Белый вождь(без ил.)

Все, у кого были лошади, последовали за охотником, который держал путь прямо к тропе, что вела их долины вверх, на плоскогорье. Эта тропа крутыми извивами взбиралась по скалам, и кроме нее отсюда не было другого пути на плоскогорье. Такая же дорога вилась по противоположному каменному откосу, в этом месте можно было пересечь долину – на много миль вокруг это был единственный путь, ведущий с одной стороны плоскогорья на другую.

Всего тысяча футов отделяла долину от плоскогорья, но тропа, поднимавшаяся вверх, тянулась чуть не на милю; а так так место праздничных игр было в нескольких милях от подножия утеса, Карлоса сопровождали лишь те, кто был на конях, да еще несколько человек, решивших во что бы то ни стало своими глазами увидеть во всех подробностях это опасное испытание. Офицеры, разумеется, были среди тех, кто поднимался по тропе. Те, что остались внизу, двинулись поближе к скалам, чтобы не пропустить самую интересную и волнующую часть зрелища.

Прошло уже больше часа, а оставшиеся внизу все еще ждали, но они не теряли времени даром. Картежники засели играть в монте, замелькали золотые и серебряные монеты, переходя из рук в руки; среди самых азартных игроков были оба отца миссионера; а прекрасные сеньориты занялись своей любимой, спокойной и несложной игрой а чуса. Бой между двумя сильными петухами (один из них принадлежал алькальду, другой – священнику) заполнил следующие полчаса. В этом соревновании восторжествовал представитель церкви. Его серый петух с одного удара убил рыжего петуха алькальда – длинной и крепкой, словно стальной шпорой он хватил противника по голове. Всем оставшимся внизу, даже и сеньоритам, очень понравилось это интересное и приятное зрелище – всем, кроме алькальда.

Петушиный бой окончился, и вниманием толпы снова завладела группа людей, поднимавшихся на плоскогорье. Они уже достигли края утеса, и по их движениям было ясно, что они договариваются об условиях этого неслыханного пари. Давайте присоединимся к ним.

Охотник на бизонов выехал вперед и показал место, где он хочет осуществить свой дерзкий замысел. Сверху, с плоскогорья, скал не видно, и даже самую долину, огромную пропасть в тысячу футов глубиной, не увидишь, если на какую-нибудь сотню шагов отступить от края обрыва. Здесь нет никаких откосов или склонов. Неизменно ровный зеленый луг стелется по плоскогорью до самого края обрыва. Он весь гладкий, трава здесь короткая и густая, как дерн. Коню не обо что споткнуться – нигде ни ямки, ни камешка. Эта опасность ему не грозит.

Выбранное место, как уже говорилось, походило на мыс; он выдавался вперед, нарушая ровную линию каменной стены. Снизу, из долины этот выступ сразу бросался в глаза. А здесь, наверху, он оказался продолжением плоскогорья, вытянутого вперед наподобие языка.

Прежде всего Карлос доехал до самого конца его и внимательно исследовал грунт. Он был как раз хорош: не настолько плотен, чтобы конские копыта скользили, и не такой рыхлый, чтобы они увязали в нем.

Карлоса сопровождали Вискарра, Робладо и другие. Многие подъехали к избранному месту, но держались на почтительном расстоянии от края пугающей бездны. И хоть они долгие годы жили на этой земле, среди величественных и грозных ландшафтов, многие из присутствующих не решились стать на край страшного выступа и заглянуть вниз.

Конь охотника стоял на самой кромке, и Карлос спокойно, словно то был берег канала, показывал, где провести черту. Конь тоже не выказывал признаков беспокойства. Сразу было видно: он прекрасно обучен, и ему это не внове. То и дело, вытянув шею, он заглядывал вниз, в долину, и, увидав там своих собратьев, пронзительно ржал. Карлос нарочно держал его на самом краю утеса, чтобы он освоился здесь, прежде чем приступить к нелегкому испытанию.

Но вот уже и черта проведена; меньше двух лошадиных корпусов отделяют ее от последних травинок, растущих на кромке обрыва. Вискарра и Робладо потребовали было, чтобы расстояние сделали еще короче, но в ответ раздался ропот неодобрения и послышались даже негромкие, приглушенные возгласы: «Позор!»

Чего добивались офицеры? Никто в толпе не знал этого, но все чувствовали: они хотят погубить охотника на бизонов. У каждого из них были на то свои причины. Оба они ненавидели Карлоса. Причина или причины их ненависти возникли недавно, у Робладо даже позже, чем у коменданта. За последний час он заметил нечто такое, что привело его в ярость. Он заметил, как Карлос махнул белым платком, и так как он стоял у скамей, ему было видно, кому предназначалось это «прощай». Изумление, негодование вспыхнули в нем, и он стал разговаривать с Карлосом заносчиво и грубо.

Каким чудовищным не покажется это предположение, но, сорвись охотник с утеса, оба – и Робладо и Вискарра – были бы только рады. Разумеется, это чудовищно, но таковы были там люди в те времена, и в этом нет ничего невероятного. Напротив, подобное варварство – желания и даже поступки еще более бесчеловечные – отнюдь не редкость и сейчас под небом Новой Мексики.

Молодой скотовод, который вместе с другими поднялся на плоскогорье, настаивал, чтобы игра велась честно, по всем правилам. Всего-навсего скотовод, хоть и богатый, он был человек смелый и отстаивал права Карлоса даже наперекор усатым грозным офицерам.

– Послушай, Карлос! – крикнул он, когда приготовления уже шли полным ходом. – Сдается мне, ты готов пойти на это сумасшествие. Раз уже не удалось отговорить тебя, я не стану тебе мешать. Но, по крайней мере, не рискуй собой ради такого пустяка. Вот мой кошелек! Спорь на сколько хочешь.

С этими словами он протянул охотнику туго набитый кошелек – как видно, в нем было немало денег.

С минуту Карлос молча смотрел на кошелек. Великодушное предложение обрадовало его. По всему видно было, что он глубоко тронут добротой юноши.

– Нет, – сказал он наконец, – нет, дон Хуан! От всего сердца благодарю тебя, но взять кошелек не могу... Одну монету, не больше. Я хотел бы поставить один золотой против коменданта.

– Бери, сколько хочешь.

– Спасибо, дон Хуан! Только один золотой. И у меня есть один – значит, всего два... Два золотых. Честное слово, никогда еще я не спорил на такие большие деньги!.. Слышите? Бедный охотник бьется об заклад на два золотых!