Жизнь и приключение в тайге

124

Напечатано: «Приамурье», № 751, от 5 февраля 1909 г.

{1} См. примечание к главе IX.

125

В этом очерке впервые появляется упоминание о китайце Дзен-Пау, между тем он упомянут так, как будто читатель уже знаком с ним. Очевидно, первое упоминание о нем было в том очерке, который не дошел до редакции и оказался утраченным.

В СА Дзен-Пау именуется везде Чжан-Бао. Дзюль именует его Чан-Гинчин, разъясняя, что имя Дзен-Пау обозначает «охотничий старшина». Его историю В. К. Арсеньев подробно рассказывает в книге «Китайцы в Уссурийском крае» (Хабаровск, 1914, стр. 157–161) и в книге «По Уссурийскому краю» (шеститомник, т. I, стр. 306–308). Чжан-Бао был начальником дружины, организованной в 1880 г. для борьбы с разбойниками-хунхузами, в то время совершенно терроризировавшими местное население. Дружина действовала с 1880 по 1908 г., в 1899 г. ее пожизненным начальником был избран Чан-Гин-Чив, принявший имя Дзен-Пау (Чжан-Бао).

Чжан- Бао встретился с Арсеньевым впервые в 1906 г., во время первой экспедиции последнего, и затем сопровождал его в экспедициях 1907 и 1908–1909 гг. Встреча с ним была очень счастлива для экспедиции, так как, во-первых, он со своими дружинами охранял экспедиционный отряд от набегоз хунхузов; во-вторых, он великолепно знал географию местности и неоднократно являлся проводником, в-третьих, его авторитет среди местного населения (китайцев, орочей и удэхейцев) очень способствовал выполнению задач экспедиции. В книге «Дерсу Узала» В. К. Арсеньев дал краткую, но очень выразительную характеристику: «Чжан-бао был мужчина высокого роста, лет 45. Одет он был в обыкновенную китайскую, синюю одежду… На подвижном лице его лежала печать перенесенных лишений. Он носил черные усы, по китайскому обычаю опущенные книзу, в которых уже кое-где пробивалась седина. В черных глазах этого человека сквозил ум, на губах постоянно играла улыбка, и в то же время лицо его никогда не теряло серьезности. Прежде чем что-нибудь сказать, он всегда обдумывал свой ответ и говорил тихо, не торопясь». «Мне не приходилось встречать человека, — пишет далее В. К. Арсеньев, — в котором так совмещались бы серьезность, добродушие, энергия, рассудительность, настойчивость и таланты дипломата. В личности Чжан-Бао, в его жестах, во всей его фигуре и манере держать себя было что-то интеллигентнее. Его ум, самолюбие и умение подчинить себе толпу говорили за то, что это не был простой китаец» (т. I, стр. 307). В. К. Арсеньев полагал, что Чжан-Бао был политическим эмигрантом.

Совершенно исключителен был и его авторитет в крае: «Китайцы и тазы обращались к нему за советами, и если где-нибудь надо было примирить двух непримиримых врагов, китайцы обращались к Чжан-Бао. Он часто заступался за обиженных, и на этой почве у него было много тайных врагов» (та м же); в конце концов он пал жертвой их мести: убит в 1913 г.

126

О записи на дереве в СА так рассказано: «На берегу рос старый тополь. Я оголил его от коры и на самом видном месте ножом вырезал стрелку, указывающую на дупло, а в дупло вложил записную книжку, в которую вписал все наши имена, фамилии и адреса. Теперь все было сделано. Мы приготовились умирать» (стр. 65).

127

В. К. Арсеньев считал, видимо, основной причиной быстрого истощения недостаток соли, что, конечно, неправильно: наступило уже общее истощение организма (алиментарная дистрофия).

128

Напечатано: «Приамурье», № 781, от 14 марта 1909 г.

{1} См. примечание к главе IX.

