Собрание сочинений, том 4. В дебрях Южной Африки. Юные охотники. Охотники за жирафами.

Это окончательно убедило Ганса в том, что здесь у них было гнездо и теперь, к ночи, наступил черед самца высиживать яйца, а самки пока что просто устроились на ночлег. Самец высиживает яйца? Для юного натуралиста в этом не было ничего неожиданного: ему было известно, что самцы страусов всегда исполняют эту обязанность, и притом чаще всего именно ночью, потому что ночью холодно; большое тело самца лучше согревает яйца; а его сила может пригодиться в случае нападения на гнездо какого-нибудь хищника. Одна из самок, вероятно, сменит самца на рассвете.

Конечно, обе самки — матери будущего выводка; ведь страус, как известно, многоженец — «мормон» — и широко пользуется этой привилегией, обзаводясь иногда целой дюжиной супруг. Наш же приятель был «мормон» умеренный — он ограничился только двумя; впрочем, двоеженство, на наш взгляд, так же преступно, как и многоженство.

Итак, Ганс решил, что гнездо полно яиц и из них скоро должны вылупиться маленькие страусы. То, что птицы все вместе надолго уходили из гнезда, вовсе не противоречило его предположению. Погода стояла очень теплая, а в дневные часы, в самую жару, страусы часто покидают свои гнезда, предоставляя солнцу прогревать яйца вместо себя. Чем страна жарче, тем меньше приходится страусу высиживать яйца; в тропическом поясе Африки страус почти совсем не высиживает яиц, а просто закапывает их в раскаленный солнцем песок, используя его как инкубатор.

Но что же сталось с бедным малюткой фенеком?

Так спросил себя Ганс, оглядывая равнину в зрительную трубку. Увлекшись страусами, он совершенно забыл про маленького зверька.

Наконец ему удалось разглядеть желтоватое тельце, растянувшееся на земле, под защитой куста. По-видимому, фенек решил провести ночь здесь. Если б поблизости была хоть какая-нибудь ямка, он предпочел бы улечься в ней, потому что фенеки устраивают свои жилища в норах.

Ночь спустилась внезапно, и в темноте Ганс больше уже не мог следить за действиями птиц и фенека. Он спрятал зрительную трубку и вернулся в лагерь к своим товарищам.

Глава XII. БЕСКРЫЛЫЕ ПТИЦЫ

В лагере Ганс рассказал, как много любопытного ему удалось подсмотреть. Все очень заинтересовались и в особенности мальчуганы Клаас и Ян; но Клаас и Ян не очень-то были довольны, что им не пришлось увидеть все своими глазами. Почему Ганс их не позвал? Они бы только обрадовались, если б их разбудили поглядеть на страусов, тем более что страусы проходили так близко! Не всякий день увидишь таких великолепных птиц; страус пуглив, он никого к себе не подпускает, и Ганс отлично мог сбегать за ними в лагерь или же просто крикнуть им. Но ведь Гансу безразлично, видели они — Клаас и Ян — что-нибудь интересное или нет, они давно это знают!

Так ворчали на Ганса Клаас и Ян за то, что тот не прервал их сладкий сон ради трех страусов, которые шли себе по пустыне и ничего замечательного при этом не делали.

Но мальчики есть мальчики, и, пока они находятся в этом возрасте, их больше всего на свете будут привлекать птицы, особенно такие, как страусы — весом в триста фунтов и ростом в десять футов!

Если б это были буйволы, или жирафы, или даже слоны, Клаас и Ян не так бы огорчились. Сами по себе эти звери, нет слов, хороши, а для взрослых охотников, вроде Гендрика или Толстого Виллема, они самая подходящая добыча, но мальчики-охотники с их маленькими ружьецами и дробью пятый номер могут стрелять только птиц, хотя, по правде сказать, эта дробь пятый номер едва ли бы даже пощекотала страуса!

Но не в этом дело. Им так давно хотелось посмотреть гигантских птиц-верблюдов! Ганс должен был их позвать, и то, что он этого не сделал, с eго стороны «просто низость», как заявил Ян, а вслед за ним и Клаас.

