Король поднебесья

— Нет, мы объедем его стороной. Джимми, ты знаешь какую-нибудь дорогу, где бы нам никто не встретился?

— Боже ты мой, да ведь сейчас, небось, весь город уже на ногах! Они перекрыли все дороги! Ладно, не знаю еще, как, но надо попробовать! Придется поторопиться!

— А сигналы Танкертона быстро попадают по адресу?

— Быстрее, чем вы можете себе представить. Эта весточка уже бежит впереди нас, можете мне поверить!

Он ткнул пальцем куда-то в темноту и далеко впереди, на вершине холма они увидели мерцавший огонек.

— В Харперсвилле нет ни единого дома, обитатели которого не смогли бы прочитать это послание так же легко, как если б они были написаны на бумаге! И на крыше каждого из них, что на склонах холмов, есть зеркало, чтобы передать его дальше!

Данмор, стиснув зубы, мрачно кивнул.

— Поехали! Джимми, ты впереди! Беатрис, за ним. Я вас прикрою.

И мальчик, и девушка послушались немедленно, без единого слова растворившись в темноте среди деревьев, которые надежно прикрыли их своими ветвями. Теперь они ехали почти шагом, время от времени останавливаясь и вглядываясь вперед.

Данмор изо всех сил всматривался в темноту, обступившую их со всех сторон. Но все, что он видел, это черные силуэты деревьев да смутные очертания кустарника.

В горле у всех першило от едкой пыли. Осевшая на листьях, она теперь плотным облаком поднялась в воздух. Колючие ветки кустов то и дело цеплялись за одежду, разрывая ее. То одна, то другая лошадь коротко и испуганно всхрапывали, заставляя их вздрагивать, как от выстрела.

Так они спустились вниз по склону холма и обогнули его. Тут в просвете между деревьями перед ними замерцали огоньки Харперсвилля, на окраине которого мрачным силуэтом высилась гостиница.

Вдруг Джимми замер, как вкопанный. Девушка резко натянула поводья, и Данмор, вынужденный остановиться, услышал, как у нее вырвался испуганный вскрик.

Откуда-то прямо перед ними в темноте доносились чьи-то голоса.

Через мгновение Данмор услышал, как чей-то грубый голос громко произнес:

— Я себе уже всю шкуру спустил этими колючками, дьявол меня забери! И не подумаю идти дальше! Мальчишка просто спятил!

— Я не спятил! — взвизгнул обиженно мальчишеский голос. — Когда мы играли в индейцев, Джимми вечно обводил нас вокруг пальца. А знаете как? Просто-напросто возвращался на эту старую тропу!

— Какую тропу?! Где ты ее видишь, постреленок? Тут и змея не проползет!

— Поцарапаемся немного, экая важность! Джимми-то с ними, а он может вывести их на нее. Поехали, отец!

— Чушь все это! — прорычал другой мужчина. — Как идиоты теряем здесь время с этим мальчонкой, а кто-нибудь другой сейчас загребает денежки! Мать честная, десять тысяч хрустов!

В голосе его звучал почти благоговейный восторг.

— Да, и небось, еще столько же за девушку с сопляком! — напомнил другой голос.

— Провалиться мне на месте, ребята, если я не прочь всадить пулю в живот этому ублюдку Данмору! Но связываться с этой дикой кошкой… нет уж, слуга покорный! — хохотнул третий.

— Пошли, ребята. Раз уж нашли эту дорогу, надо проследить, не поедут ли они по ней. И держите оружие наготове!

— И шагу дальше не сделаю! Я и так уже исцарапался до крови! Да и сам подумай, неужто Данмор рискнет тащить по такой дороге девушку?!

— Так она ж ведь влюблена в него по уши, верно? А раз так, значит, сделает для него, что угодно! От любви кожа девушек делается прочнее, чем шкура мула!

— Ладно, хватит ржать! Вы как хотите, а я возвращаюсь! Пока, ребята!

— Неужто ты впрямь решил бросить нас, Джек? А что будет, если мы наткнемся на них? Без тебя мы не справимся!

— Батюшки светы, ну и храбрецы! Да ведь вас трое!

— Послушайте, парни, если Джек поворачивает оглобли, я с ним!

— Ну, так возвращаемся все. Прощай, удача!

Затрещали колючие кусты, когда все четверо, переругиваясь сквозь зубы, продирались сквозь них, и снова все стихло.