Рассказ об обнаружении штабс-капитаном Николаевым голодающего отряда экспедиции в СА изложен более подробно. Но и в СА и в настоящем очерке опущена одна существенная деталь. По рассказу В. К. Арсеньева в его «Воспоминаниях», находившихся в руках проф. Ф. Ф. Аристова, крупную роль сыграл в организации поисков председатель Приамурского отдела Русского географического общества С. Н. Банков, который встревоженный долгим отсутствием сведений об экспедиции, послал телеграмму Николаеву с указанием на необходимость организации поисков (Аристов Ф. Ф. Арсеньев В. К., «Землеведение», 1930, вып. 3–4).

129

Разгадка поведения орочей, не оказавших помощи путешественникам, дана в СА: орочи приняли отряд Арсеньева «за бродяг» и потому спрятались в прибрежных зарослях (стр. 69); в газетном очерке В. К. Арсеньев не отметил очень важной подробности: своим спасением экспедиция была обязана главным образом орочам реки Тумпина. Старшина селения Хуту-Дата, Федор Бутунгари, узнав о поисках штабс-капитана Николаева, по слал к нему гонцов с извещением о маршруте отряда. Он указал, что искать нужно не на реке Хади, по которой шел Николаев, а по Хуту, Буту и Паргами. «Судя по времени, — говорили орочи, — Чжанге должен был выйти к морю, значит, случилось какое-то несчастье и потому надо торопиться» (стр. 68). «Голодный бивак» находился действительно на слиянии рек Хуту и Дату.

За услуги, оказанные экспедиции Федором Бутунгари, В. К. Арсеньеву удалось исхлопотать для него серебряную медаль. Посетивший в 1924 г. Хуту-Дату этнограф И. А. Лопатин еще застал в живых Федора Бутунгари и получил от него очень много ценных сведений. Лопатин отмечает высокий авторитет и большую популярность Бутунгари среди орочей. «В течение своей долгой жизни, — пишет о нем Лопатин, — от молодых лет он с честью носил звание старшины. Умея отстаивать интересы своего народа, он в то же время ладил с администрацией» (Лопатин И. Орочи — сородичи маньчжур, Харбин, 1935, стр. 4). Очень популярна среди орочей была дочь его Ольга Акунка (стойбище Джяуся), прославившаяся борьбой за культурные условия быта. «Ее жилище отличалось чистотой и опрятностью: в нем были умывальник, мыло, посуда, столовые принадлежности и различные домашние вещи русского производства»; она любила одеваться в русские платья и первая из орочей «стала возделывать огород и завела домашнюю птицу» (там же, — стр. 4).

130

будем

131

гималайский медведь — белогруд

132

Напечатано: «Приамурье», № 782, от 15 марта 1909 г.

Настоящий очерк представляет дополнение к VI и VII очеркам, посвященным описанию растительности и животных края: прямого соответствия с СА нет. О медведях, обитающих в горах Сихотэ-Алиня и на побережье моря, см. П. Бордаков («Юная Россия», 1914, № 6, стр. 749–755); картины охоты на медведей изложены автором со слов Дерсу Узала; там же приведены рассказы Дерсу о кабарге и о способах их ловли (стр. 1015).

{1} Росомаха принадлежит к семейству куниц.

133

Напечатано: «Приамурье», № 796, от 5 апреля 1909 г.

Близко соответствует главе 3-й СА (т. III, стр. 71–76), но в СА отсутствует сводная геологическая характеристика района; отсутствует в СА и подробное описание внутреннего вида жилища орочей. Из отдельных деталей, являющихся в настоящем очерке дополнениями к СА, следует особо отметить страничку, посвященную ороче ким детям: в книге сохранено лишь несколько строчек. Отсутствие более подробной характеристики орочей в СА объясняется тем же, чем и в других аналогичных случаях: в тексте книг СА и СТ этнографические материалы и наблюдения сведены к минимуму, так как В. К. Арсеньев одновременно готовил и в конце 1920-х годов уже заканчивал специальный этнографический труд об орочах и удэхейцах.

{1}Замечание В. К. Арсеньева ошибочно: россыпью называется скопление обломков на горизонтальной поверхности, образующейся при разрушении горной породы. Скопление же обломков на склоне, которое описывает В. К. Арсеньев, называется осыпью.