Жила Комстока

В гардеробной было тесно, и, куда бы она ни повернулась, он дотянулся бы до нее в доли секунды. Грита положила шляпу на стол. Вот если бы добраться до булавок! Но ведь он же не даст ей сделать ни одного движения.

— Я слыхал, ты дверь заперла. Вот и умница. У меня хоть время будет. — Он ощерился в улыбке, обнажив крупные желтые зубы. — Я давно наблюдаю за тобой и заметил, что твои дружки-актеры появляются не раньше, чем за полчаса до спектакля. Так что у нас есть целый час.

— На вашем месте, — холодно произнесла Грита, — я бы поспешила унести ноги прямо сейчас, пока еще действительно есть время. В этом городе вас повесят даже за то, что вы уже сделали.

— Да куда им! Я всю жизнь что хочу, то и делаю. — Он уперся руками в бока и похотливо уставился на нее. — А теперь я сделаю с тобой кое-что.

Позади нее на столе в сумочке лежал пистолет. Но стоит ей повернуться к нему спиной… Нет, этого делать нельзя. Надо ждать. Быть может, если он начнет приближаться к ней и она отступит назад, это не вызовет у него подозрения? Только бы дотянуться до сумочки.

И тут безо всякого предупреждения он ударил ее. Оглушенная, Грита упала, но прежде, чем она пошевелилась, он пнул ее ногой. Девушка едва успела перевернуться на бок, пытаясь защитить живот. Ваггонер не шутил и бил по-настоящему.

Он нагнулся и схватил ее за плечо. Когда-то давно Гриту учили обороняться, и она знала, что нужно отползти назад. Вместо этого она схватила его за рукав и изо всей силы дернула к себе.

Застигнутый врасплох, бандит растянулся на полу, а Грита, словно кошка, в мгновение ока вскочила на ноги. Она была разъярена. Понимая, что не в силах убежать от него, она швырнула в него стулом и, пока он пытался сбросить его, схватила сумочку.

Но Ваггонер выбил сумочку из рук, тогда она пнула его ногой в лицо. Он схватил ее за ногу, но Грита выдернула ее, она отчаянно пыталась нащупать хоть что-нибудь, чем можно было бы как следует огреть его. Наткнувшись на банку с гримом, она с размаху опустила ее ему на голову, но Ваггонер нанес ей такой удар, что она, полуоглушенная, распласталась на полу. Он бросился к ней. Грита перекатилась и попыталась вскочить на ноги.

Глаза Ваггонера помутнели от бешенства.

— Я задушу тебя собственными руками и только тогда успокоюсь, — прохрипел он.

— Жалкий трус, — спокойно произнесла Грита. — Не можешь справиться с женщиной.

Огромный кулак навис над Гритой, и, пытаясь увернуться от удара, она упала на перевернутый стул. Ваггонер бросился к ней, и в этот момент раздался стук в наружную дверь.

Бандит на мгновение замер, дико озираясь, но тут же взял себя в руки.

— Только пикни, и я пристрелю этого ублюдка, кто бы он ни был.

Медленно, не сводя с него глаз, она поднялась. Платье изорвано в клочья, волосы растрепались, но при этом она чувствовала, что на редкость спокойна… «Думай! — мысленно приказала она себе. — Должен быть какой-то выход».

— Я сейчас уйду отсюда, — произнесла она. — И не вздумай меня останавливать.

— Один шаг к двери, и я переломаю тебе ноги… Потом пальцы, а потом…

Грита не сомневалась, что он выполнит угрозу. Стук в дверь прекратился. Неужели тот, кто стучал, ушел? Но кто мог прийти сюда в такой час? Сумочка лежала на полу. Если бы она только достала пистолет!

Еще какой-нибудь час назад она бы пришла в ужас при мысли, что может кого-нибудь убить, сейчас же ясно осознала, что страстно желает убить этого подонка. И надеялась, что ей удастся сделать это. Ведь он убил ее мать.

Резким прыжком Грита бросилась к двери, но Ваггонер опередил ее. При своем громоздком сложении он двигался как пантера. Он наотмашь ударил ее по щеке, и на его лице появилось выражение животной похоти.

— Думаешь, ты какая-то особенная? Сейчас я покажу тебе, как…

— Не покажешь. — Голос, раздавшийся из гардеробной, прозвучал тихо, но твердо.

Изогнувшись, словно кошка, Ваггонер повернулся, нащупывая рукоятку револьвера, но в это время Тревэллион выстрелил два раза подряд.

