Удивительные приключения дядюшки Антифера (иллюстр.)

— В последнем документе сказано, что второй островок расположен в бухте Маюмба, и вот… мы находимся в бухте Маюмба… Это бесспорно?

— Совершенно бесспорно, дядя.

— Но у нас больше нет ни секстанта, ни хронометра… потому что этот ротозей Трегомен, которому я имел глупость их доверить, умудрился их потерять…

— Но, друг мой…— запротестовал Трегомен.

— Я бы скорей утонул, чем потерял их! — резко прервал его Пьер-Серван-Мало.

— Я тоже! — добавил банкир Замбуко.

— Вы уверены в этом, господин Замбуко? — с негодованием спросил Трегомен.

— Одним словом… они потеряны,— продолжал дядюшка Антифер,— и без этих инструментов ты не сможешь, Жюэль, определить точное положение островка…

— Не смогу, дядя. По-моему, самое разумное решение — переправиться на одной из этих лодок в Маюмбу, вернуться оттуда в Лоанго сухим путем и сесть на первый же пакетбот, который сделает остановку…

— Никогда! — воскликнул дядюшка Антифер.

И банкир Замбуко, как эхо, повторил:

— Никогда!

Бен-Омар переводил взгляд с одного на другого, тряся головой с самым идиотским видом, а Саук жадно ловил каждое слово, притворяясь, будто ничего не понимает.

— Да, Жюэль, мы переправимся в Маюмбу… Но в Лоанго нам делать нечего… В Маюмбе мы пробудем столько времени, сколько понадобится… Ты хорошо меня слышишь?… Чтобы осмотреть все островки бухты. Да, все!…

— Что, дядя?!

— Их немного… пять или шесть… Но, будь их сотня, будь их тысяча, я все равно осмотрел бы их один за другим!

— Дядя! Это неразумно!…

— Вполне разумно, Жюэль! На одном из них находятся сокровища… Документ указывает даже место, где Камильк-паша зарыл…

— Чтоб его черти взяли! — пробормотал Жильдас Трегомен.

— При желании и терпении,— продолжал дядюшка Антифер,— мы найдем место, помеченное двойным «К»…

— А если мы этого места не найдем? — спросил Жюэль.

— Не говори так, Жюэль! — закричал дядюшка Антифер.— Ради Бога, не говори!

В припадке ярости дядюшка начал грызть кремневый чубук, перекатывая его в зубах. Никогда еще он не был так близок к апоплексическому удару.

Жюэль понимал, что сопротивляться такому упрямству нет смысла. На поиски, а они, по его мнению, все равно бесполезны, потребуется не более пятнадцати дней. Когда дядюшка убедится, что надеяться больше не на что, он поневоле вернется в Европу. Поэтому Жюэль ответил:

— В таком случае, надо сесть на рыбачью лодку, когда она подойдет к берегу…

— Но не раньше чем хорошенько осмотрим островок,— ответил дядюшка Антифер,— потому что… в конце концов… а может быть, это и есть тот самый остров?

Соображение вполне логичное. Кто знает, а вдруг кладоискатели и в самом деле уже достигли цели и очутились по воле случая там, куда намеревались попасть с помощью секстанта и хронометра? Нам могут возразить на это, что такая удача невозможна. Пожалуй! Но почему бы фортуне не повернуться лицом к своим упорным поклонникам после стольких препятствий, лишений и невзгод на их пути?

Жюэль не решался возражать дядюшке, да и вообще не стоило терять времени. Надо осмотреть островок, прежде чем подойдет рыбачья лодка. Когда она будет уже около скал, матросы, конечно, захотят отчалить немедленно, чтобы поскорее попасть в Маюмбу в какую-нибудь факторию, где смогут досыта поесть и отдохнуть. Разве заставишь их задержаться без объяснения причин? А с другой стороны, нельзя же открыть им тайну Камильк-паши и рассказать о существовании сокровищ!

И еще одно соображение. Когда дядюшка Антифер и Замбуко вместе с Жюэлем и Жильдасом Трегоменом, нотариусом и Назимом внезапно покинут лагерь, как отнесется к этому Баррозо и что подумают его люди? Не возникнет ли у них желание последить за шестеркой пассажиров?

