Охота на ангела (СИ)

– Прости, я не могу, – тихо произнес Кас, отходя от меня подальше. Такого поворота событий я никак не ожидала.

– Что-то случилось, Кас? Позавчера мы целовались, а теперь ты даже не можешь обнять меня…

– Извини, я не готов к такому. Да и тогда ты сама меня поцеловала, а это был твой день рождения, в общем… – начал что-то мямлить Кастиэль, но я его перебила:

– То есть, ты целовался со мной просто из жалости?! И тогда ночью тоже?!

– В принципе да…

– Да за кого ты меня принимаешь?! Из жалости… – обхватив голову руками, я старалась переварить информацию. Меня только что продинамил ангел, и целовался со мной ИЗ ЖАЛОСТИ. Очешуеть просто. Так, а это еще в моем лексиконе откуда? Кроули прав, нужно меньше с Винчестером.

– Хлоя, я…

– Пошел вон! – бросив в Каса подушку, заорала я. Но ангел улетел, прежде чем снаряд достиг цели. Ужасно обидно. Просто ужасно, такого разочарования в самой себе я никогда не испытывала. Из жалости, какой кошмар… Вдруг я поймала себя на том, что уже несколько минут теребила кулон. Точно, кулон. Я же хотела узнать перевод гравировки, заодно отвлекусь. Так, вбиваем в поисковик фразу, поиск. Так, крылатые фразы на латыни, посмотрим… Недоумение, смущение, радость? Или, быть может, все вместе? В общем, всю эту палитру чувств у меня вызвала одна единственная фраза: любимой мною, как никогда не будет любима другая. Либо у Винчестера проблемы с латынью, либо у меня теперь проблемы с Винчестером… Желая во всем разобраться как можно скорее, я выскакиваю из номера, направляясь к номеру братьев, но вдруг кто-то хватает меня сзади и прижимает к лицу тряпку, разящую хлороформом. Пару секунд я стараюсь сопротивляться, но мягкий туман обволакивает мой разум, не оставляя мне сил на борьбу, и я теряю сознание…

========== Пленница ==========

Тишина. Всепоглощающая, звенящая тишина, которая нарушается лишь моим прерывистым дыханием. Прислушавшись немного внимательнее, я смогла уловить отдаленные звуки капающей воды. Отсыревшим воздухом сложно дышать, а голова раскалывается на части от пронизывающей глухой боли. Все тело затекло, но что-то не дает мне пошевелиться. Похоже, мне все-таки придется открыть глаза. Смирившись с этой мыслью, приподнимаю веки, и моему взору открывается темный подвал со старыми ржавыми трубами. Я же сидела на стуле, руки и ноги были привязаны тугими веревками, которые впивались в нежную кожу на запястьях и щиколотках, оставляя мерзкие синяки и кровоподтеки. Отлично, если меня сейчас еще и пытать начнут, то жизнь точно прожита не зря. Однажды, когда я только приехала в Америку, меня уже пытали, когда я случайно попалась на краже, но сбежать было проще простого, поскольку мои «палачи» были довольно недалекими типами и, после долгого и безрезультатного допроса, напились, оставив неподалеку от меня мои вещи, среди которых оказался перочинный нож и заряженный пистолет. Мне ничего не стоило перерезать веревки и, наставив на своих мучителей оружие, выскользнуть из здания, но сейчас вряд ли мне попадутся такие беспросветно тупые похитители.

Осмотревшись по сторонам, я понимаю, что так просто удрать не получится. Интересно, кому же еще я понадобилась, и чего от меня вообще хотят? Ну, это я смогу узнать только когда за мной кто-нибудь придет. А сейчас остается только ждать. Почему-то я не чувствовала страха или волнения, лишь любопытство и скуку. Возможно, это действие адреналина, а может мне уже просто плевать на все, ведь боли я почти не боюсь, душа и так уже потеряна, особенно если учесть все мои грехи, а жизнь под постоянным контролем Кроули уже порядком достала. Так что пусть пытают меня, если хотят, а смерть я приму как подарок…

Примерно двадцать минут я сижу в ожидании, практически не шевелясь. Вокруг все безмолвно и обездвижено. В конце концов, мне все это надоело, и я раздраженно прокричала:

– Ну, вы меня пытать будете или так, подождете пока от голода сдохну?!

