Тёмный лорд (СИ)

Спешите! Только у нас до 15 мая выступает незабываемая Лайза Чинезелли, лучшая в мире укротительница львов!

Ниже был рисунок девушки в голубом хитоне, прогуливавшейся с глумливой улыбкой возле лежащих львов. В руке девица держала длинный кнут. Тому показалось, что в ее серо-голубых глазах светилась порочная игривость. Миссис Коул говорила, что его мать была «из цирковых». При воспоминании о ее словах мальчика передернуло от омерзения.

С малых ногтей Том терпеть не мог цирк. Его раздражали наездницы, клоуны и горбуны. Его не восхищали акробаты: он считал их номера жульничеством, использованием какого-то секрета. Еще меньше ему нравились факиры: однажды на чердаке он нашел книжку о тайнах фокусов, и с тех пор не верил ни одному представлению. Но больнее всего было смотреть, как родители покупают детям сладкую воду и пирожные: эти избалованные мальчики и девочки казались Тому непригодными к жизни нулями.

Забежав в приютский двор, Том прислушался. В беседке виднелись силуэты подростков в кепках. Они курили папиросы и смеялись. На бордюре, свесив тонкие длинные ноги, сидела довольная Бренда. Рядом крутился Эрик Волей, выделывая пируэты.

— А ну покажи жирафа, — захохотал верзила. — Как они жрут, а? — Эрик вытянулся вверх, сложил руки у груди и схватил ртом ветку с почками. Раздался хохот, и другой верзила пнул Волея по спине.

Том с ненавистью посмотрел на беседку: это были тот самый Патрик Фелпс, окруженный вассалами — Роном Стимером и Мартином Фейлом. Их компания не раз мучила Тома: когда от скуки, когда для развлечения Бренды. Именно они сломали Тому руку, и это было еще пустяком. Однажды, когда Риддл подбросил в туфли Бренды пару слизней, они привязи его леской к дереву и били пинками, а довольная Бэкки наслаждалась этим зрелищем.

— Пепельницу, зверь! — воскликнул Патрик. — Волей протянул ладонь, и верзила под крики Эрика затушил об нее окурок.

Войдя в прихожую, Том осмотрелся. У плюшевого кресла стояла девочка с распущенными до плеч белыми волосами. Лицо с курносым носиком было усыпано веснушками.

— Привет… Как тебя зовут? — мягко спросил Том.

Девочка моргнула заплаканными веками. Свет дешевого плафона осветил ее короткое синее платье, усыпанное белым горошком.

— Эми… Эми Бенсон… — пролепетала она.

— А я Том… Том Риддл… Сколько тебе лет?

— Семь… — всхлипнула девочка. — У меня родители разбились в машине. Они назвали меня Эми — любимая. А что означает твое имя?

Том задумался. Говорить Эми, что «Томами» зовут котов, ему не хотелось. Но ничего другого в голову не приходило. — Я не знаю…

— Конечно… Ведь Том — самое обычное имя… — кивнула девочка.

Риддла перекосило. Вся его симпатия к Эми разом улетучилась.

— Что, Томми? Кошак ищет новую хозяйку? — Том чертыхнулся. По скрипучим ступенькам бежали Стаббс и Бишоп.

— Не бойся, — Бишоп подмигнул испуганной Эми. — Том — кошак безвредный. Только сидит и читает или ходит по приюту, как призрак.

— А будешь сгущенкой поить, ручным станет, — хихикнул Стаббс. — Лесли вот разок попоила…

Глаза Тома вспыхнули странным светом. Если бы о Лесли говорил кто-то другой, он, возможно, отнесся к этому спокойно… Но Стаббс! Риддл почувствовал, как ярость, точно просыпающийся вулкан, овладевает каждой его клеткой.

— Знаешь, Билли, — сплюнул с ненавистью Том. — Ты заплатишь за Лесли… Может, — усмехнулся он, — сдохнет твой банни?

Рев ярости прервал его слова. Билли со всего размаха ударил Тома в губу. Тот отпрыгнул, с отвращением глядя на черно-белую плитку. Из-за хрупкого телосложения у него не было шансов победить в драке.

— Что случилось? — из коридора бежала миссис Коул. — Господи, — вздохнула она, — где Риддл, там неприятности… Живо марш в комнату, — директриса схватила за руку Тома и потянула за собой.

— Вы не будете меня пороть… — настороженно сказал мальчик.

— Не сегодня, — бросила миссис Коул. — Но ты весь вечер просидишь в комнате, — с этими словами директриса вцепилась в левое запястье Тома и резко вывернула ему руку. Том вздрогнул от боли. Он был левшой, а значит, теперь по меньшей мере пару дней ему будет трудно написать хоть строчку. Солоноватая струйка крови сочилась по его губе.

