Чик Боудри — техасский рейнджер

— Кажется, веселый городишко, — прокомментировал Боудри.

— Этот-то? — Старик с чувством сплюнул. — Еще какой веселый! Сущий цирк!

Раненый сделал тщетную попытку подняться и снова упал. Никто не подходил к нему, не будучи уверенным, что стрельба закончилась. Боудри быстро оценил, что девушка больше нуждается в помощи, чем неудачливый дуэлянт, так как тому осталось жить всего минуту или две.

— Это только первый за сегодня! — весело сказал старик. — Погоди, пока в игру вступит Бонелли! Вот тогда дело пойдет!

— Кто такой Бонелли?

— Это большой человек, сынок. — Он искоса взглянул на револьверы Боудри. — Если ты ищешь работу со стрельбой, то у тебя только две дороги. Идешь работать к Бонелли либо идешь работать шерифом. На первой работе ты можешь продержаться намного дольше. Мы только что похоронили нашего третьего шерифа.

— Бонелли нанимает ганфайтеров?

— Это точно! В нашей округе он сделал революцию в коровьем бизнесе. Три месяца назад он пригнал в холмы пятьдесят голов, а теперь у него четыре-пять тысяч бычков и телок возрастом от трех до шести месяцев!

Боудри рассмеялся.

— Похоже, предприимчивый человек. А сколько платят шерифу?

— Сотню в месяц, дают хижину для жилья и патроны. Конечно, с той постели в хижине ты попадешь только в гроб!

Они подняли и успокоили лошадь, Боудри спросил:

— Не слышали о человеке по имени Уайли Мартин?

Старик сунул трубку в зубы и, не говоря ни слова, пошел прочь на своих коротких ногах. Слегка изумленный, Боудри уставился ему вслед, затем повернулся, чтобы помочь девушке сойти с шарабана. Человек пожилого возраста, очевидно, ее отец, спешил на помощь.

Он был похож на любого другого мужчину в городе, но в отличие от них был чисто выбрит и выглядел преуспевающим. Девушка не могла быть никем, кроме его дочери, потому что они были чрезвычайно похожи.

— Спасибо, что помогли поднять мою лошадь, — сказал пожилой человек. — Меня зовут Джед Чепин. Это моя дочь Эми.

— Очень рад, — сказал Боудри. — А меня зовут Текс.

— У меня ранчо к югу отсюда, клеймо «Джей Си». Если будете в наших краях, заезжайте в гости.

Боудри взглянул на Эми.

— Может, заеду. Но сейчас я хочу попробовать работу шерифа.

— Не делайте этого. У нас шерифы долго не живут. Эрланджер их не любит.

— Кто такой Эрланджер?

— Управляющий у Бонелли. Он и этот уголовник Хэнк Кордова житья людям не дают.

— А как насчет Уайли Мартина?

Выражение лица Чепина изменилось.

— Садись в шарабан, дорогая. Пора ехать домой.

Боудри встретился взглядом с Эми. Мгновение она испытующе смотрела ему в глаза, затем мягко сказала:

— Не задавайте этого вопроса. В нем кроется беда.

— У меня для него весточка.

— Забудьте об этом. В Альмагре ответа вам не будет.

— Я заеду к вам. Может, нам следует поговорить.

Ее глаза смягчились и потеплели, в них даже появилось любопытство.

— Может, и следует, — сказала она. — Пожалуйста, приезжайте.

Он пересек улицу и вошел в салун. За столом у стены трое играли в карты. У одного из них было узкое, скуластое лицо с тонкими, тщательно подстриженными белокурыми усами. У него были серые глаза и твердый, оценивающий взгляд, когда он смотрел на вошедшего Боудри. Другим был бородач, который недавно размахивал револьвером на крыльце.

Вслед за Чиком в салун вошли и расположились рядом с ним трое мужчин. Самый рослый из них заговорил, сразу же дав понять Боудри, кто из них кто.

— Приведи мне Чепина, Джефф. Приведи его сюда.

— По-моему, он только что уехал, — ответил другой — жилистый смуглый человек, но не тот, к кому обращались. — Я видел, как он уезжал на своем шарабане.

— Тогда догони его и приведи обратно, понравится ему это или нет!

Рослый мужчина — наверняка Бонелли. У него было твердое, словно из полированного дерева, лицо, яркие глаза и суровый взгляд.

Эрланджер вышел, и Боудри облокотился о стойку. В зеркале он поймал жесткий вопросительный взгляд Бонелли. Атмосфера в комнате наэлектризовалась, словно вот-вот что-то должно было случиться.

