На высочайших вершинах Советского Союза

частыми передышками долезли, наконец, до самого верха, на острую

каменистую гриву.

Вид чудесный. По одну сторону громадный лог, окаймленный

30

хребтами и снежными вершинками. По другую — хребты, хребты в

клочьях облаков, клубящихся как в котле.

Освещенные

солнцем

вершины

отливают

перламутром.

Фотографировать решили со следующей более приподнятой вершинки, но

когда залезли на нее, оказались в белом мраке облаков и уже ничего не

увидели. Дальше взяли направление примерно на юго-запад и пошли по

гребню хребта в сплошном тумане. Падал снег. В одном месте вершина

хребта перешла в неширокое сильно заснеженное плоскогорье.

Впечатление было такое, будто идем зимой по равнине; оно усилилось еще

более, когда сквозь туман пошел мокрый снег.

Версты через три подошли к спуску и остановились в

нерешительности: далеко внизу шумят потоки, но сквозь туман абсолютно

ничего не видно и ориентироваться невозможно. Если верить карте — это

должны быть верховья Уды, близ которых и лежит наш путь. Что эти

истоки не Удинские — мы тогда еще не подозревали. Отходящий хребет в

тумане отыскать было невозможно. Оставался только спуск, к которому

мы и приступили.

Прошло немного времени, туман начал рассеиваться и перед нами в

глубине показались две долины. Левая шла в южном направлении, затем

сворачивала к западу. Нами она так и осталась неосмотренной. Мы

двинулись к правой логовине. Вскоре путь преградил ручей с быстро

прибывающей водой. С россыпей спустились в тундровую долину.

Дальше вышли в широкую логовину, лежащую почти под прямым

углом к первой. В какую сторону потечет эта еще незнакомая нам речка?

Как выяснилось вскоре, речка повернула вправо. Влево же остался не

менее большой лог с еле заметным возвышением, на котором брала начало

другая река, но какая — для нас и это осталось неизвестным. Могу только

сказать, что такого странного водораздела я никогда не видал.

До вечера шли мы этой чудесной тундрой, окаймленной белковыми

31

хребтами. Виталий ранил двух куропаток, но они куда-то скрылись и найти

их не удалось.

Немного прояснело. Ночь обещала быть холодной. А тут ни

хворостинки. Пришлось надрать подсохших прутиков карликовой березки

и вылить – на них флакончик бензина. После неимоверных усилий

вскипятили котелок и улеглись на березовом настиле. Спалось неважно.

Было «прохладно», а под утро выпал иней.

27 июля. Вскочили сразу же с восходом солнца. Чтобы согреться,

пришлось сделать зарядку. Поглотали шоколаду с галетами, смоченными в

воде, и начали укладываться к походу.

Хребты, хребты в клочьях облаков, клубящихся, как в котле.

Рисунок Е. Абалакова

Вдруг саженях в десяти от речки в кустах березняка что-то

заворочалось, закувыркалось, затем темной кучей выкатилось на голое

место. В первую минуту мы думали — олень. Но когда это «что-то»

остановилось, мы увидели огромнейшего медведя.

Медведь несколько (раз медленно повернулся, затем, вытянув

морду, потянул воздух. Увидев нас, он повернул и, не торопясь, пошел

прочь. Мы так загляделись на зверя, что и про фотоаппарат забыли.

32

Река пошла прямо на запад по широкой тундровой долине. Это

направление не менялось, и мы прониклись надеждой, что эта река и есть

Казырь. Затем долина стала спускаться круче. Появился кедрач, сперва

редкий и низкий, затем все гуще и выше и, наконец, перешел в хорошую

таежку.

Мы шли уже но тропе. Но после обеденной остановки тропа

затерялась, вернее, мы ее потеряли. Пришлось идти косогорами.

Помаялись крепко, но, наконец, снова напали на тропу. Идти стало совсем

легко.

Ночевка под развесистым кедром. Уснули опять под шум реки, на

этот раз, кажется, Казыря (чего нам очень хотелось и в чем не было еще

окончательной уверенности). Спали хорошо.

28 июля. Двигаемся дальше.

Тропа то подходит к реке, то взбегает на косогор и, обходя

береговые скалы, идет крутяками со сплошной завалью колодника и

гарями. На одной гривке наткнулись на поле голубики, почти спелой.

Присели и полакомились вволю. Речка бежит и шумит где-то внизу,

зажатая горами, образующими ущелье.

К двенадцати часам подошли к первому броду. В этом месте с

правой стороны в речку впадает большой приток. Тропа около него

переходит явно на левую сторону, так что волей-неволей приходится лезть

в воду. Попробовали около слияния — не тут-то было: чуть зайдешь выше

колен — зверское течение, сшибает с ног и волной захлестывает сумки. А

впереди значительно глубже. После первой неудачной попытки поднялись

выше. Наконец, преодолевая яростное сопротивление потока, по

каменистой косе выбрались на противоположный берег. Вымокли до

предела.

Остановка. На обед скудная порция сухариков. Ботинки «сдохли» и

развалились окончательно. Закрепил подошвы проволокой, но радости

33

мало.

Тропа крутит косогорами. Кругом тайга. Ночевка под кедром на

косогоре. Подсушились, как смогли, ибо кругом влажно и сыро. Спим на

пихтовых ветвях.

29 июля. Сырое утро. Почаевничали и дальше! Дождя хотя и нет, но

мы мокры до нитки. Опять идем косогорами со спусками и подъемами,

иногда ровными берегами, на коих тропа разбегается «на 33 струи» и при-

ходится — «веселое» занятие! — разыскивать ее.

Начали попадаться удобные для плочения коски и лес пошел

крупнее. К вечеру подошли к хорошему месту для плочения — как раз

около большого притока слева.

Впервые за эти дни сытный ужин: выловили пару солидных

линьков и поджарили их на сале.

30 июля. Спали неплохо. Только под утро доняли комары. Они не

оставляли нас без внимания и во время плочения.

Виталий пошел приглядывать деревья, а я подался на ближайшую

возвышенность обследовать окружные белки. Пробирался с трудом и

довольно долго.

Было, наверное, не меньше двух часов дня, когда я вылез на голую

опушину. Белки кругом, как сплошное кольцо волн. Жаль, тучи закрывали

много интересных вершин, особенно на юге, где, видимо, проходит самый

мощный хребет. Сделал снимки. Удалось заснять и юг. Обратно спускался

веселее. Прямо «катом» и жуткими протоками.

Завтра — сгонка плота. К ужину опять пара линьков.

31 июля. Утро ясное. Почаевничали и принялись подтягивать

бревна к реке. Хлопот много, особенно когда ставили бревна «на попа».

Так и летали вместе с бревнами.

Чуток сплавили бревна по протоке, в которой вода оказалась как

34

лед: ноги не терпят. Врубки делали почти до самого вечера. Ропжи* были

уже готовы. В греблях провернули дырки.

1 августа. Сегодня занимались подгонкой и устройством

«надворных построек». Работы хватило на полдня.

Но вот салик готов и бодро всплыл на воде. Пригнали его к нашему

шалашу. На прощанье роскошный обед: шесть линьков с кашей.

Вывели салик на быстрянку и вдруг заклинились на самый завал.

Салик — набекрень и стоп! Снимались долго и упорно. Наконец вышли на

фарватер, и нас понесло!

Прохладно. На остановке обнаружили целые заросли смородины.

Наелись, как никогда, и набрали два котелка с собой.

С запада надвигается огромная туча. Молния и отдаленный гром.

Одной молнией красиво зажгло дерево за соседним бугром. Кругом все

притихло.