Откуда-то издалека едва слышно донеслось:

— Этот чертов Данмор, говорят, явился сюда за девчонкой…

— Он-то? Да кто может знать, что ему понадобилось здесь, в наших горах! Может, он и сам этого не знает. Ты вон бультерьера спроси, с чего он вечно лезет в драку! Вот так и Данмор. Кто его знает, что у этого ублюдка в голове! Вечно воду мутит! Ему это слаще меда!

— А болтали, он просто ленивый бездельник!

— Точно! И пьяница вдобавок!

— И чертов картежник!

— Да, вот только Танкертону он оказался не по зубам!

Это было последнее, что услышал Данмор.

Глава 39. В глухую полночь

Они ждали, не смея шевельнутся. Только когда голоса окончательно стихли вдали, Данмор дал знак, что можно двигаться. Даже лошади, казалось, поняли грозившую им опасность и ступали едва слышно, как тени. Впереди опять встал Джимми.

Наконец тропа стала чуть шире.

Картина эта навек. отпечаталась в памяти Данмора. Откуда-то слева доносился шум бегущей воды. Взошла луна, выхватив из темноты силуэты деревьев и медленно плывшие по небу облака. В ее призрачном свете ручей казался лентой из бледного серебра. А справа вверх тянулся склон холма, заросший молодыми деревцами и кустарником. На полдороги к вершине было что-то вроде прогалины, окруженной со всех сторон острыми зубьями утесов. Они еще не успели поравняться с ней, как вдруг в тишине раздалось клацанье затворов, и полдюжины винтовок уставились им в лицо. Поднялся крик и началась суете, но все это перекрыл пронзительный мальчишеский голос, восторженно вопивший так, что звенело в ушах:

— Говорил я вам?! Говорил ведь, что они поедут этой дорогой?!

Каррик вонзил шпоры в бока кобыле и погнал ее прямо на них.

— Это Данмор! — истошно завопил кто-то.

Какая-то фигура вынырнула из-за скал прямо перед ним. Прямо ему в лицо оглушительно рявкнули винтовки. Не успев даже испугаться, Данмор разрядил свой револьвер и успел заметить, как выскочивший перед ним человек покачнулся и рухнул навзничь.

А за собой он слышал дикие завывания Джимми и голос ринувшейся на помощь Беатрис. Развернув кобылу, он отчаянным прыжком перемахнул через нагромождение скал и укрылся за ними, успев подумать про себя, что это место ни дать — ни взять, настоящая крепость.

Было просто чудо, что его не пристрелили сразу. Пули, как злобные осы, угрожающе жужжали возле него, вспарывая одежду, высекая искры из камней и с глухим чавканьем впиваясь в землю. Одна из них, пробив сомбреро, сбросила его на землю. Но сам Данмор, словно заговоренный, без единой царапины, прорвался к лесу и темная стена деревьев сомкнулась за его спиной.

Он услышал, как сзади него сразу из нескольких глоток вырвался дикий крик, похожий на вой… стон разочарования, когда десять тысяч долларов, хрустящих новеньких бумажек уплыли у них из рук. Тропа снова сузились и копыта Прошу Прощения застучали по твердой земле. Позади себя он слышал топот двух лошадей и тяжелое дыхание Джимми.

Радость ударила в голову Данмора, как молодое вино. Она едет с ним, он победил и пусть это длится столько как можно дольше!

Она повернулась в седле.

— Здорово проделано! — крикнула Беатрис.

— Ерунда, — махнул рукой Данмор, весело хмыкнув, развернул Прошу Прощения и, пропустив их вперед, поехал последним.

Кто его удивил, так это Джимми, так и не проронивший ни слова. Повесив голову, мальчик молча ехал вперед. Но удивление Данмор сменилось тревогой, когда он вдруг краем глаза заметил, как побелевшие от напряжения пальцы Джимми судорожно вцепились в луку седла.

— Джим! — испуганно окликнул Каррик, пришпоривая кобылу. Одним прыжком обогнав мальчика, он схватил под уздцы его жеребца.

К его ужасу тот не ответил, даже не шелохнулся.

— Ты ранен, Джим?!

Мальчик мотнул головой.

— Джим! Джимми! Черт, тебя все-таки задели! Будь они прокляты!

Беатрис тем временем удалялась и Джимми, вдруг очнувшись, ударил каблуками коня и заставил его скакать рядом с кобылой Данмора.