Один из играющих в карты обменял свои фишки на деньги и тихо вышел. Бородач перекинулся быстрым взглядом с Боннели. Человек с серыми глазами перемешал гибкими пальцами карты, а затем закурил тонкую, длинную сигарету.

— Кто мэр этого города? — В тишине комнаты вопрос Боудри прозвучал неожиданно громко.

Бонелли посмотрел на него как бы в раздражении, но не ответил.

Кордова посмотрел на Чика.

— Что тебе надо от мэра? — спросил он.

— Я слышал, городу нужен шериф. Я ищу работу.

Человек с серыми глазами вынул изо рта сигарету, посмотрел на нее, потом на Боудри. Похоже, ситуация его развлекала.

Бонелли резко обернулся и оглядел Боудри с ног до головы. Глаза его сузились. Чик стоял спиной к бару, облокотившись на стойку локтями. Он уверенно и спокойно смотрел Бонелли в лицо.

— Тебе лучше двигать дальше, — сказал Кордова. — Эта должность может оставаться вакантной.

— У других может быть иное мнение. Совсем недавно я видел, как застрелили человека. В городе нельзя носить оружие. Можно попасть в невинных людей.

— Уж не ты ли его отберешь? — с презрением провозгласил Кордова.

— Я бы попросил людей оставлять оружие, когда они въезжают в город. А если они не согласятся, то мне пришлось бы отбирать его. В каждом городе есть честные жители, и в большинстве своем они предпочитают тишину и спокойствие.

Перед салуном громко протрещал и остановился шарабан, затем двери распахнулись, и вошел Чепин. Он был бледен, но в глазах его сверкала злость. Эрланджер шел за ним по пятам.

— Что это значит, Бонелли? — потребовал Чепин.

— Это значит, что я выкупаю твое ранчо, Чепин. Я предлагаю пять тысяч долларов за землю и скот.

— Пять тысяч? — удивленно спросил Чепин. — Ранчо стоит пятьдесят, если не больше. Я не продаю.

— Конечно, продаешь. — Бонелли наслаждался собой. — Мои ребята обнаружили переклейменный скот. Мое клеймо сменено на твое. Ты ведь знаешь, мы вешаем скотокрадов.

— Я в своей жизни никогда не украл! — Ярость Чепина не мешала ему говорить с осторожностью. — Это все подстроено, Бонелли. Вы пытаетесь вынудить меня продать ранчо.

— Ты хочешь сказать, что я вру? — мягко произнес Бонелли. Он отошел от бара. Его намерения были очевидны.

Чепин знал, что будет приговорен к смерти, если скажет сейчас неверное слово. Он был смелый, но не безрассудно смелый, и к тому же в шарабане его ждала дочь.

— Я не хочу сказать, что вы лжете. Но я не продаю ранчо.

— Рейми тоже говорил, что не продает ранчо. Помнишь?

— Послушайте, Бонелли. Я не трогаю вас. Оставьте меня в покое.

Человек с серыми глазами перешел к бару. Он поймал взгляд Чика, вынул из кармана какую-то вещицу и послал ее по стойке так, что она скользнула в сторону Боудри. Чик накрыл ее левой рукой. Никто из людей Бонелли этого не заметил: все их внимание сосредоточилось на Чепине, которого они явно собирались убить. Чик Боудри прикрепил значок шерифа к жилетке, затем засунул большой палец левой руки в карман рубашки, а ладонью прикрыл значок.

— Вам не нужно продавать ранчо, если вы не хотите, Джед. — Он говорил спокойным голосом. — Что же касается обвинения в скотокрадстве, Бонелли, то его нужно доказать.

Бонелли раздраженно повернулся:

— Не суйся не в свое дело!

— Это мое дело, Бонелли. — Чик не отрываясь смотрел на Эрланджера. — Садитесь в свой шарабан и поезжайте домой, Чепин. Бонелли больше не будет беспокоить людей. Он не такая уж большая лягушка в этом болоте. Он только кажется большим, потому что спала вода. Поезжайте домой.

— Я тебя предупредил, — сказал Бонелли. — Не суйся не в свое дело!

Боудри опустил левую руку, приоткрыв значок шерифа.

— Я в игре, Бонелли. Карты сданы.

К нему двинулся Эрланджер.

— Не люблю шерифов! Не люблю закон!

— Бонелли! — сурово сказал Боудри. — Забирайте своих прихвостней и уезжайте из города. В следующий раз, когда вы появитесь здесь, сдадите оружие в контору шерифа. Иначе вообще не показывайтесь в городе.