*

Весь вечер Том просидел взаперти, послав отменную порцию проклятий в адрес Стаббса и миссис Коул. Ночью ему снился сон, будто он стоит у гроба Лесли рядом с зеркалом. Девочка звала его в зазеркалье, где мелькали фигуры нацистов. Том проснулся в холодном поту. Подойдя к умывальнику, он посмотрел в зеркало и отметил, что становится похож на миссис Коул. Его передернуло от отвращения. Он налил в раковину воды, чтобы попытаться хоть как-то вымыть голову. Том всегда старался быть чистым, наверное, потому что ему постоянно приходилось общаться с грязными людьми.

Том плюхнулся на скрипучую кровать и посмотрел в потолок, пытаясь игнорировать назойливое чувство голода: вчера из-за миссис Коул он остался без ужина. Впрочем, учитывая, какой там кормили дрянью («наверняка подгорелой запеканкой», — подумал мальчик), еще неизвестно, что было лучше. Рассматривая обои в виде рисунка кирпича, Том стал размышлять о матери. Ему не хотелось думать, что она крутилась по цирковой арене, лазила под общий смех по канату или неслась верхом под улюлюканье толпы верхом на каком-нибудь пони. В детстве Том верил, что однажды в приют зайдет похожая на него тонкая женщина с длинными черными волосами и бирюзовыми глазами. Затем она возьмет его за руку и уведет в другой мир. Как-то на Рождество Том видел в витрине гирлянды в виде разноцветных свечей. Тогда он мечтал о том, как они вдвоем с мамой будут вешать гирлянды на елку. Впрочем, все это были сказки детства. Поправив край дырявого шерстяного пледа, мальчик вышел из комнаты.

За завтраком Том пребывал в растерянности. Биггерт и Стаббс снова обсуждали какой-то план — видимо о том, как призвать к ответу непокорную шушеру из соседних дворов. Погружаясь в свои мысли, мальчик с грустью подумал, что у него не осталось даже фотографии Лесли. Затем Том внезапно представил, как миссис Роджерс валяется у него в ногах, корчась от боли, и на душе немного полегчало. Его вывели из забытья крики Бренды, игравшей с йо-йо. Том скривился: завтра, пятого апреля, был ее день рожденья.

— Риддл, тебе нужно особое приглашение? — крикнула Марта.

— Мммм. — замялся Том, посмотрев на едва начатую порцию перловки. Несмотря на постоянное чувство голода, он испытывал омерзение при виде каши и вареных овощей.

— Мы едем в лес, — снисходительно пояснила Марта. Несколько сирот лет восьми расхохотались, покрутив пальцем у виска. Том наградил их ненавидящим взглядом.

В автобусе Том смотрел на ухоженные домики, омнибусы*** и трамваи. У закрытых ресторанов дворники-индусы подметали входы. Ближе к окраинам пошли старинные церкви и новые респектабельные дома в виде башен. На весенней лазури неба Том заметил маленькое облачко. Возможно, это была иллюзия, но ему казалось, будто оно становилось все больше.

— Быстрее, быстрее, выходим, — Марта торопливо махала рукой.

— Ко мне, — коренастый мужчина в спортивном костюме махал флажком. Это был Энтони Илкз — руководитель скаутских отрядов. — Строимся и разбиваемся на команды, — показывал он маленькими пухлыми руками. — Мальчики берут мяч, девочки бегут на эстафету… Ты, Риддл, посиди в сторонке, — сказал он с легким презрением.

Том грустно потупился в землю. В прошлом году он был единственным, кто не смог подтянуться на турнике и пробежать кросс без одышки. Наверное, бег был самым страшным наказанием для Тома: через несколько минут он начинал задыхаться, чувствуя во рту неприятный кислый привкус. Догадываясь, что и в этом году все будут бегать и играть в мяч, он взял с собой книгу.

— Кошак пойдет читать книжку, — фыркнул Биггерт. Люси Стюарт и ее новая подруга Кэтрин Бейл, звонко рассмеялись. Том бросил на них неприязненный взгляд, и под общий хохот поплелся к опушке.

Было ясно, но необычно холодно. Цветы излучали терпкий аромат, даря его чуть распустившимся почкам. В траве ползало много слизняков. Стараясь не наступить на них, Том подошел к оврагу, и, споткнувшись, скатился вниз. Поднявшись, он растер ушибленную ногу, а затем, расстелив прихваченное из приюта покрывало, сел на него и погрузился в чтение.