Плавание на «Индеворе» в 1768-1771 гг.

«Знания, опыт, проницательность, – писал его соратник капитан Кинг, – помогли ему так всесторонне овладеть своей профессией, что величайшие препятствия преодолевались и самые трудные плавания стали легкими и почти безопасными под его руководством». Эти знания, опыт и проницательность Кук приобрел, «протаскивая себя» (это его собственное выражение) через все стадии морской службы. Бесспорно, «угольщики» Джона Уокера и плавание у берегов Ньюфаундленда, Новой Шотландии и Гондураса были превосходной школой, а тяжелые на руку йоркширские боцманы отличными учителями.

Но только ли опыт, знания и суровая закалка «низовой» службы завоевали Куку безграничное доверие его спутников и возбудили в них ту силу духа, которая обеспечила блестящие успехи трех кругосветных экспедиций?

Думается, что гораздо большую роль сыграли не благоприобретенные качества Кука, а его природные дарования.

Кук обладал ясным и, что важнее всего, независимым умом, и это позволяло ему не поддаваться гипнозу авторитетов и традиционных теорий. Вместе с тем он никогда не оказывался в плену фактов и, анализируя их с холодной настойчивостью, приходил к простым и здравым выводам.

Отличительными чертами его характера было спокойное мужество, твердость и необыкновенная работоспособность. «Скрытая» энергия Кука заражала всех его подчиненных.

Своим отношением к матросам Кук резко отличался от подавляющего большинства командиров. Порой он бывал суров, и в его дневниках мы встречаем, хотя и не часто, пометки о наказаниях плетью. Однако Кук никогда не злоупотреблял теми возможностями, которые предоставлял ему драконовский устав корабельной службы. Да и в этом не было необходимости – авторитет Кука был безграничным, и он основывался на глубоком уважении всего экипажа к своему командиру.

Ни на одном корабле британского флота не делалось столько для охраны здоровья экипажа, как на «Индевре» или «Резолюшн», и когда после второго плавания 1772–1775 гг. экспедиция возвратилась в Англию, всеобщее удивление вызвали не столько ее географические результаты, сколько тот факт, что на корабле Кука за время более чем трехлетнего плавания умер от болезни лишь один человек.

Английские биографы неизменно говорят о гуманности Кука. Если гуманностью можно назвать трезвый расчет, то оценка эта вполне справедлива. На Таити и в Новой Зеландии поведение Кука по отношению к местным жителям определялось не столько гуманными идеями передовых мыслителей XVIII в., сколько стремлением расположить «туземцев» к будущим хозяевам. Бывали случаи, когда Кук вел себя далеко не гуманно (см. его записки от 14 июня, 9 и 10 октября и 9 ноября 1769 г.).

В третьем плавании он допускал весьма жестокие меры по отношению к островитянам, и вполне заслуженной является суровая оценка его поведения, данная участником Первой русской кругосветной экспедиции М.И. Ратмановым: «Он при открытии разных народов Южного океана стрелял, резал уши тем, которые его почти богом почитали и ни в чем ему не сопротивлялись…» (М.И. Ратманов, Выдержка из дневника кругосветного путешествия на корабле «Надежда», журн. «Яхта», 1876, № 16, стр. 910–911).

Корабль и люди.«Индевр» появился на свет в июле 1764 г. Он был построен в доках Уитби, того приморского городка в Йоркшире, где началась «морская жизнь» Кука. Тоннаж «Индевра» составлял всего лишь 375 метрических тонн, длина по килю не превышала 35 м, наибольшая ширина была 9 м с лишним. Для сравнения напомним, что водоизмещение флагмана первой флотилии Колумба «Санта-Марии» было 120 тонн при длине по килю 18,5 м и ширине 7,8 м.

Корабль принадлежал к разряду «кет-билт» – судов с прямым широким носом (см. рис.). В документах первого плавания его неизменно называют барком. Особенности барка: три мачты, прямые паруса на фок- и грот-мачтах и бизань без реев. На корабле было 22 пушки, из них 12 на поворотных лафетах. Корабль был подобран случайно и без участия Кука, хотя первый биограф знаменитого мореплавателя его современник Киппис утверждал, будто Кук сам выбрал «Индевр» в период подготовки к экспедиции. Агенты Корабельной Палаты (Navy Board) приобрели судно у владельца 29 марта 1768 г., причем при осмотре в Дептфордских доках оказалось, что обшивка, мачты и такелаж требуют основательного ремонта.

