Дневник. Обратная сторона победы (СИ)

— Клык завыл, прямо над Альбусом, тот едва не подпрыгнул, — перебил меня Хагрид.

— Круциатус, недолго. Ты же знаешь, у нашего Лорда фантазия небогатая. Драко больше увечий получил, когда Клыка из пожара вытаскивал. Что у вас здесь произошло?

— Ничего особенного, если не учитывать того, что этот покойник вытоптал вокруг себя поляну размером два на два метра.

— Зачем? — я устало посмотрел на Альбуса.

— Палочку искал, — пожал плечами крестный.

— На фоне всего произошедшего, поиск мертвым телом его палочки — меньшее из зол.

— О чем ты? — Рей нахмурившись посмотрел на меня.

— Помнишь, мы говорили о «допустим»? — дождавшись утвердительного кивка, я продолжил. — Так вот: допустим, что никто не заметил на башне две метлы. Возможно у директора привычка такая, небольшое хобби — летать на двух метлах одновременно. Допустили? Продолжим. Допустим у Пожирателей, стоящих дружною толпою на площадке, мозгов нет, а Алекто кроме своей внешности ничем больше не интересуется, баба, что с неё возьмешь. Но поведайте мне, каким именно способом можно объяснить то, что у Сивого, находящегося в неполной трансформации вдруг отшибло нюх, и он не смог обнаружить потеющего под своей мантией Поттера? Молчите? Хорошо, допустим, что он простудился и у него насморк, ветра на Астрономической башне сильные, бывает. Тогда вот вам совсем необъяснимое. Зачем Альбус ты обездвижил Поттера? Как это вообще объяснить?

— Э… я пытался защитить мальчика.

— От кого? От Драко Малфоя? По идее ты ничего не знал о группе поддержки. И как так получилось, что ты держал всю группу, наслал насморк на оборотня, а вот справится с мелким Малфоем — ты не мог? Где логика, я тебя спрашиваю? Дальше. Ты почему не снял заклятье с Поттера, когда в тебя Авада попала? Или ты настолько великий маг, что наложенные тобой заклятья продолжают действовать еще какое-то время после твоей смерти? И наконец, кто мне расскажет, как действует Авада? Что же вы все молчите? Так вот она действует совершенно не так, как продемонстрировал нам Альбус. Ну, стоял ты далеко от края, так ты что не мог просто рядом свалиться? Да, возможно это было бы не так эффектно, зато, вашу мать, более правдоподобно! На фоне всего этого два метра примятой травы вокруг тела — это вообще-то мелочи. Знаете что? Если бы меня судили за твое убийство, я бы даже не беспокоился. Стоило судье просмотреть воспоминания в думосборе, и меня бы из зала суда выпустили бы, а тебя бы объявили самоликвидировавшимся. Ладно, пошли в замок. Ты портрет приготовил?

— Да-да, конечно, — засуетился молчавший до этого Альбус. — Он недалеко от входа, его нужно из одной нишки забрать и дотащить до кабинета?

— Что значит дотащить?

— Портрет волшебный, к нему нельзя чары применять, но, мальчики, вас много и вы сильные мужчины, так что справитесь.

И Альбус вскочив, бросился из хижины, не забыв, однако накинуть на себя невидимость.

Перед тем как выйти я спросил у Хагрида:

— Тело где?

— В больничном крыле, где же еще?

— Кто?

— Да Пожиратель этот дохлый, как его, Гиббон. Поппи успела в него влить оборотку, пока кровь еще не остыла.

— Единственный человек, на которого я могу полностью положиться — это Поппи. Второй ты. А Альбуса нужно возле себя постоянно держать, а то, похоже, у старика все-таки маразм, — и я бросился догонять уже подходившую к дверям замка компанию.

Уже через пару минут, мы стояли и в полном охреневании смотрели на портрет в нишке.

