Зов свободы

— Я понимаю, — ответил Нат, чувствуя взгляд вождя шошонов на своем лице.

Он умышленно отвел глаза, обеспокоенный такой ситуацией. Почему не сказать Черному Котлу, что он не может жениться на Уиноне? Нат чувствовал себя: так, словно обманывал вождя. Где же его смелость? Почему он словно язык проглотил? Может, где-то в глубине души ему нравится эта идея?

— Так что, Убивающий Гризли, Черный Котел ждет ответа. Быстро.

— Прямо сейчас? — уклончиво спросил Нат.

— Да. Он знать, жениться ты на Уинона. Пожалуйста. Ему мало осталось. Что ты отвечать?

Нат наклонился и посмотрел на Черного Котла, он чувствовал напряженное ожидание во взгляде вождя и понял всю важность своего ответа. Для отца и мужа, который сейчас покинет свою земную оболочку и уйдет в неизвестность, его слова очень важны. Воин хотел умереть, зная, что о близких позаботятся, что они будут счастливы. Находясь на пороге смерти, он думал только об Уиноне и Утренней Росе. Нат уже ощущал вину за свои недавние противоречивые чувства. Как он может ответить «нет»?

Как он может позволить Черному Котлу уйти в вечность, пребывая в неизвестности.

Юноша вздохнул и произнес слово, которое с этих пор прочно свяжет его с шошонами и круто изменит все его представления о собственном будущем, важное слово, соединившее между собой жизней больше, чем любое другое за всю историю человечества.

— Да.

ГЛАВА 14

— Тебя нельзя оставить одного ни на минуту.

— На моем месте ты поступил бы так же.

— Как знать… в мире нет и двух похожих людей, я, возможно, нашел бы выход из подобной ситуации. Одно знаю точно, я бы не позволил связать себя обещанием жениться, если бы не хотел этого, — раздраженно заметил Шекспир.

Нат, разминая спину после долгих часов, проведенных в седле, посмотрел на траппера:

— Не вижу причин так расстраиваться из-за меня. Ты сам мне сказал, что я уже связан с Уиноной.

— Да, но я никогда не призывал тебя сдаться и согласиться жениться на ней из жалости.

— Здесь больше чем просто жалость.

— Неужели?

— Я говорил тебе, что влюбляюсь в нее, — напомнил Нат.

— Жениться только потому, что тебе кажется, что ты влюблен — то же самое, что бороться с гризли потому, что тебе скучно и надо бы немного развлечься. В обоих случаях мужчина собирается откусить больше, чем может прожевать.

— Уже поздно меня переубеждать, — сказал Нат.

— Но ведь Черный Котел жив, — заметил траппер.

— Но сколько еще он проживет? — возразил юноша и повернулся, чтобы взглянуть на шошонов, вернее, на то, что осталось от их племени.

Из сотни лошадей, еще недавно нагруженных пожитками, теперь брели около десятка, они же тащили волокуши с ранеными. Колонна, которую раньше составляли около шестидесяти беззаботных людей, теперь насчитывала четыре десятка удрученных соплеменников, включая тех, кто лежал на волокушах. Всего лишь несколько воинов могли противостоять следующей атаке. Трое их них держались позади, чтобы защитить женщин и детей, остальные охраняли колонну с боков. Шекспир и Нат ехали во главе отряда, пытаясь ускорить движение, но безуспешно.

— Если бы мы могли ехать быстрее, — вздохнул Нат.

— Не хватало еще, чтобы кто-то из раненых умер от тряски, — предостерег его старый охотник.

— Да, конечно. — Нат посмотрел на пологий склон холма, к которому они медленно приближались. — У тебя есть план? Кроме того, чтобы убраться отсюда подальше.

— Именно в этом и заключается мой план.

— Все шутишь…

— Если бы. Я знаю, что черноногие нападут на нас еще до наступления темноты, и хочу быть готовым к этому.

— Надеюсь, ты ошибаешься. Может, они удовлетворятся тем, что убили многих шошонов и угнали их лошадей. — Нат потянул за поводья вьючную лошадь.

— Им этого мало.

— Ты это утверждаешь или предполагаешь? — нервно спросил Нат, раздраженный тем, что траппер продолжает настаивать на своем, пророча беду.

Шекспир вздохнул и посмотрел на юношу:

— Я знаю Бешеного Пса. Поверь мне, он не отступит.