Мореходные качества «Индевра» были высокие, и Кук отмечал, что «Индевр» при ветре в один-два румба позади траверза (крутой бакштаг) следует со скоростью 7,4 узла. Корабль этот, писал Кук, «хороший ходок и легок в управлении». Серьезные испытания в Коралловом море, где «Индевр» получил большую пробоину, корабль выдержал с честью. Недостатком «Индевра» было отсутствие медной обшивки, предохранявшей деревянный корпус судна от разрушительной работы корабельных червей.

В Дептфорде были построены специально для «Индевра» командирский катер, баркас и ял.

Катер предназначался для поездок на берег капитана и офицеров, баркас для подвозки на корабль воды, дров и припасов.

В первое кругосветное плавание Кук вышел на корабле, команда которого была набрана без его участия. На суда королевского флота нанимались люди, доведенные до крайности поисками работы, и об их «любви» к морской службе весьма красноречиво говорят следующие цифры: в 1774–1780 гг., в начале войны за американские колонии, британский флот потерял в боях 1243 человека, за это же время дезертировало с кораблей 42 069 человек, т. е. третья часть наличного состава флота (Clowes W. The Royal Navy, III, 339). С «Индевра» за то короткое время, когда корабль совершил переход из Дептфорда на Темзе в Плимут, сбежало 18 матросов, в Диле и Плимуте Кук предпочел списать на берег еще четырех человек. Большую опасность для всех без исключения кораблей королевского флота представляли юные «джентльмены» – отпрыски богатых и знатных семейств; этих джентльменов зачисляли в судовые команды в качестве морских кадетов не столько для прохождения морской практики, сколько для кормления на казенный кошт.

Кук в записи от 23 мая 1770 г., говоря об одном из таких флотских нахлебников (мидшипмене Марга), с горечью отмечал: «Он относился к числу тех довольно многочисленных джентльменов, без которых легко можно обойтись, или, говоря проще, он ни к чему не был пригоден». Джентльмены эти назывались мидшипменами и не имели на кораблях сколько-нибудь определенных обязанностей, но зато пользовались всеми правами и привилегиями, присвоенными лицам благородного происхождения. Следует иметь к тому же в виду, что Куку, сыну безвестного батрака, особенно трудно было уживаться с этими господами, которые считали его человеком «черной кости».

На «Индевре» был целый «выводок» мидшипменов, и из записок Кука и его спутников явствует, что именно они бывали зачинщиками наиболее безобразных происшествий. В частности, с именами мидшипменов Марга и Саундерса, видимо, связано скандальное дело с ушами писца Ортона, о котором Кук упоминает в той же записи от 23 мая.

Оценивая, однако, итоги безмерно трудного трехлетнего плавания, нельзя не отдать должного команде «Индевра», которая с честью выдержала трудное испытание. Корабль был своего рода плавучей академией, и многие офицеры, унтер-офицеры и матросы, прошедшие курс в этой великолепной школе, оказались верными и надежными спутниками Кука во втором и третьем его путешествиях. Имена лейтенантов Кларка и Гора, подштурмана Пикерсгилла, мидшипменов Манли и Хервея, унтер-офицеров Террела, Грея, Смита, Рамзи, Андерсена, матросов Даусона, Коллета, Марра, Пековера, солдата морской пехоты Гибсона вошли в историю последующих плаваний Кука. Эти моряки образовали крепкое ядро экипажей «Резолюшн» и «Дискавери», кораблей, которые прошли через холодные воды Антарктики и Берингова моря и принесли Англии больше славы, чем стопушечные фрегаты Роднея и Джервиса.

Касаясь дальнейшей судьбы матросов, служивших на «Индевре», нельзя не отметить, что многие из них на старости лет остались буквально без куска хлеба. Руководитель научной части экспедиции Джозеф Бенкс много лет спустя написал па прошении о помощи бывшего матроса «Индевра» Гуджона: «дал ему гинею». Такими подачками кормились многие ветераны «Индевра». В экспедиции принимали участие ученые – молодой натуралист Джозеф Бенкс, шведский ботаник Даниэль Сперинг, астроном Чарлз Грин и художники – Сидней Паркинсон и Александр Бьюкен.