Врач в пути

Нередко можно наблюдать, как народный врач во время подробного обследования может оставить больного, лежащего на кушетке, и надолго погрузиться в чтение какой-либо древней медицинской книги. Это чтение может продолжаться 20–30 минут, иногда час, после чего врач продолжает исследование пациента. Перед тем как назначить лечение, врач может опять обратиться к книгам, даже делать из них выписки. Такой метод вызывает у пациента лишь уважение.

В древних китайских медицинских книгах содержатся данные о свойствах медикаментов — средств, вызывающих рвоту, жаропонижающих, а также успокаивающих и возбуждающих. К числу важнейших — относятся корень женьшеня и корень эвкалипта.

Китайские народные врачи отводят немаловажную роль лечебному питанию, различая мягкую, полужидкую и жидкую пищу (последняя готовится из тщательно вываренных и протертых мяса, рыбы и овощей).

К числу лечебных методов, использующихся в китайской народной медицине, наряду с отвлекающими средствами (прижигание, иглоукалывание) можно отнести массаж, лечебную гимнастику, различные водные процедуры. Иначе говоря, физиотерапия как и медикаментозное лечение, занимает важное место в народной медицине.

Еще один важный факт: за многие века существования народной медицины некоторые сведения оказались неточно переданы, извращены. Некоторая часть этих данных сейчас представляется даже нелепой. На фоне современных достижений многие приемы выглядят наивными, но все же было бы неправильно целиком их отмести, рациональнее взять все ценное, отбросив несообразности.

В министерстве мы получили много полезных для работы сведений. В частности, было предложено особенно тщательно обследовать направляемых на учебу, так как могут быть случаи «симуляции наоборот» — все очень хотят поехать в Советский Союз и могут скрыть заболевание. Нужно было учитывать и то, что местные врачи просто не принимают во внимание такие заболевания, как некоторые формы ревматизма, туберкулеза, трахомы и т. д.

Итак, предстояла серьезная работа.

Совещание с представителем Госсовета КНР

В тот же вечер с участием представителя Государственного совета КНР состоялось совещание советских специалистов по профессионально-техническому обучению, министра здравоохранения КНР, его старшего советника профессора И. Г. Кочергина, а также кандидата медицинских наук А. В. Хватовой и автора этих строк. Совещание было посвящено разработке плана предстоящей работы по медицинскому обследованию молодежи, отъезжающей в СССР.

В конце заседания, уже во время чаепития — «чайного ритуала», был зачитан протокол.

В протоколе значилось, что по соглашению правительств СССР и КНР в связи с намечаемым по договору между двумя странами отъездом китайских граждан для обучения в СССР необходимо осуществить тщательный медико-санитарный контроль за их отбором, за проведением соответствующего санитарного инструктажа. Мы должны были также давать необходимые консультации и помогать органам здравоохранения на местах.

Планировались лекции и беседы на санитарно-просветительные темы, работа в медицинских комиссиях вместе с врачами соответствующих профилей: терапевтами, инфекционистами, фтизиатрами, окулистами. Предполагалось также вместе с китайскими коллегами познакомиться с работой лечебных учреждений, на базе которых развертывалась деятельность отборочных комиссий. Все эти мероприятия намечалось провести силами китайских врачей при консультативной помощи смешанной советско-китайской медицинской группы; мы должны были не только руководить медицинским обследованием, но и непосредственно участвовать в решении спорных вопросов. Предполагалось, что если в советской части медицинской группы (или комиссии) есть терапевт и окулист, то в китайской части этой группы (комиссии) будут другие специалисты, в частности хирург, фтизиатр, инфекционист, дерматолог.

В общем, группе вменялось в обязанность помогать китайским специалистам на местах во всем необходимом — от организации противоэпидемических мероприятий до консультаций в лечебных учреждениях.

Как уже говорилось, в тот период тысячи китайских юношей и девушек направлялись в Советский Союз: ехали в вузы, в техникумы. Особенно много рабочей и крестьянской молодежи направлялось в профессионально-технические училища для освоения важнейших производственных специальностей.