— Бешеный Пес? — повторил Нат настороженно.

— Я знаю этого ублюдка давно, — стал вспоминать Шекспир. — На его счету десятки жизней. Белые, шошоны, шайены, арапахо — он ненавидит всех. У него когда-то давно вышла ссора с Черным Котлом, и вот теперь подошло к развязке.

— Ты не рассказывал мне об этом.

Шекспир пожал плечами:

— Не хотел, чтобы ты проболтался Уиноне или Тянущему Лассо, хотя тому, возможно, все известно. Полагаю, Черный Котел узнал Бешеного Пса, но никому об этом не сказал. Шошоны хоть и смелы, но при упоминании этого имени боятся собственной тени.

— Преувеличиваешь?

— Немного, — признался Шекспир. — Но ситуация плоха и может стать совсем безнадежной.

— Что мы можем сделать, чтобы остановить Бешеного Пса?

— Молиться.

— Я не из тех, кто способен проболтаться.

— Прими мои извинения, конечно, мне следовало тебе сказать, но голова была занята другими мыслями.

— Ты прощен, — улыбнулся юноша.

— Благодарю вас. — Шекспир усмехнулся. — Теперь я могу спать спокойно.

Нат оглянулся на Уинону и Утреннюю Росу, которые шли позади, футах в пятнадцати. Прекрасная девушка, теперь его невеста, слегка улыбнулась. Она вела под уздцы лошадь, которая тащила носилки с Черным Котлом. Рядом шла будущая теща Ната.

— Хотел бы у тебя кое-что спросить, — вспомнил Шекспир.

— Спрашивай.

Старый охотник указал на голову Ната:

— Ты решил всегда носить его?

Нат дотронулся рукой до орлиного пера, привязанного у правого виска тонкой полоской из оленьей кожи. Он видел — так носят некоторые индейцы.

— Я точно не знаю, почему решил надеть его. Может, я наконец оценил, какую честь оказал мне Белый Орел.

Шекспир кивнул:

— Ты учишься.

— Недостаточно быстро, по-моему.

— Всякий познает жизнь в соответствии с собственным разумением. Как говорится в Библии, всему свое время. Для каждого дела уготован свой срок.

— Даже не верится.

— О чем ты?

— Ты цитируешь еще кого-то, кроме Шекспира.

Траппер стукнул себя по лбу в притворном удивлении:

— Что я наделал! Вот и получил щелчок от молодого…

Нат усмехнулся и посмотрел на солнце, которое стояло еще высоко.

— Будем делать остановку?

— Лучше не стоит. Хотя понимаю — женщины и дети устали. Думаю, Бешеный Пес вернется, тем более что нас легко выследить. Может застать врасплох.

— Как ты думаешь, что будет с могилами шошонов?

— А что?

— Может Бешеный Пес вырыть тела, чтобы снять с них скальпы?

Шекспир удивился:

— Индейцы могут быть кровожадными, но они не психи. Им не придет в голову выкапывать трупы. И откуда у тебя такие дикие предположения?

Нат пропустил вопрос, рассматривая холм, по которому они начали подниматься. Южный и северный склоны поросли деревьями, но вершина была абсолютно голой, если не считать кучки валунов.

— Должно быть, из тех книжек, что ты прочитал в Нью-Йорке, — продолжал старик тем же беззаботным тоном. — Книги порой наводят людей на странные мысли.

— Ты о нем? — Нат кивнул на мешок у седла.

— Старик Уильям писал о жизни, а не о всякой там чепухе, как некоторые из теперешних писателей.

— О жизни, говоришь? Поправь меня, если в его произведениях нет, к примеру, ни слова о призраках.

— Да, но…

Они продолжали подниматься по склону, то и дело огибая большие плоские камни.

— Остановимся здесь! — заявил Шекспир, направляясь к вершине холма.

Нат подъехал к валуну и придержал поводья, ожидая Уинону, чтобы помочь ей подняться. Смесь любви, благодарности и искреннего смущения читалась в глазах девушки и еще вера в то, что Нат испытывает те же чувства.

Уинона подходила, крепко держа лошадь за поводья, и старалась, чтобы тряска не тревожила отца.

Утренняя Роса, опустив голову, не отрывала печального взгляда от неподвижно лежащего мужа.