных семейств с более чем одним ребенком. Маглорожденных гораздо больше, их мир исправно рождает волшебников, и за счет того, что маглов на планете несколько миллиардов, даже ничтожный процент рождающихся там волшебников — уже сравним с числом оставшихся чистокровных.

— То есть вы предлагаете отказаться от законов чистой крови? — Подняла руку Паркинсон.

— Не совсем так. Я еще раз повторяю, что законы чистокровных и стремление сохранять кровь во многом разумны, но... Есть отличия между политикой чистой крови двести лет назад и сейчас. Если вы обратили внимание, я говорила, что до определенного времени родовитые маги предпочитали раз в пару поколений добавлять сильную кровь маглорожденных волшебников или же волшебников из других стран, не связанных ранее родственными узами с семьями, принимающими новых членов. А сейчас... Сейчас браки чистокровных заключаются только с чистокровными, что при имеющемся количестве отпрысков старинных семейств приводит к близкородственным бракам. И с каждым годом рождается все меньше сильных волшебников среди чистокровных семейств.

— На следующий урок, который будет уже в сентябре, пожалуйста, предоставьте мне сочинения, в которых изложите ваши мысли и предложения по данной теме. От качества и продуманности ваших предложений будет зависеть оценка.

— Интересный урок, — выдохнул Невилл, выйдя из класса. — Я думал, что слизеринцы взорвутся от злости, услышав такое описание старинных семейств.

— Честно говоря, я не находил подобного ни в одной книге, — Дин Томас, после занятий в дуэльном клубе, прочно вошел в негласную свиту Невилла, так что и в коридорах предпочитал находиться рядом со своим командиром.

— Ты зря так плохо думаешь о слизеринцах, Лонгботтом, — неожиданно бросил проходивший мимо Малфой, не обратив внимания на искривившееся от отвращения лицо стоявшего рядом Уизли. — Твоя бабушка рассказала то, что знают многие старинные семьи, просто не говорят об этом вслух.

Резко развернувшись, блондин быстро пошел к выходу из коридора, а за ним поспешили Кребб, Гойл и остальные слизеринцы, непривычно тихие и не ставшие ввязываться в стычки с задержавшимися у дверей гриффиндорцами. От стены отошел прислонившийся к косяку аврор, спрятал маленькую курительную трубку и последовал за группой слизеринцев, — после нападения на Хогвартс были резко усилены меры безопасности, и теперь каждую учебную группу между классами сопровождало по одному аврору, во время уроков охранявшему входы в аудитории. Невилл знал, что изрядный вклад в это решение внесло золото альянса и, как ни странно, некоторых лояльных Вольдеморту семейств, решивших, таким образом, не выделяться из общей массы.

— Вот хорек, — передразнил Малфоя Рон. — «многие старинные семьи.. не говорят вслух...». Сноб!

— Он совершенно верно сказал, Рон, — Невилл развернулся к рыжему. — И твоя семья знает об этом как никто другой.

— Это ты к чему сейчас клонишь, Невилл, — Рон подавился от возмущения. — Что общего может быть у моей семьи с этим хорьком?!

— Не забудь, что твоя мать — перешла в семью Уизли из старинного рода Прюэттов, но семья Уизли еще не обладала родовой магией, а род Прюэттов угас еще во время Первой войны, спустя несколько лет после свадьбы Артура и Амоленции Уизли, когда Темный лорд разрушил особняк Прюэттов, убив последнего их представителя, главу рода Роджера, а чуть ранее — погибли Фабиан и Гидеон Прюэтты. Так что вопрос создания и сохранения родовой магии для Уизли важен еще больше, чем для Малфоев.

— Все эти чистокровные замашки — полная ерунда, — вмешалась Гермиона. — Я читала в монографии...

— Вот именно, Гермиона, ты читала, — перебил её Невилл. — А для бабушки или лорда Малфоя всё это не история, а реальная жизнь. Бабушка видела за последние почти сто лет, как начали постепенно гаснуть аристократические семейства, а ты читала в библиотеке книгу какого-нибудь молодого автора.

— Но ведь весь мир живет сейчас без этой кастовости и сословных предрассудков. — Возмущенно ответила девушка.

Невилл оглянулся, заметив, что вокруг собрались почти все пятикурсники-гриффиндорцы.

— Видишь ли, Гермиона. Ты совершенно права, говоря, что в магловском мире сословные предрассудки и кастовая система ушли в прошлое. Но магический мир гораздо более инертен и живет по своим законам. И законы эти, кстати сказать, подкреплены магией. Потомственный магловский аристократ, пусть даже он княжеского рода или потомок королей, ничем не отличается от обыкновенного человека, кроме, разве что, размеров счета в банке, да и то не всегда, — известно много обедневших семейств с многовековой историей. Ну, может, отличается еще уровнем воспитания, но это тоже не всегда.