Ночные всадники. Нарушители закона. Чертово болото

Он отошел от окна назад, к своему письменному столу.

В то время, как он размышлял о том, как вернее достигнуть ему своей цели, Джеки как раз вела очень интересный разговор с человеком, против которого он строил козни.

Она сидела за столом в своей хорошенькой приемной в доме своего дяди. Перед нею лежали раскрытые конторские книги, которыми она занималась, когда увидала в окно подъезжавшего Беннингфорда. Выйдя к нему на веранду, она пригласила его войти в дом, опять села на прежнее место и, улыбаясь, заговорила с гостем.

Беннингфорд был одет в простой костюм для верховой езды, но его светлые волосы были тщательно причесаны, и его наружность даже в такой одежде носила на себе отпечаток изящества.

— Так вы говорите, Билль, что ваш приятель Пат Набоб собирается отправиться в горы искать золото? Имеет он какое-нибудь понятие об изысканиях?

— Я думаю, да. У него есть какой-то опыт в этом отношении.

Джеки вдруг стала серьезной. Она встала и подошла к окну, откуда открывался прекрасный вид на далекие вершины Скалистых гор, поднимавшихся над широким ровным пространством великого болота. Не глядя на Беннингфорда, она внезапно задала ему вопрос:

— Слушайте, Билль, наверное, у него есть какая-нибудь другая причина, чтобы решиться на такое безумное предприятие? Что это такое? Ведь вы же не можете уверять меня, что он задумал это из любви к приключениям? Скажите мне правду!

— Если вы хотите знать причину, то спросите его сами, Джеки, — ответил Беннингфорд, пожимая плечами. — Я ведь могу только делать предположения.

— И я могу, — сказала Джеки, внезапно поворачиваясь к нему. — Я скажу вам, Билль, почему он уходит в горы, и вы можете побиться об заклад на свой последний цент, что я права! Причина тут — Лаблаш. Он всегда бывает причиной, заставляющей людей покидать Фосс Ривер. Это настоящий кровопийца.

Беннингфорд молча кивнул. Он редко бывал экспансивен и к тому же ему нечего было добавить к словам девушки, так как в душе он соглашался с ней. Несколько минут Джеки пристально смотрела на его высокую, тонкую фигуру, прислонившуюся к печке.

— Зачем вы рассказали мне об этом? — наконец спросила она.

— Я думал, что вы захотите знать это. Ведь вы расположены к нему?..

— Да… но, Билль… вы сами задумываете уйти с ним?

Беннингфорд смущенно засмеялся. Эта девушка была замечательно проницательна!

— Я ведь не говорил этого, — возразил он.

— Вы не говорили, но вы об этом думали. Слушайте, Билль, скажите мне все!

Беннингфорд откашлялся, и затем, повернувшись к печке, нагнулся и стал загребать в ней горячую золу, открыв отдушину.

— Холодно, — проговорил он не совсем кстати.

— Да, но не в этом дело. Говорите все, — настойчиво повторила она.

Беннингфорд посмотрел на нее своим обычным спокойным взглядом и лениво проговорил:

— Я не думал о горах.

— А о чем же?

— О Юконе.

— А!

Это восклицание вырвалось у нее помимо воли. Они снова замолчали. Потом она опять спросила:

— Отчего?

— Ну уж, если вы хотите непременно знать, то я скажу вам, что не в состоянии буду продержаться это лето, если… если мне не улыбнется счастье!

— Вы не можете продержаться в финансовом отношении?

— Да.

— Тоже Лаблаш?

— Да, Лаблаш и Калфордский банк.

— Это одно и то же… — сказала она с уверенностью.

— Да, одно и то же… Для уплаты процентов по моим закладным мне надо продать весь мой лучший скот и все-таки я не могу заплатить Лаблашу другие долги, срок которым истекает через две недели.

Он вытащил свой кисет с табаком и стал скручивать папироску с самым равнодушным видом, как будто все эти затруднения нисколько его не касались.

— Если я теперь реализую все свое имущество в ранчо, то мне, конечно, останется. Если же я буду продолжать, то к концу лета ничего не сохранится.

— Вы хотите сказать, что еще глубже влезете в долги? — заметила она.

Он лениво усмехнулся, закуривая папироску.

