К третьему полюсу

Терре и Кузи сумели установить лагерь 6. С отправленными вниз шерпами Кузи прислал записку: «Прошли сераки на высоте 7650 м и к 15.00 достигли высоты 7800 м. Здесь разместились под ледяной стеной, защищающей лагерную площадку от ветра и лавин. Несколько устали из-за тяжелого груза, но находимся в хорошей форме. Готовимся к штурму вершины. При подъеме мы отметили вехами маршрут, но не следуйте первым отметкам, а идите несколько ниже...»

14 мая во время вечерней радиосвязи Виалатт, оставшийся внизу с ослабшими шерпами, передал метеорологический прогноз на ближайшие 24 часа. Ожидалась хорошая погода, впервые сводка давалась безоговорочно. Маньон и Франко собирались в свою очередь начать штурм в случае успеха первой связки.

15 мая с утра стояла ясная безветренная погода. Ночь была очень холодной — в двойной палатке лагеря 6 было 32° мороза. В 7 часов утра, когда солнечные лучи осветили склон, Терре и Кузи вышли на восхождение. Каждый нес два баллона с кислородом; расход газа был установлен в 2 литра в минуту — восходители не знали, какие трудности встретятся им на верхней части маршрута и решили на всякий случай экономить кислород.

Они начали подъем по снежному кулуару рядом с гребнем. Крутизна кулуара не превышала 35°, но местами альпинисты с трудом прокладывали путь в рыхлом порошкообразном снегу, а в других местах то и дело проваливались в непрочной корке наста. Лишь изредка им попадались участки с твердым надежным снежным покровом. Ведущий — Терре — идет с трудом, его мучает одышка. Он уступает место Кузи, и темп подъема несколько возрастает. В кулуаре, скрытом в глубине громадной вогнутости склона, воздух совершенно неподвижен. Вскоре становится жарко, и альпинисты снимают пуховые куртки.

За час восходители набрали 300 м по вертикали — скорость вполне удовлетворительная. На коротком привале Терре решил проверить клапаны кислородных аппаратов и с ужасом обнаружил, что его аппарат подавал только литр газа в минуту. Этим и объяснялась одышка. Исправить повреждение было невозможно, но, к счастью, у Терре был с собой запасной клапан. После замены клапана аппарат стал работать нормально, и скорость движения группы увеличилась.

Вскоре альпинисты достигли верховьев кулуара — снежной мульды. Отсюда были возможны два варианта дальнейшего подъема. Справа от них к вершине тянулся снежный гребень с огромными карнизами. Слева громадная гранитная стена одним взлетом поднималась к восточному (тибетскому) гребню, который далее шел почти горизонтально.

При предварительном обсуждении маршрута был намечен подъем по скальной стене, но из мульды она выглядела весьма неприятно, казалась крутой, заглаженной; на отдельных ее участках предстояло трудное лазание. Однако с другой стороны подъем по снежному гребню был хотя и возможен, но труден и опасен.

После нескольких минут колебания альпинисты избрали путь по стене. Оставив частично использованные баллоны с кислородом (для второй группы), они по крутому снежному склону направились к подножью первых скал. Вскоре становится ясно, что стена не является непреодолимо трудной. Скалы круты, но на них много уступов и зацепок, можно быстро набирать высоту. Чувствуя близкую победу, альпинисты поднимаются одновременно, без страховки. Предельно быстрый темп движения нарушается только на коротких отвесных участках, после которых трудно восстановить дыхание.

Поднявшись по стене, восходители вышли на сравнительно несложный гребень. Последним препятствием на пути к вершине оказался острый скально-ледовый взлет. Преодолев его, Терре и Кузи увидели менее чем в 100 м впереди остроконечную вершину Макалу.

Макалу — единственная в своем роде вершина, «заостренная, как хорошо отточенный карандаш», по словам восходителей. Ни пологого вершинного купола, ни площадки — именно острие, где сливаются узкие ребра.

Пока Кузи преодолевает последние метры подъема, Терре отстает, чтобы сфотографировать товарища на вершине. Вскоре на фоне синего неба на вершине появляется силуэт альпиниста — еще один восьмитысячник побежден!

