Водители фрегатов

ловек. Там находятся дьяволовы письмена, и тот, кто увидит их, не вернется назад.

— Ого! — вскричал Монерон. — Дьяволовы письмена! Хотел бы я прочитать, что пишет дьявол!

В путь тронулись рано утром, едва рассвело. Внизу, у подножия, было уже жарко, и жар усиливался с каждым часом. Шестеро человек и три мула шли вверх по тропинке меж пальмовых рощ. Кое-где дорогу преграждала сеть извилистых лиан, и их приходилось разрубать топором. Кругом шумел густой тропический лес. Среди ветвей порхали маленькие желтые птички. Это были канарейки, которых мы, жители холодных стран, привыкли видеть только в клетках. Тенериф — один из островов Канарского архипелага. А Канарский архипелаг — родина канареек.

Подъем вначале был не очень крут, и путники двигались довольно быстро. К полудню пальмовый лес кончился. Чем выше, тем прохладнее, и тропическая растительность сменилась растительностью Южной Европы. Это была самая богатая часть острова. Тропинка утопала в виноградниках. Мулы, мотая головами, срывали виноградные листья.

В два часа дня на берегу горного ручейка путники сделали привал и отдыхали до шести часов.

С вечерней прохладой двинулись в дальнейший путь. Тропинка с каждым шагом становилась все круче. Виноградники кончились. Тропинка извивалась меж огромных глыб застывшей лавы.

Монерон, здоровый, крепкий человек, и тот с трудом поспевал за проводниками. А физик Ламанон совсем выбился из сил. Его пришлось посадить на мула и привязать к седлу веревками, чтобы он не свалился.

Шли в сумерках до тех пор, пока не стемнело окончательно. Тогда развели костер и легли спать.

Назавтра поднялись чуть свет. Французские фрегаты, стоявшие в гавани, отсюда, сверху, казались крохотными игрушечными корабликами, сделанными из бумаги. Все острова Канарского архипелага, совершенно незаметные с берега, были отчетливо видны на горизонте. Но вершина Тенерифского пика была так же далеко, как и в самом начале.

Ведущая вверх тропинка ежеминутно раздваивалась, разветвляясь. Проводники словно чутьем угадывали направление — запомнить весь этот лабиринт казалось немыслимым. Подъем местами был настолько крут, что людям приходилось двигаться ползком и подтягивать за собой мулов на веревках. Ламанон, усталый и ослабевший, старался не отставать от своих спутников, даже подбадривал их и с любопытством разглядывал каждый камешек, каждую травку. Солнце поднялось уже довольно высоко, но зной не томил. Веял прохладный ветерок.

— Глядите, сосны! — закричал Ламанон.

Начался суровый северный лес. Сюда не залетали канарейки. Трудно было себе представить, что там, внизу, растут тропические пальмы, переплетенные лианами.

— Сколько разных климатов на одном маленьком островке! — удивился инженер Монерон.

До позднего вечера ползли они сосновым лесом. Вечером нашли яму, защищенную от ветра, и улеглись в ней спать. Вторую ночь, проведенную на склоне Тенерифского пика, они зябли, хотя лежали у костра и прижимались к теплым бокам спящих мулов.

На третий день кончились и