Король поднебесья

— Как тебе сказать? — пожал плечами Данмор, — Ревную, наверное! Ты так интересуешься им, что порой я ловлю себя на мысли, с каким бы удовольствием влепил бы пулю прямо ему в лоб!

Губы его медленно раздвинулись в улыбке. Ослепительно блеснула полоска зубов, и вся кровь разом отхлынула от лица Беатрис.

— Когда-нибудь ты сведешь меня с ума — почти со страхом сказала она. — Стоишь передо мной, смеешься, шутишь, как ни в чем ни бывало, а сам говоришь об убийстве!

— Разве я говорил об убийстве, Беатрис? Это будет честный бой!

— Как будто у кого-то есть шанс против тебя?! Да ты и охотишься только ради того, чтобы пощекотать себе нервы! Как это на тебя похоже!

— У тебя такой затравленный взгляд, — усмехнулся он, — будто ты обречена жить в доме, населенном призраками! Неужто я такое чудовище?

— Так оно и есть, — кивнула Беатрис. — Мне порой кажется, что я так и живу и все эти призраки копошатся за моей спиной!

Она сделала жалкую попытку улыбнуться, но в глазах еще метался страх.

— Ты не убьешь Родмана, — прошептала она. — Сколько бы ты там не говорил, что завидуешь ему… или ревнуешь… так, кажется?

— Так оно и есть, — кивнул он.

— Чепуха! — отрезала она. — Ладно, оставим это! Ты не убьешь Фурно, если я… так что тебе от меня нужно?

— Твое общество… всего на десять дней, — ответил Данмор.

— На десять дней?! — не веря своим ушам, воскликнула она.

— Именно так.

— Для чего? — потребовала она.

— Чтобы вместе со мной поехать в горы.

— Куда?

— А вот это уже мне решать.

— Так ты мне не скажешь?

— Нет.

— Не может быть, чтобы ты это серьезно.

— Поверь, я сейчас серьезен, как никогда в жизни.

— Уехать с тобой… в горы… на десять дней? То есть, ты хочешь сказать… провести их с тобой наедине?

— Да. Только ты и я.

— Ну, — взвизгнула девушка, — тогда, значит, ты окончательно спятил!

Данмор пожал плечами.

— Ну скажи на милость, — простонала она, — что это тебе даст? Кроме того, конечно, что мое имя станут трепать на всех перекрестках?!

Он помрачнел.

— Я уже думал об этом, — кивнул Данмор. — Можем, если хочешь, вначале обвенчаться…

— Не хочу! — буркнула она, губы ее презрительно искривились.

У него вдруг запершило в горле. Чтобы не видеть пренебрежения на этом прекрасном лице Данмор отвел взгляд в сторону, туда, под солнцем ослепительно сверкала гладь реки, и легкий ветерок гнал по ней белые барашки волн… на выбеленную солнцем гальку и прохладную тень под деревьями.

Он обернулся. На лице его вновь играла его обычная легкая улыбка, та самая загадочная улыбка, что сбивала ее с толку и сводила с ума.

— Впрочем, — усмехнулся он, — не думаю, что кому-то придет охота сплетничать о моих друзьях, какого бы пола они ни были!

Он запнулся.

— А если такой и найдется, — наконец сказал он, — клянусь, что пошлю ему вызов. Надеюсь, это хоть немного утешит тебя.

Она взглянула на него в упор.

— И мы будем вместе целых десять дней… в лесу?

— Да. Таков мой план.

— А если я расскажу обо всем Танкертону?

— Думаю, он соберет своих людей и отправится в погоню. И уж тогда ему придется драться! Конечно, если его люди согласятся последовать за ним.

— Ты считаешь, они могут отказаться?

— Не знаю, — протянул он. — Они, конечно, люди надежные, но есть вещи, которых нельзя требовать даже от них.

— То есть, сражаться с тобой, ты это имеешь в виду?

— Просто им не по душе связываться с таким славным парнем, как я.

— И чего ты этим добьешься, позволь узнать, — вспыхнула девушка, — Разве что покроешь меня позором и заставишь всех в округе преследовать тебя, как дикого зверя?

Данмор снова пожал плечами.

— Я старался объяснить тебе, — сказал он, — но, видно, зря. Так что просто ответь, ты согласна?

— Неужели ты решил, что я соглашусь на это безумство?

— Но тебе ведь не хочется иметь на совести смерть Фурно, правда? — напомнил он.