В этот день Маньон и Франко в сопровождении пяти шерпов поднимались из лагеря 5 в лагерь 6. В 10 часов утра, траверсируя крутой оледенелый склон, ведущий к серакам, они увидели вверху в снежном кулуаре на высоте около 8 200 м две черные точки — их товарищи поднимались к вершине.

В 14.30 Маньон и Франко были уже в лагере 6. Снимая рюкзаки, они услышали многократно повторенные крики, возвещавшие о победе над Макалу. Все были охвачены радостью, шерпы громко скандировали три слога «Макалу».

Франко сообщил Гиальцену, что на следующий день он и Маньон тоже собираются штурмовать вершину и предложил ему принять участие в восхождении. Гиальцен немедленно и с радостью согласился. Кроме Гиальцена, в лагере 6 остался Да Норбу; Кинджок, Пемба Тенсинг и Гунден спустились вниз.

Обитатели лагеря 6 с нетерпением ожидали возвращения первой двойки. Наконец, они услышали скрип снега и бросились к террасе — Кузи и Терре возвращались с победой.

На высоте 7800 м приходится экономить не только движение, но и слова, однако все радостно обнимали и поздравляли покорителей Макалу. Шерпы помогли им снять рюкзаки и кошки, дали теплое питье. Обе группы провели вместе около часа, делясь впечатлениями и обсуждая возможность повторного восхождения. Терре и Кузи подробно рассказали товарищам о пути к вершине. Франко и Маньон были уверены в своем успехе. Пожелав им счастливого пути, Терре и Кузи спустились в лагерь 5.

Вечером в лагере б вторая штурмовая группа занималась последними приготовлениями к выходу. Шерпы готовили горячее питье; потребовалось несколько часов, чтобы получить его в достаточном количестве. Маньон снова оценивал вес всех грузов, которые нужно было взять с собой на следующий день; он стремился предельно уменьшить тяжесть рюкзаков.

Занимаясь сборами, альпинисты периодически снимали кислородные маски, которые сначала мешали им работать. Но вскоре они настолько привыкли к маскам, что те перестали быть помехой; все убедились, насколько удобны были маски даже в тесноте палаток.

Солнце скрылось за гигантской пирамидой Эвереста и сразу температура резко упала. Ночью в палатках снова было 32° мороза, но одежда восходителей хорошо защищала их от холода.

Ночь была холодной и безветренной, утро, когда Франко, Маньон и Гиальцен покинули лагерь 6, — ясным. Море облаков скрывало долины и подножья вершин. Погода была настолько хороша, что под вершиной группа остановилась на длительный отдых, любуясь великолепной панорамой. Через несколько минут они достигли высшей точки массива. Франко оставил там французский флаг, Гиальцен — флаг Непала.

17 мая Бювье, Леруа, Купе и Виалатт тоже взошли на вершину. Перед этим они за один день поднялись из лагеря 3 в лагерь 6, что было своего рода рекордом. Через несколько дней облака, предшественники муссона, затянули небо, но все члены экспедиций уже благополучно спустились в базовый лагерь.

VI. ЧО-ОЙЮ

1951 г. Английская экспедиция под руководством Э. Шиптона, проводившая разведку пути на Эверест с юга, установила возможность выхода на Южное седло через ледопад Кхумбу. После этого участники экспедиции Меррей и Бурдиллон в середине ноября вышли из Намче-Базара с целью разведки пути подхода и восхождения на Чо-Ойю. Несмотря на то что эта вершина считалась одним из наиболее «легких» восьмитысячников, ни одной попытки восхождейия на нее не было.

18 ноября Бурдиллон и Меррей с тремя шерпами прошли долину Бхоте-Коси и поднялись на перевал Нангпала (5806 м). С перевала не было видно Чо-Ойю, и им пришлось спуститься на север до места слияния ледников, спускающихся с перевала Нангпала и с безыменной вершины 6300 м. Отсюда уже открывался вид на Чо-Ойю, и Меррей установил, что существуют два варианта подъема на эту вершину — по северо-западному гребню и по северо-западному склону.

1952 г. На основе разведки Меррея Английский альпийский клуб организовал экспедицию на Чо-Ойю. Были поставлены и другие задачи — тренировка кандидатов для экспедиции на Эвересте 1953 г. и проверка новых образцов обмундирования, снаряжения и в особенности кислородной аппаратуры.