За дверью послышалось бормотание и шаркающие шаги. Через минуту в комнату вошел заспанный мужчина лет тридцати пяти с очень недовольным выражением лица:

– Вот чего ты орешь? Нормальные люди в истерику сразу бросаются, рыдают, умоляют, чтобы их отпустили… А ты хочешь, чтобы я поскорее начал тебя пытать? – докапывался до меня мужчина, подходя все ближе и ближе.

– Да, а лучше сразу меня прикончи!

– Сумасшедшая или любительница БДСМ? – размышлял он вслух, разворачивая кусочек ткани, в котором оказались ножи и скальпели разных размеров и остроты. Заточенная сталь угрожающе блестела в слабом освещении подвала, но мое бесстрашие и глупая самоуверенность никуда не исчезали. Я с вызовом смотрела прямо в глаза своему похитителю, еле сдерживая надменную ухмылку, что приводило его в недоумение:

– Не вижу поводов для радости, – произнес он, выбирая оружие. Выбор пал на небольшой ножик с острым лезвием. Мужчина крепко сжимает рукоятку и приближается ко мне, приседая на корточки возле моего стула:

– Ну что, Хлоя, самоуверенности не поубавилось?

– Ни на каплю, – четко отвечаю я, наклоняясь к нему. – Если ты обычный человек, то у тебя фантазии не хватит на достаточно изощренную пытку. А если ты демон, то если убьешь меня – то тебе влетит от Кроули, за то, что прикончил его новую игрушку. Ну, так кто ты? – его глаза на мгновение почернели, но и этого было вполне достаточно.

– Какая же ты наивная и глупая, – демон проводит по моей щеке лезвием ножа, оставляя аккуратный алый след. По моему лицу начинают стекать тоненькие струйки крови. – Неужели ты всерьез думаешь, что настолько важна для Кроули, что он будет терпеть все твои выходки? Придется тебя разочаровать: это он дал распоряжение вправить тебе мозги, не доводя до летального исхода. Вот только недавно поступил новый указ: прикончить тебя с особой жестокостью, растягивая твою смерть и причиняя ужасные муки. Но ты не волнуйся, смерть дарует облегчение… на пару дней, но потом ты попадешь в ад и будешь мучиться вечно, а это гораздо дольше, чем кажется, – мужчина проводит ножом по моей шее и спускается к ключице. Эти мелкие царапины не произвели на меня никакого впечатления, и я просто ждала. Ждала боли, страха, хоть чего-нибудь, но не было абсолютно никаких чувств или эмоций. Кроме легкого сожаления по поводу Каса и Винчестеров, ведь я уже к ним привыкла, а сейчас меня убьют, и я даже не успею попрощаться…

– Такая непроницаемая, вообще никаких эмоций… Может, ты хоть слезинку пустишь или прикрикнешь?

– Нет. Я даже боли не чувствую.

– Да? А так?! – крикнул мужчина, с размаху вонзая в мою ногу нож. От дикой боли я закричала, срывая голос, а в глазах на мгновение потемнело. По светлым джинсам расползалось уродливое бурое пятно, и от этого зрелища становится дурно.

– Ну, что? Мы уже не такие смелые? Может, даже начнем немного меня побаиваться? – с саркастичной улыбкой спросил он, вытаскивая из моей ноги окровавленный нож.

– Нет, – твердо ответила я, подавляя слезы, готовые вот-вот политься ручьем. Но я не могу показывать собственную слабость, если я и умру, то с достоинством, стерпев все издевательства. – Мне плевать на то, что ты со мной сделаешь, жалкая марионетка Кроули. Ты же боишься его, как огня, выполняешь каждое мелкое поручение и сочтешь за честь подтирать ему задницу!

– Закрой рот! Один твой голос противно слушать, не говоря уже о твоем ужасном британском акценте! Всегда ненавидел этих заносчивых и псевдо благородных англичашек!

– Как я понимаю по акценту, ты еще и ирландец? Ну да, у вашего народа особая «любовь» к Британии…

– Я до сих пор помню глаза своей дочери, когда в наш дом влетели англичане и, надев на меня кандалы, посадили на корабль до Боттани Бэй. Я и 59 других взрослых мужчин покинули родной Дерри, чтобы стать рабами до гроба. Я все еще помню, как эти проклятые англичане издевались над нами, избивали, я помню абсолютно все… И я никогда не смогу этого забыть! – крикнул демон, прибив мои руки к ручкам стула тупыми кинжалами. Сумасшедшая боль сковала руки, а голос срывался в истошном вопле. Инстинктивно я хотела освободиться, но тщетные попытки лишь причиняли еще большую боль, разрывая мышцы и сухожилия. – И где же твоя самоуверенность?