Схватившись левой рукой за край стола, а правой все еще держась за оружие, Ваггонер упал. Обе пули угодили ему в живот, дюйма на три повыше пряжки.

— Грита, — позвал Тревэллион, небрежно играя револьвером, — вам лучше выйти.

Девушка взяла сумочку и направилась к двери. На пороге она остановилась и обернулась. Ваггонер не сводил глаз с Вэла.

— Вы все видели тогда на Миссури, да? — прохрипел он.

— Мы с Гритой прятались в кустах, я держал ее, чтобы она не закричала.

Из горла Ваггонера вырывались хрипы, он не сводил глаз с Тревэллиона.

— Попадись вы мне тогда, я бы выпустил вам кишки наружу.

— Не сомневаюсь. Ты всегда был грязной скотиной. Даже жалко обижать животных, называя тебя так. — Вэл помолчал, потом переменил тему: — Это Хескет платил тебе?

— Хескет? — Ваггонер искренне вытаращил глаза. — Вот оно что! Хескет с «Соломона»! Стало быть, это он подсунул виски в опрокинутый фургон. Все тогда нажрались, кроме меня. А меня не требовалось спаивать, я и так бы пошел. Я плевал на то, пойдут ли остальные. Хотел показать этой бабе и ее девчонке, которые смотрели на меня, как на вошь.

Вдруг дуло револьвера блеснуло в его руке, но Вэл оказался готов к этому. Дулом своего револьвера он с размаху ударил Ваггонера по запястью, и тот выронил оружие, которое сразу же отлетело в угол. Не сводя глаз с бандита, Трев направился к нему, поднял левой рукой и шагнул к двери.

— У тебя мало времени, Ваггонер. На твоем месте я бы постарался наладить отношения с Богом. Если ты и выживешь, тебя все равно повесят.

Вэл вышел и захлопнул за собой дверь.

Остановившись на сцене, он перезарядил оба револьвера и сунул их за пояс. Сняв пальто, подал его Грите.

— Ваше платье разорвано, наденьте вот это. — Потом, взяв Гриту за руку, спросил: — С вами все в порядке?

— Меня немного трясет, — призналась она, — но это пройдет. Если бы мне удалось достать хоть какое-нибудь оружие, я бы разделалась с ним. Я и понятия не имела, что смогу вот так…

Он рассмеялся.

— Да вы просто молодчина. Пойдемте, вам надо отдохнуть.

После этих слов напряжение наконец спало, и Грита разрыдалась. Тревэллион нежно обнял ее.

— Пойдемте, тут недалеко.

Грита вцепилась в его руку.

— Вэл! Я так испугалась! Он… он был так ужасен!

— Все. Его больше нет.

— Вы… Он умрет?

— Да.

По дороге они встретили Ледбеттера.

— У вас все в порядке? Я слышал стрельбу.

— Это Ваггонер. Он сейчас там, в театре. Шок, должно быть, прошел, и теперь он корчится в предсмертных муках.

— А в отеле тоже стреляли. Элберт Хескет мертв.

— Мертв?

— Джекоб подкараулил его в номере. Когда Хескет вошел, Тиэйл уложил его.

— Так запросто?

— Ну… нет, конечно. Тиэйл лежал на больничной койке. Как ему удалось сбежать и добраться до отеля, одному Богу известно, но он сделал это. Хескет, должно быть, слишком погрузился в свои мысли и не заметил Тиэйла, когда вошел. Сняв пальто, он сразу полез в буфет за выпивкой. Похоже, его что-то очень расстроило, ведь он никогда раньше не пил. Случайно оторвавшись от стакана, Эл увидел Тиэйла, сидевшего на стуле с винтовкой в руках.

Хескет быстро соображал. И в тот момент, когда взгляд его наткнулся на Тиэйла, он уже понял, зачем тот здесь.

— Джекоб Тиэйл! Вы-то мне как раз и нужны! Как насчет того, чтобы заработать десять тысяч долларов?

— Когда я был ребенком, в клетку с крольчатами заползла змея, — произнес Тиэйл слабым голосом. — Вот ты и есть эта змея.

— Десять тысяч долларов! — словно не слыша его слов, продолжал Хескет. — Я даже мог бы повысить ставку, учитывая вашу квалификацию.

Джекоб Тиэйл вскинул винтовку. С такого расстояния прицеливаться не было нужды. При виде длинного ствола, направленного ему прямо в живот, Хескет почувствовал, как горло его сдавили железные тиски, и, задыхаясь от ужаса, взмолился:

— Нет! Меня нельзя убивать! Вы не понимаете, что делаете! Вы не смеете.