Опасные тропы натуралиста (Записки ловца змей)

-- Разве это немного? -- удивился дядька. -- Да тут десятки тысяч этих тварей!

-- Бывают кулиги в несколько миллионов особей. Такая стая способна уничтожить все зеленое на десятки километров своего пути. Эта кулига тоже наделает беды, если только доберется до посевов или садов. Нужно сообщить в районный центр. Вы идите дальше одни. Я съезжу в район.

Костя вернулся в лагерь, и вскоре наш грузовик, оставляя за собой шлейф красноватой пыли, побежал по дороге.

Саранча продолжала продвигаться все дальше в одном направлении. Вдруг из-за скалы появилась майна. Птица села на землю в самой гуще саранчи и принялась бить клювом во все стороны. Каждый удар убивал саранчука. Очень скоро майна радостно чирикнула и набрала полный клюв битых саранчуков.

Длинные задние ноги насекомых торчали по обе стороны ее головы, точно у птицы вдруг выросли усы. Скворец вспорхнул и скрылся за скалами.

Следом за первой майной к кулиге прилетели другие скворцы. Они тоже набрали по полному клюву саранчи и улетели.

-- Теперь саранче конец, -- довольно улыбаясь, сказал проводник. -Скоро здесь будет такая птичья тамаша3, что ни один саранчук не уйдет. Всех съедят.

-- Им по радио сообщат, что в этом месте появилась саранча и срочно нужно ее уничтожить! -- насмешливо сказал дядька.

-- Не по радио, а одна птица скажет другой, та -- третьей, и так пойдет во все стороны, как у людей узун-кулак4.

-- Значит, по-твоему, птицы могут разговаривать?

-- Конечно могут. Я сам не раз видел, как майна предупреждала своих соседей о появлении ястреба или кошки.

-- Ну допустим, что сигнал тревоги они подавать друг Другу могут, но что касается сообщений о еде, то это ты, Курбан-Нияз, хватил через край.

-- Не веришь? Давай спорить!

-- А на что будем спорить?

-- Если я буду прав, отдашь мне свой нож. Дядькин охотничий нож давно привлекал внимание проводника.

-- А если прав буду я?

-- Возьми у меня что хочешь!

Дядька и Курбан-Нияз ударили по рукам. Часа через два мы возвращались в лагерь и издали увидели, что над кулигой вьется птичья стая. Здесь были не только майны. Гораздо больше было розовых скворцов. Одни птицы прилетали и садились в самую гущу саранчи, другие взлетали и с полными клювами летели прочь. Птицы кружили над кулигой саранчи.

В ее разгроме принимали участие и кеклики. Подойдя поближе, мы спугнули несколько выводков. Курочки с квохтаньем побежали к скалам, а за ними, как шарики, катились птенцы-пуховички.

-- Ну как, друг? -- торжествующе показал на птиц Курбан-Нияз. -- Их, наверно, по радио известили?

Дядька молчал, снял с пояса нож и протянул его проводнику. Проводник принял нож обеими руками, вынул его из ножен, попробовал лезвие рукой, одобрительно поцокал языком и... вернул дядьке.

-- Возьми обратно. Мой узбекский пчак1 не хуже. Только в другой раз, если чего не знаешь, не спорь... Костя приехал ночью.

-- Утром придет опылитель, -- сказал он. Едва только солнце взошло над дальней грядой гор, как к лагерю подъехала машина с пузатой цистерной вместо кузова.

-- Где саранча? -- выскочив из ее кабины, спросила резвая девица неопределенного возраста.

-- Может быть, раньше позавтракаем? -- предложил дядька.

-- Поедим после. Опыление лучше всего проводить, пока не высохла роса.

-- Ну тогда сейчас покажем, -- сказал Костя. -- Володя, заводи свой драндулет!

За прошедший день кулига продвинулась километра на три, а сейчас замерла на месте. Саранчуки едва шевелились, но все же грызли траву. Численность их значительно сократилась. Птичье пиршество нанесло саранче ощутимый урон. Наша машина, а за ней и опылитель объехали кулигу и встали поперек ее движения. Солнышко пригревало, и саранчуки начинали двигаться активнее. Они обтекали машины и двигались в том же направлении, что и вчера.

-- Чем будете опылять? -- поинтересовался Костя.

-- Арсенитом кальция.