— Что бы там ни было у тебя на уме, видно, мне так и не понять. Что ж, похоже, мне придется поехать с тобой, а там будь, что будет. Но, видит Бог, хотела бы я знать, есть ли еще женщина, которая бы согласилась на такое?!

Она шагнула к нему, вся дрожа от волнения. В глазах ее стоял вопрос.

— И все-таки я хотела бы знать, почему ты хочешь, чтобы я уехала с тобой?

— Любовь, Беатрис, — улыбнулся он. — Разве ты не понимаешь, что я до смерти влюблен в тебя?

— И при этом ты смеешься мне в лицо?! Господи, что делать?! Что мне делать?!

— Постарайся решить это к обеду, — усмехнулся Данмор, — иначе молодой Фурно умрет еще до того, как опустеют тарелки!

Глава 35. Конец Чака Харпера

Она отшатнулась и бросилась в сторону от него, на другой берег ручья, прыгая по выступавшим из воды камням. Там на мгновение замешкалась, переминаясь с ноги на ногу, словно собираясь что-то сказать, но передумала. С опущенной головой она поплелась к лесу и кусты сомкнулись у нее за спиной.

— Похоже, девчонка до последнего надеялась, что вы шутите, — проговорил чей-то голос за спиной у Данмора.

Он оглянулся и увидел перед собой Джимми.

— Разве она ошиблась? — спросил Данмор.

— А то нет? — ухмыльнулся Джимми. — Открыла бы глаза пошире, и сама бы в этом убедилась!

— По моему, Джимми, глаза у нее были открыты.

— Уж очень она ломала себе голову, а это, знаете ли, вредно для глаз, — глубокомысленно заявил Джимми. — Вот возьмите хотя бы меня! Когда как-то раз Чак Барнард вернулся в город, ух, я перетрусил! Его папаша в свое время махал кулаками на ринге, и Чак перенял у своего старика чертову пропасть всяких хитрых штучек! Представляете, каково с ним драться?

— А для чего с ним драться?

— Ну, а как же? — удивился Джимми. — Неужто сразу дать стрекача, даже не попытавшись потрепать его?! Ну так вот, значит, затеяли мы это дело возле гумна старика Шулера. Он сразу кинулся на меня с кулаками. Хотел ударить левой в челюсть, а потом правой — в плечо. И несдобровать мне, если б я не заметил озадаченное выражение у него на лице, вроде как он пытался что-то припомнить. Я сразу приободрился. Нацелился ему в живот, да как двинул! А он-то, бедняга, решил, что это ложный выпад, а я мечу ему в лицо. Ну вот, после парочки таких же ошибок он уже стал никакой, сник, захлюпал носом и решил, что лучше пойти домой и перестать валять дурака.

Запыхавшийся Джимми , сверкая счастливыми глазами, облизал губы

— Уж слишком много он думал, если хотите знать, вместо того, чтобы следить за моими кулаками! Да и Беатрис тоже… вместо того, чтобы раздумывать, что там кроется за вашими словами, лучше б повнимательнее пригляделась к вам!

— И что бы она сделала тогда, а, Джимми?

— Ну… пошла бы и хорошенько подумала, наверное, — хихикнул Джимми.

— А потом?

— Ну как же? Что будет, если женщина сядет и хорошенько подумает?

— Вот ты мне и скажи!

— Сказать-то я могу, да вы и сами это знаете. Однажды, как сейчас помню, моя тетка вот так же села и подумала, покупать ли ей новую шляпку. И думала до тех пор, пока весь хлеб в печи не сгорел. После этого она пошла-таки и купила шляпку!

Данмор захохотал.

— И что же, все женщины так?

— Само собой! Когда мужчина садится и думает, это значит, что он еще ничего не решил. А возьмите любую женщину! Все наоборот! Она разве думает? Пфф! Она придумывает предлог, чтобы сделать то, что ей хочется!

— Так ты думаешь, что Беатрис уже все для себя решила?

Джимми задумчиво поковырял кончиком башмака мокрый песок.

— Честно говоря, не знаю, — признался он. — Правда, не знаю. Она ведь не такая, как все… вроде чистокровной лошади, только ветер свистнет в ушах, и уж обо всем забыла! Конечно, может, она передумает. Но сейчас, держу пари, девчонка сама до смерти хочет уехать с вами.

— По-моему, тоже, — согласился Данмор.

Джимми тяжело вздохнул.