— Конечно. Я задолжаю еще больше, — сказал он беспечно равнодушным тоном.

— Лаблашу удивительно везет в карты!

— Да, — коротко согласился он.

Джеки опять вернулась к столу и начала рассеянно перелистывать конторскую книгу, но по лицу ее было видно, что ее мучили какие-то неприятные мысли. Вдруг она подняла голову и заметила пристальный взгляд Беннингфорда, смотревшего на нее. Они были очень дружны и как-то угадывали мысли друг друга. Джеки, со свойственной ей непосредственностью, тотчас же высказала это.

— Никто, по-видимому, никогда не выигрывает у Лаблаша, Билль. Я полагаю, что покер доставляет ему определенный доход. Удивительное счастье!

— Некоторые люди называют это «счастьем», — сказал он с ударением.

— А вы как это называете? — резко спросила она.

Но он не отвечал. Подойдя к окну, он стал задумчиво смотреть в него. В этот день он пришел к Джеки с определенным намерением. Он хотел сказать ей то, что, рано или поздно, она должна была знать. Надо было, так или иначе, кончить эти «товарищеские» отношения, существовавшие между ним и смелой девушкой прерии. Он любил ее› но скрывал это и никто бы не поверил, что всегда спокойный, беспечно равнодушный Билль Беннингфорд способен был испытывать серьезное чувство. Даже никто из его близких друзей не подозревал этого. Но теперь наступил такой момент, когда он чувствовал необходимость выяснить их взаимные отношения. Рассказ про Пата Набоба был только предлогом. По дороге к дому Аллондэля

Беннингфорд думал о том, что он скажет Джеки, но когда увидал ее, то почувствовал, что не может произнести слов любви. Это было трудно, почти невозможно. Джеки была не такая девушка, к которой можно было бы легко подойти со своими чувствами. «Она так чертовски рассудительна», — подумал он. Бесполезно было бы стараться угадать ее чувства. Эта девушка никогда не обнаруживала их, и потому судить о них было невозможно. Она всегда была одинаково приветлива и была хорошим товарищем для него, но и только! Была ли у нее какая-нибудь более нежная привязанность к нему? Беннингфорд не решался судить об этом. Она была слишком поглощена той огромной ответственностью, которая лежала на ней, должна была заботиться о ранчо своего дяди, чтобы спасти его от гибели. Все ее мысли были направлены на это, и она не позволяла себе отвлекаться в сторону от этой цели. Она была горячо привязана к своему дяде и с тоской видела все его недостатки и слабости. Ее жизнь была посвящена ему, и она твердо решила не думать о себе, пока он был жив. Ничего не должно было мешать ей исполнять свой долг!

Так думал Билль, и слова, которые он собирался произнести, остались невысказанными. Оба молчали несколько минут. Беннингфорд задумчиво смотрел в окно, потом вдруг проговорил:

— Там, на той стороне болота пасется лошадь. Чья она?

Джеки моментально очутилась возле него. Это движение было так неожиданно и внезапно, что он невольно с удивлением взглянул на нее. Ее волнение было ему непонятно. Она схватила бинокль и быстро поднесла его к своим глазам…

Она смотрела долго и внимательно. Лицо ее было серьезно, и когда она снова повернулась к Беннинг-форду, то в ее прекрасных серых глазах появилось какое-то странное, непривычное выражение.

— Билль, я уже видала эту лошадь раньше. Четыре дня тому назад. С тех пор я напрасно старалась увидеть ее опять, а теперь она снова появилась. Я отправлюсь за ней и приведу ее сюда.

—. Что? Как? — воскликнул он с величайшим удивлением.

Джеки снова стала смотреть на болото.

— Я хочу пойти прямо туда сегодня вечером, — сказала она спокойно.

— Через болото?.. Невозможно!..

Обычно равнодушные спокойные глаза Беннингфорда заблестели.

— Нисколько, Билль, — беспечно улыбнулась она, — Я ведь знаю тропу.

— Но, я думаю, что был только один человек, который знал эту мифическую тропу и… он умер!

— Да, Билль, только один человек знал это.

— Следовательно, старые рассказы…

Он не договорил своей мысли. На лице его появилось странное выражение, казалось, он испытывал какую-то душевную муку. Но девушка, точно угадывая его мысли, весело расхохоталась.