-- Мышьяковистым кальцием? Так ведь это сильный яд, который убьет всех птиц! Неужели нельзя применить менее ядовитое вещество?

-- Ничего не поделаешь. Лес рубят -- щепки летят!

-- Да вы в своем уме? -- не сдержался Костя. -- Вы посмотрите, сколько скворцов и других птиц налетело пастись на эту кулигу! Не смейте распылять мышьяк. Птицы справятся с саранчой и без вашего участия!

-- Вы сами, наверно, не в своем уме! -- язвительно ответила девица. --Это кулига Доциостаурус марокканус--саранчи марокканской, одного из самых опасных видов. Я обязана не допустить продвижения кулиги. Надеяться на птиц я не могу!

-- Посмотрите, что делается над кулигой! Видите, какая масса птиц пожирает ваших страшных марокканусов! Эти же птицы подберут всю отравленную саранчу и подохнут. Яд убьет не только их, но и их птенцов, которым они отсюда носят пищу. Пожалейте хоть этих малышей, ведь вы же женщина!

-- Сейчас я не женщина, а агроном-энтомолог, -- отрезала девица. -- Не мешайте мне выполнять свои обязанности!

Тем временем шофер машины-опылителя подготовил свой агрегат к работе и надевал комбинезон и маску.

-- Вот человек! -- возмущалась агроном-энтомолог. -- Сам поднял тревогу, сообщил о появлении саранчи, а теперь сам же возражает против ее уничтожения!

-- Признаю свою ошибку, -- сказал Костя. -- Погорячился. Не думал, что птицы так скоро разыщут кулигу.

-- Я вам уже сказала, что на птиц надеяться не могу!

-- Дочка, Костя -- ученый человек. Если он говорит, что беда будет, зачем не слушаешь? -- тронул девицу за рукав Курбан-Нияз. -- Вчера здесь было черно от саранчи, сегодня ее уже только половина осталась, завтра птицы остальных соберут. Зачем хочешь плохое дело делать?

-- Не троньте меня! -- взвизгнула девица. -- Я нахожусь при исполнении служебных обязанностей! Вы ответите за это! В разговор вмешался дядька.

-- Милая девочка, вы, кажется, решили нас напугать? Стоит ли тратить энергию?

Агроном-энтомолог решительно ринулась к опылителю и скомандовала:

-- Начинайте работу!

Опылитель взвыл, выбросил облако ядовитой пыли.

-- Да что же это делается! -- закричал Костя. -- Володя, ставь машину им поперек пути. Нельзя допустить, чтобы это злодейство совершилось!

Наш маленький грузовик сорвался с места, переваливаясь на неровностях склона, обогнал опылитель и подставил борт под его передок. Опылитель остановился, но продолжал выбрасывать яд.

-- Уберите машину с дороги! -- истерически визжала агроном-энтомолог. -- Я вас отдам под суд!

Костя, Курбан-Нияз, дядька и я встали перед опылителем.

-- Не пустим! -- решительно заявил Костя. -- Все равно не пустим! Выключай свою машину!

-- Вы отравитесь! -- кричал шофер опылителя, высунувшись из кабины и сдернув маску. -- Без маски здесь находиться нельзя!

-- Трави меня, скотина! -- заревел дядька. -- Немцы не убили, так ты отрави!

Шофер опылителя выключил мотор. Ядовитое облако исчезло.

-- Вы что, сумасшедшие? Ради чего вы мешаете нам уничтожить опасного вредителя? Прочь с дороги! -- кидалась на нас агроном-энтомолог.

Она бесновалась и визжала, но мы стояли как вкопанные и никак не реагировали на ее маневры.

Грозя нам самыми страшными карами, агроном-энтомолог села в кабину опылителя и уехала.

В этот день мы на охоту не пошли. Боялись, что, как только мы уйдем, вернется ретивая потребительница саранчи. Она появилась вечером. Вместе с ней на газике приехал главный агроном района. Он пригласил к себе в машину Костю и попросил всех не мешать их беседе. Они объехали участок поражения и долго наблюдали за птичьим пиршеством. Потом главный агроном подъехал к опылителю и что-то долго говорил агроному-энтомологу. Что он говорил, мы не слышали, но лицо у энтомолога пылало как мак. Главный агроном дружески простился с нами и уехал. За ним последовала и агроном-энтомолог на опылителе.

Через два дня о кулиге, страшной Доциостаурус марокканус напоминала только трава, съеденная саранчой.