— Альбус, а ты еще побольше не мог портрет выбрать? Думаешь, его не будет заметно прямо с порога кабинета? Где мы его повесим?

— Над столом есть чудное место, — всплеснул руками крестный. — Ну что, мальчики, взяли и понесли?

— Тише, — вдруг напрягся Мальсибер. Мы прислушались. Невдалеке раздались чьи-то тяжелые шаги и ели слышные всхлипывания и бормотание.

Я осторожно высунулся из ниши и тут же, зажав рукой рот идущего мимо Невилла, втащил его к нам.

Люциус глядя в расширившиеся глаза парня прошептал:

— Северус сейчас отпустит тебя, и ты не будешь кричать, — парень судорожно закивал. Я осторожно отпустил зажимающую рот мальчишки руку. Тот перевел дыхание и скосил глаза в сторону. И тут он увидел Альбуса. Глаза у парня закатились, и он стал опускаться на пол, но, самое главное, молча.

— Эй, не вздумай терять сознание, — зашипел я, и похлопал Лонгботтома по щекам.

Тот выпрямился и вдруг заревел.

— Я знал, что вы не могли этого сделать, я знал.

— Да тише ты, — шикнул на Невилла Рей. — Так теперь нас пятеро, — он посмотрел на Альбуса и поправился, — четверо. Давайте уже унесем отсюда этот портрет, его еще повесить нужно будет.

То как мы волокли этот портрет можно описывать на десяти страницах, причем девять из этих десяти будут занимать маты, которые даже Лонгботтом, не стесняясь нас, выдавал в больших количествах.

Еще на десять страниц можно описать то, как мы прибивали портрет на чудное место над столом. Когда я в пятый раз саданул себя по пальцам молотком, я бросил это орудие пыток на стол и уставился на Альбуса:

— Ты нам помочь не хочешь?

— Конечно же нет. Я вам, мальчики мои, только мешать буду.

Злобно матерясь, я поднял молоток и снова принялся за дело.

Повесить портрет мы успели, а вот оживить его нет. Шаги на лестнице застали нас врасплох. Единственное, что я успел сделать, прежде чем уже по привычке залезть под стол, это схватить Фоукса за хвост и сильно обжигая пальцы выбросить его в раскрытое окно.

Феникс истошно заорал и принялся нарезать круги над замком, скорее всего матеря меня на своем птичьем языке.

Еще одна проблема. Фоукс никогда не бросит Альбуса. Он будет снова и снова возвращаться в то место, где находится его хозяин, а это может вызвать подозрение. Действительно, что может забыть феникс бывшего директора в спальне мальчиков факультета Гриффиндор?

Под столом уже сидели, давясь от смеха, Люциус и Рейнард. Это входит в какую-то нездоровую привычку. Где спрятались Альбус и Невилл, оставалось загадкой, но их не было не видно, ни слышно.

В кабинет вошли все наши деканы, Слизнорт и Хагрид. Быстро оглядевшись, Хагрид подошел к столу и скосил глаза. Увидев нашу развеселую троицу, великан громко хмыкнул, и тут же, вытащив платок, принялся симулировать истерику.

Минерва долго пытала Поттера куда и зачем он отлучался с Альбусом. Мальчишка уперся и ничего не говорил. Мне стало его жалко до такой степени, что, сидя под столом, я дал ему клятву, что все у него в итоге будет хорошо. Мальчик переживал, выглядел совсем убитым, а я почему-то разозлился на Альбуса и на себя за одно. Альбус когда-то запретил мне заниматься Гарри, а я плюнул и не настоял. Вдруг меня озарило. Я Темный, я эгоист — это заложено в моих генах, поэтому всю злость на самого себя я просто перенес на мальчишку. Ну ничего. Нам бы только этот год пережить, а там и учителя у тебя будут приличные и аврором ты только через мой труп станешь. Не захочешь со мной заниматься, будешь заниматься с Эваном и Филиппом. Все будет хорошо.