Собрание сочинений в 12 т. Т. 1

Вместо лучезарного мира всеобщего братства, о котором мечтал сам Жюль Верн, писатель показал нечто совершенно противоположное. Он раскрыл читателям тусклые и убогие мечты американского обывателя, грядущее, как оно представляется мещанам из Нью-Йорка, если можно так выразиться, своеобразную «утопию для миллионеров».

Действие рассказа происходит в Центрополисе — столице Американской империи доллара, диктующей свою волю заморским странам. Соединенным Штатам будущего противостоят лишь могучая Россия да великий возрожденный Китай. Англия, аннексированная Америкой, давно уже стала одним из ее штатов. Франция влачит жалкое полунезависимое существование.

Главный герой рассказа — Френсис Беннет, сверхмиллиардер, редактор и владелец газеты «Всемирный герольд». Фактически он управляет всем американизированным полушарием. Его комфорту, его прихотям, его обогащению служит половина человечества и вся техника изображенного писателем будущего.

И на фоне этой фантастической, наполовину серьезной, наполовину шуточной, техники особенно убого выглядят литература, искусство, наука этой капиталистической утопии.

«В одном углу редакции находились различные аппараты, с помощью которых сотни писателей, находящихся на содержании газеты «Всемирный герольд», под наблюдением надсмотрщика читали главы своих новых романов возбужденной публике…»

Самодовольству Френсиса Беннета нет пределов. И ему кажется, что никогда не будет конца этому раю богачей, что ничто в мире не меняется, — лишь республиканская и демократическая партии, обе субсидируемые Уолл-стритом, попеременно становятся у власти.

«- Есть что-нибудь интересное с Марса? — спрашивает он астронома.

— Как же! Революция в Центральной империи. Победа реакционных либералов над республиканскими консерваторами.

— То же, что и у нас… — самодовольно заключает Беннет».

В 1895 году Жюль Верн создал одно из наиболее политически острых своих произведений, роман-памфлет «Самоходный остров». Это — сатирическая картина будущей Америки, аллегория паразитического капитализма завтрашнего дня. Это своего рода антитеза «Таинственному острову».

Действие романа относится к тому времени, когда, по словам писателя, «Соединенные Штаты удвоили число звезд на своем национальном флаге. Они в то время находились в полной силе своего коммерческого и промышленного могущества, чему способствовал захват Соединенными Штагами Канады, Мексики, Гватемалы, Гондураса, Никарагуа и Коста-Рики — вплоть до Панамского канала…»

Эти Соединенные Штаты, живущие на чужой счет, скупают в Европе и вывозят за океан музейные картины, статуи, целые замки, скупают европейских актеров и писателей, музыкантов и художников, ученых и изобретателей. Воплощением этой страны является искусственный самоходный остров «Стандарт Айленд», населенный королями промышленности и биржи, подлинными повелителями Америки.

Остров этот, длиной в семь и шириной в пять километров, целиком построен из металла. Могучие фабрики энергии приводят в движение его циклопические моторы мощностью в шесть миллионов лошадиных сил, что дает самоходному острову скорость до восьми узлов. В центре острова расположен город Миллиард-сити, с чудесными домами из алюминия, пластмассы и стеклянных пустотелых кирпичей. На острове выходят две газеты — два бульварных листка, дающих пищу не только для ума, но и для желудка: они печатаются шоколадными чернилами на съедобной бумаге. Это подлинный рай богачей, у которых наиболее частое по употреблению и любимое слово — «миллион». Где-то там, на материках, кипит работа у нефтяных источников, гнут спину рабочие на фабриках и заводах, фермеры возделывают землю, рыбаки ловят рыбу, но никто из людей труда не допускается на остров. Здесь живут одни лишь «повелители мира», погруженные в вечную праздность.

Однако этот безмятежный покой лишь кажущийся. Среди капиталистов зреют внутренние противоречия; одни хотят использовать самоходный остров для перевозки коммерческих грузов, другие — как пловучий курорт. Промышленники борются с финансистами, католики косо смотрят на протестантов. Одна сторона острова открыто восстает против другой, причем одну из партий возглавляет банкир Нат Коверлей, другую — нефтяной король Джемс Такердоп. Могучие моторы пущены в противоположные стороны, остров гибнет, разорванный на части своими собственными машинами.

