Мальчик нарасхват (СИ)

Проткнув один пельмень вилкой, сунул в рот. Задумчиво прожевал, а после разочарованно выдал:

- Блин, разварились сильно.

Пацан пододвинулся вместе со стулом чуток поближе. Смотря на то, как я уплетаю уже пятый по счету пельмень, он шумно сглотнул и голодными глазами уставился в кастрюлю.

Хм, его бабушка, что ли, голодом морила? Неправильная какая-то бабушка. Или это просто пацан обжора? Хотя по его телосложению не скажешь.

Артем зачерпнул ложкой бульон и, подув, отправил в рот. Я не понял, что случилось, но лицо вдруг что-то резко обожгло, из-за чего я вскочил на ноги от неожиданности, опрокинув стул, а пацан рядом заорал, как резаный:

- Соль! Сплошная соль!

- Черт, да какого хрена ты орешь, мать твою?! - озверел я следом, вытирая лицо ладонью. - Еще раз вздумаешь плеваться, а тем более выплевывать, я тебе зубы пересчитаю, гаденыш мелкий! Понял? И соль сам сыпал, нефиг жаловаться!

Про то, что Артем пересолил пельмени вообще-то из-за меня, а вернее, моих “еще, еще!”, я, конечно, дальновидно умолчал. Только бросил взгляд на виновато заткнувшегося парня. Еще раз проведя по лицу ладонью, поднял стул и сел обратно. Снова взявшись за вилку, потянулся к кастрюле.

Уплетая обед, все время напряженно чувствовал взгляд Артема на себе. Чтобы хоть как-то отвлечь его - этот взгляд меня раздражал - я спросил:

- Ты есть будешь, нет?

- Не-а.

- Ну и ходи голодным! - буркнул я и пододвинул кастрюлю к себе, вылавливая остатки роскоши, хоть и пересоленной. - И раз ты все равно свободен, помой посуду. Сегодня твоя очередь.

- Чт…

Пацан так и не смог выдавить свое жалкое “что”, попросту онемев от мысли, что гору посуды придется вымыть именно ему.

Ну а я что? Я пельмени ем. Мне не до чьих-то чувств.

- Но, может быть, хотя бы пополам разделим? - жалостливо вздохнул малец, кинув убитый взгляд на раковину.

Его надежды были разрушены, стоило лишь мне отрицательно качнуть головой. Вдруг Артем встрепенулся и, немного повышая голос и тыча указательным пальцем себе в щеку, выпалил:

- Но я же вроде как р-ранен!

- Да? - удивился я. - Ну, смотри не помри. Тебе еще кастрюлю мыть.

- Блин, да я так даже дома не вкалывал, - вздохнув, пробурчал пацан куда-то в сторону.

- Вот и вали к себе домой тогда, - довольно резко вставил я, шумно встал из-за стола и ушел к себе в комнату, оставив удивленного пацана наедине с посудой.

Ругнувшись, закрыл за собой дверь в спальне и плюхнулся на офисный стул перед компьютером.

Черт, повел себя как мальчишка, психанув и сбежав. И чего меня так разозлили его слова? А, ну да! Раз он и дома так не вкалывал, то какого ко мне приперся, совершенно незнакомому человеку? Жаловаться? Нет, спасибо. Пусть строит из себя квашню где-нибудь в другом месте, не здесь.

Хмуро откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Прислушался. Тихо.

Неужели пацан все же ушел? Или дуется где-нибудь в уголке. Он все-таки еще ребенок, как ни крути.

Но внезапный, хоть и робкий, стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Поднявшись, распахнул ее, вопросительно уставившись на пацана. Тот, избегая моего взгляда, неуверенным тихим голосом выдавил из себя:

- Это… Н-не могли бы вы мне сказать, где находится моющее средство? Я… Я помою посуду, только… не выгоняйте меня, пожалуйста!

Пацан замолчал, насупленно изучая пол. Его руки были сжаты в кулаки и немного подрагивали. “Не выгоняйте меня”, значит? Хм…

- Блин, - я провел пятерней по волосам.

Артем ожидающе поднял голову. Он хмурился, но во взгляде читалась надежда.

- Я уже, кажется, говорил, чтоб ты не выкал мне тут. Ощущаю себя рослым дядькой, в самом деле.

- А, извини.

- Ладно уж, извиняю. Насчет моющего средства…

- А! Я искал на кухне, но не нашел. Думаю, что вы… ты лучше меня знаешь, вот и пришел.