Вся предварительная организационная работа была закончена в Пекине в течение двух-трех дней, и мы выехали в провинцию Хэнань выполнять конкретное задание.

Дорога в Хэнань. Чаепитие

На пекинском железнодорожном вокзале раздаются пронзительные крики носильщиков, продавцов фруктов, мороженого, сластей. В общем зале ожидания многолюдно, но нас препровождают в апартаменты для «кадровых работников», где до отправления поезда угощают традиционным чаем.

Чай в Китае подают в небольших чашечках, очень горячий, без сахара. Пьют не спеша, смакуя. Напиток действительно хорош. Я не знаток чая, но аромат местного — ни с чем не сравним: он не приторный, очень тонкий, душистый. На дне чашечки остаются лепестки чайного цветка. Достаточно одной чашки, чтобы утолить жажду и вернуть бодрость. Видимо, в местных сортах чая высоко содержание кофеина. Пить чай по-китайски нужно «с чувством, толком, с расстановкой». Чаепитие сопровождается беседой и затягивается иногда на много часов.

Мы хвалим чай, и это радует наших спутников и провожающих. Они предлагают пить еще и еще. Настойчиво предлагают. У нас сложилось впечатление, что в Китае считается приличным согласиться отведать кушанье или напиток лишь после третьего-четвертого приглашения. Что это — «китайские церемонии»?

Провожающие засуетились. Объявлена посадка, идем к поезду. У входа на перрон — солидная вооруженная охрана, кстати сказать, мы постоянно сталкивались с этим при входе во все министерства, крупные учреждения, на заводы, фабрики. Охранники тщательно проверяют наши документы. Убеждаются в наличии специального разрешения органов общественной безопасности на выезд из Пекина в провинцию. Проверяют также визы в паспортах. Внимательно сличают фото с нашим «обликом». Долго изучают проездные билеты. Охрана строгая, лица солдат и офицеров суровые, на этот раз никто не улыбается.

Наших провожающих на перрон почему-то не пустили, хотя все они — весьма ответственные «кадровые работники». С нами едут Лю и молчаливый юноша, у которого из-под короткой навыпуск рубашки торчит кобура пистолета.

Вагон «высшего класса» не тесный, но двери купе открываются в коридор, что затрудняет проход; есть очень полезное приспособление: пассажир на верхней полке пристегивается простой системой широких кожаных ремней — при толчке поезда нет опасности свалиться.

Мы с А. В. Хватовой едем в разных купе. Как объяснил проводник, она должна путешествовать в купе «для дам». Это правило соблюдается здесь неукоснительно. После сигнала к отправлению главный кондуктор проходит вдоль состава и снаружи запирает все вагоны на ключ, на стоянках же открывает их.

Поезд быстро набирает скорость; мы едем на юг Китая. За окнами ночной мрак. Поговорив немного перед сном с Лю на разные темы (Лю — интересный собеседник), засыпаю под мерный стук колес.

Наш спутник с пистолетом заглянул в купе и, убедившись, что мы на месте, остался сидеть в коридоре на откидном стуле напротив двери. Проснувшись рано утром, я застал его в той же позе, он имел довольно свежий вид, улыбался и, показывая пальцем в окно вагона, говорил: «Синьсян», давая понять, что цель поездки близка.

Выходим. Туманное утро. Моросит дождь.

Синьсян. Трудовые будни

Синьсян — окружной город провинции Хэнань с небольшим вокзалом; на привокзальной площади нас уже ожидали встречающие — председатель городского народного комитета и начальник больницы — так именуют здесь главного врача.

По дороге в гостиницу мы договорились встретиться и обсудить план работы на сегодняшний день. Наскоро пообедав, поехали на местный сборный пункт, где наши коллеги — китайские терапевты, хирурги и дерматовенерологи — проводили медицинский осмотр большой группы юных (от 17 до 20 лет) неквалифицированных рабочих и крестьян из этой местности, направляемых в профессионально-технические и сельскохозяйственные училища Советского Союза. Сразу же познакомившись с китайскими коллегами, мы включились в работу, которая и продолжалась на этом пункте две недели, пролетевшие как один день, ибо каждый час был предельно насыщен.