Так больше полувека тому назад Жюль Верн пришел к убеждению об обреченности капитализма, показав средствами реалистической сатиры уродливость «американского образа жизни», воплощенного в образе «идеального города» Миллиард-сити.

6

Жюль Верн — один из замечательных представителей демократического лагеря французской литературы XIX века. Его творчество хранит верность благородным традициям — традициям свободы, разума, прогресса, борьбы за счастье человечества. Гуманизм Жюля Верна связан с его интернационализмом и проявляется в доброжелательном отношении писателя к людям всех рас, народностей, ко всем труженикам. Освободительные идеи Жюля Верна, его сочувствие борьбе всех угнетенных народов, его горячий интерес к социальным проблемам, его ненависть к капитализму и его оптимистическая вера в лучшее будущее вводят писателя в круг лучших представителей прогрессивной мысли XIX века.

Жюль Верн великолепно владел техникой приключенческого повествования. Бросая своего читателя в водоворот необыкновенных происшествий, небывалых приключений, искусно драматизируя действие, он умел поддерживать в читателе напряженный, неослабевающий интерес к описываемым событиям и возбуждать в нем сочувствие к своим героям, вечно стремящимся к достижению заветной цели, ради которой они мужественно преодолевают бесконечные препятствия.

Приключенческая литература получила во Франции в XIX веке чрезвычайно сильное развитие. Небывалый успех, выпавший в 40-х годах на долю авантюрно-исторических романов А. Дюма, на долю авантюрно-социальных романов Эжена Сю, не говоря о многих других авторах, свидетельствовал об исключительной доходчивости приключенческого жанра. В 50-х годах, в связи с ростом политической реакции, авантюрный роман захватили в свою власть литераторы реакционного лагеря. Сочетая в своих книгах головоломно-усложненную интригу с охранительными тенденциями, эти литераторы занимали читателя какими-нибудь «тайнами мадридского двора», «захватывающими» происшествиями из мира титулованной аристократии, упоенно повествовали об альковных тайнах «демонической» куртизанки, воспевали удачливых авантюристов и других представителей уголовного мира, превозносили проницательность сыщиков. Это бульварно-реакционное, низменно-развлекательное крыло французской авантюрной литературы середины и второй половины XIX века, представленное Ксавье де Монтепеном, Понсоном дю Террайлем, Габорио и др., вызывало отвращение и борьбу со стороны Жюля Верна.

Жюль Верн стал классиком приключенческой литературы, потому что поднял и облагородил этот жанр, поставив его на службу передовым стремлениям демократии. Во всех своих приключенческих романах — научно-фантастических, географических, исторических, социальных — Жюль Верн пропагандировал дорогие ему освободительные идеи, то протестуя против рабовладения и расовой дискриминации, то воспевая борьбу угнетенных народов за свое освобождение, то разоблачая капиталистическое варварство и чудовищные антигуманистические замыслы прусских и американских империалистов.

Из всего огромного наследства Жюля Верна наибольший читательский успех выпал на долю научно-фантастических романов. Действительно, этот жанр удачно отвечал особенностям его таланта. Богатая фантазия, неудержимый полет мысли, романтика научных исканий, прекрасная осведомленность в технических проблемах своего времени, какая-то вечная атмосфера горения ищущей человеческой мысли, и притом мысли, служащей лучшим, творчески-созидательным целям человеческого прогресса, — все это яркое своеобразие Жюля Верна сразу же завоевало ему видное место в развитии научно-фантастической литературы. Но, разумеется, успех Жюля Верна объяснялся не только спецификой его таланта, но и тем, что его научно-фантастические романы пришлись ко времени, ответив на замечательные победы точных наук во второй половине XIX века. В сознании читательской массы научная фантастика Жюля Верна стала лучшей, примечательнейшей частью его творчества, его славой.