Это серьезное препятствие. Неизвестно еще, как поведет себя экипаж, если сокровища найдут и у всех на глазах извлекут из тайника три бочонка с золотом, алмазами и другими драгоценными камнями. Не последуют ли за этим грабеж и насилие? Слишком велик соблазн для авантюристов, не стоящих даже веревки, на которой их когда-нибудь повесят! Матросов вдвое больше, они быстро справятся с малуинцем и его спутниками, изобьют их, зарежут! Капитан Баррозо, конечно, и не подумает удерживать их. Скорее всего, он, наоборот, будет их подстрекать, а при дележе заберет себе львиную долю…

Но не так-то просто внушить дядюшке Антиферу, что действовать надо крайне осмотрительно; невозможно убедить его, что для пользы дела лучше потерять несколько дней, добраться с экипажем «Порталегри» до Маюмбы, устроиться на ночлег, отделаться от этих людей и уже на следующий день нанять, что называется ad hoc [402], лодку и вернуться на остров…

Однако дядюшка Антифер не считался ни с какими аргументами. На него не действовали доводы. Пока остров не будет осмотрен, он его не покинет, и уговоры тут не помогут…

Само собой разумеется, Трегомена самым деликатным образом послали к черту, когда тот попытался изложить все эти соображения своему упрямому другу. Антифер ограничился одним словом:

— В путь!

— Прошу тебя…

— Оставайся, если хочешь. Обойдусь и без тебя!

— Ну будь же благоразумен…

— Идем, Жюэль!

Ничего не оставалось, как подчиниться.

Дядюшка Антифер и Замбуко двинулись вперед. Жильдас Трегомен и Жюэль последовали за ними. Матросы же, по-видимому, не собирались идти по их следам. Даже Баррозо не поинтересовался, по какой причине его пассажирам вздумалось покинуть лагерь.

Чем объяснить такое непонятное поведение?

Тем, что Саук, подслушавший разговор французов и не желавший задерживать поиски или мешать им, шепнул об этом португальскому капитану.

Баррозо вернулся к своему экипажу и дал приказ ожидать прибытия рыбачьих лодок и никуда от лагеря не удаляться.

Бен-Омар по знаку Саука поспешил присоединиться к дядюшке Антиферу, а того появление нотариуса вместе с клерком Назимом нисколько не удивило.

Глава десятая,

в которой дядюшка Антифер и банкир Замбуко остаются с длинным носом

Было около восьми часов утра. Мы говорим «около», потому что судить о времени наши путешественники могли только по высоте солнца — после кораблекрушения часы у всех остановились.

Как уже сказано, матросы капитана Баррозо не последовали за группой пассажиров, но иначе повели себя обезьяны.

От стаи отделилось не менее десятка шимпанзе с явным намерением конвоировать пришельцев, осмелившихся хозяйничать на острове и осматривать чужие владения.

Большая часть стаи осталась возле лагеря.

Жильдас Трегомен бросал на свирепых телохранителей косые взгляды, а те отвечали ему отвратительными гримасами, угрожающими жестами, глухим урчанием.

«Несомненно,— думал он,— эти животные как-то между собой объясняются… Жаль, что я их не понимаю… Интересно бы с ними побеседовать на их языке!»

В самом деле, превосходный случай для лингвистических [403]наблюдений и проверки рассказов американского натуралиста Гарнера [404], прожившего несколько месяцев в гвинейских лесах и утверждавшего, будто обезьяны выражают разные понятия определенными гортанными звуками. Например, звукосочетание «whouw» обозначает пищу, «cheny» — питье, «iegk» — предостережение от опасности. Если гласные «а» и «о» в обезьяньем языке отсутствуют, звук «и» очень редок, так же как «е» и «ё», то зато очень употребительны «у» и «ю».

Читатели, конечно, помнят, что в документе, найденном на островке в Оманском заливе, даны координаты островка в бухте Маюмба и указания, где именно следует искать знак, двойное «К», обозначающий местонахождение клада.