Неизвестно, долго ли они еще препирались бы с Гансом, осыпая его упреками, если б разговор, сосредоточившись на страусах, не показался им очень любопытным; Клаас и Ян живо заинтересовались и скоро забыли про свою маленькую размолвку с Гансом, тем более что сам Ганс и был рассказчиком. Ганс очень много читал о страусах и хорошо знал характер и привычки этих интереснейших птиц.

Вторым после Ганса знатоком страусов был Черныш. В молодости он долго жил в пустыне, а пустыня — это родной дом и бушмена и птицы-верблюда. Черныш очень обрадовался случаю похвалиться своими познаниями, потому что недавние удивительные подвиги его соперника-кафра совершенно отодвинули его на задний план. Большая начитанность Ганса и жизненный опыт Черныша доставили юным охотникам случай хорошо познакомиться с жизнью и особенностями этой птицы.

— Страус, — начал Ганс, — африканская птица, хотя встречается и в близлежащих странах Азии. В Южной Америке и в Австралии есть несколько видов птиц, немного похожих на страуса, и некоторые путешественники тоже называют их страусами. Я еще расскажу о них.

Страус живет на всем Африканском континенте, а также в степях юго-западной Азии — словом, везде, где есть пустыни; по своим свойствам он обитатель пустынь и никогда не селится в лесистых или болотистых местностях и даже на плодородных равнинах.

Страус известен с древнейших времен, и в дни Гелиогабала [15] их было гораздо больше, чем теперь. Рассказывают, что на пиршествах этого императора подавали блюда, приготовленные из мозгов шестисот страусов!

— Вот был обжора! — вскричал Ян.

— Вот лакомка! — откликнулся Клаас.

— Я уверен, что после таких пиршеств у него в животе было больше мозгов, чем в голове, — спокойно заметил Аренд.

— Наверняка! — подтвердил Гендрик.

Ганс продолжал:

— Древние называли страуса «птица-верблюд». Это имя было дано ему вследствие его воображаемого сходства с верблюдом. Два толстых пальца ступни страуса похожи на раздвоенное копыто верблюда. У того и другого длинные голые ноги и шея. На груди у страуса как бы мозоль или подушка, наподобие нароста на груди верблюда. Все это, казалось, сближало страуса с верблюдом, который, как и страус, приспособлен только к жизни в пустыне. Аристотель и Плиний в своих сочинениях описали страуса, как полуптицу, получетвероногое.

Когда Ганс кончил свое научное описание страуса, Черныш, в свою очередь, рассказал все, что знал о его привычках и жизни.

Соберем вместе рассказы обоих и попробуем их изложить.

Страусы живут обществами. Стада их, штук по пятьдесят, мирно пасутся вместе с зебрами, кваггами, гну, полосатыми гну и множеством других заходящих в пустыни антилоп.

С одним самцом ходит по нескольку самок — обычно от двух до шести. Каждая самка кладет по двенадцати — шестнадцати яиц в гнезде, которое представляет собой вырытую в песке яму около шести футов в диаметре. В гнездо кладется не больше половины яиц. Остальные разбросаны вокруг, и птенцы никогда из них не вылупляются.

Черныш уверял, будто эти яйца предназначаются в пищу маленьким, когда они только появятся на свет, но Ганс с ним не согласился. Натуралист был того мнения, что страусы не кладут эти яйца в гнездо потому, что одна птица все равно не может столько их высидеть. Поэтому, как только в гнезде накапливается достаточно яиц, страусы разбрасывают остальные где попало.

Предположение юного натуралиста было очень правдоподобно.

Ганс считал, что страусы действительно продолжают нестись после того, как уже началось высиживание, и разбрасывают последние яйца; но Гансу казалось сомнительным, что эти яйца служат пищей для птенцов. Страус может покрыть своим телом от тридцати до сорока уложенных стоймя яиц, но обычно в гнезде бывает не более пятнадцати.

Самец тоже сидит на яйцах, и притом по ночам, потому что его большое, сильное тело лучше может защитить яйца от холода. Самки сменяют друг друга днем, а когда становится жарко, вся семья покидает гнездо на много часов. По словам Ганса, в тропических странах страусы подолгу не проявляют интереса к яйцам, а горячий песок и солнце исполняют обязанности родителей; поэтому в тропиках инкубационный период не имеет определенного срока и длится от тридцати до сорока дней.