- Ну конечно лучше! Я ведь здесь все-таки живу, - важно проговорил я, умолчав о том, что сам некоторые предметы ищу аж по нескольку дней.

Отодвинув пацана в сторону, прошел в зал. Вдруг замер, прислушался к интуиции… Артем выжидающе смотрел со спины. Я нахмурился.

- Хм… По-моему, это должно находиться здесь.

И быстро преодолев небольшое расстояние до прихожей, присел на корточки возле тумбочки с зеркалом. Открыв дверцу, задумчиво выгреб из нее всю обувь. Откуда-то из самой глубины достал заветную бутыль с моющим средством. Проверил, что она не пустая, и вручил ее пацану. Тот очумело хлопал глазами.

- А-а что моющее средство могло делать в тумбочке с обувью?

- Слушай, пацан! - я вновь недовольно нахмурился. - Не слишком ли много вопросов? Иди лучше, вон, посуду помой.

Оставив парня наедине со своими мыслями, ушел в спальню. Зевнул. Подремать, что ли, а то ведь не выспался-то толком.

***

Пацан уже как с неделю живет у меня. Несколько раз звонила Света, проведать, не обижаю ли я “Алининого друга”. Я только скрипел зубами. Отчего-то пацан начинал раздражать еще больше при мысли, что он может оказаться “другом” моей сестры.

Знаю я, каким именно другом! Увижу - пришибу. А сейчас могу лишь раздраженно передёргивать плечами и думать, как бы поскорей спровадить мальчишку.

Кстати, в первые дни у меня появилась прекрасная мысль: будить пацана в несусветную рань. Например, встать рано утром, вскочить с кровати и ворваться в комнату, где все еще спят, с воплем: «Ага! Еще спишь?! А ну вставай!» Это уж точно должно было взбунтовать пацана. Лето же, каникулы. Спать можно до обеда, а тут на тебе!

Лелея свою прекрасную идею, я даже завел будильник на семь часов. И все-таки… Вставать рано утром оказалось выше моих сил. Стоило будильнику лишь пискнуть, он тут же полетел в стену, закончив свое недолгое существование. Но все же я действительно выскочил в комнату, где спал Артем с криком: «Спишь?!» Ну так вот, пацана на диване не оказалось, он удивленно выглянул из ванной комнаты и сказал:

- Нет, не сплю.

Вот тогда я почувствовал себя если не идиотом, то дураком точно, и, смутившись, ушел спать обратно. Поэтому затею с утром пришлось отодвинуть на задний план, так как пацан все равно просыпался раньше меня.

Ах да! И еще, если бы я в тот раз и принял идею с мытьем рук, то она все равно провалилась бы. Мало того, что пацан перед едой действительно мыл руки, так еще во время еды каждый раз смотрел на меня, как на привидение. Мне даже не по себе стало.

С тех пор за стол я садился редко, предпочитая трапезничать перед экраном телевизора или компьютера. Прознай об этом Света, меня ждет неминуемая смерть.

И все же после того как я посоветовался с другом, умолчав, кстати, о самом пацане и еще подумав денек, начал придираться ко всему без разбора. Если сначала это немного смущало, ставило в неловкое положение, а потом еще и муки совести по ночам мучили, то потом я вконец обнаглел и привык.

«Слышь, пацан, че так жарко? Открой окно!», «Чего ты в ванне застрял? Вылезай давай», «Помой посуду, твоя очередь», причем в очередь Артема в раковине всегда возвышалась гора посуды, а мне обычно доставалось пара тарелок да кружек с ложками.

Но, странное дело, пацан ни на что не жаловался. Это меня удивляло, раздражало и раззадоривало еще больше. Удивляло потому, что условия для спокойного проживания были невозможными из-за меня. Хотя пацан и частенько отсутствовал, все равно мое поведение должно было под корень срезать хорошее настроение.

Раздражало, потому что пацан никак не хотел сдаваться, а значит, турнуть его из квартиры раньше времени не получалось. Не сказать, в общем-то, что он слишком мне мешал. Нет, даже, скорее всего, наоборот – холодильник оставался полон, в квартире чисто и опрятно, да и вел себя Артем тише воды, ниже травы.

Но все же мне почему-то не хотелось мириться с его сожительством. Не знаю, почему. Может быть, я такая врожденная сволочь.

Раззадоривало его поведение еще больше, потому что хотелось посмотреть, когда терпение Артема лопнет, и он, крича от негодования, хлопнет перед моим носом входной дверью.