Забытая история великого острова

На низшей ступени социальной лестницы стояли андеву, положение которых было различно: они либо являлись полной собственностью своего хозяина, либо находились на положении младших членов большой семьи. Рабы не платили налогов и не привлекались к безвозмездным отработкам [139, отд. 4, с. 2], что иногда ставило их в более привилегированное положение, чем формально свободных хува.

Сложившаяся к середине XIX в. общественная структура не оставалась чем-то застывшим, неподвижным. Постепенно шел процесс образования новых групп знати, часто из низших подразделений андриана или из хува, усиливались тенденции к экономическому и политическому упадку знати, увеличивалась важность обладания значительными денежными суммами. В сельской общине, преимущественно на землях менабе, шел процесс расслоения крестьянства, появились работающие по найму.

Во главе иерархической структуры Малагасийского государства стоял суверен, окруженный свитой из знати, которая составляла совещательный орган. Формально он был верховным властителем всего острова, ему принадлежали все земли, он право распоряжаться жизнью и имуществом всех подданных. Но реально все важные решения вступали в силу только после их формального одобрения народным собранием представителей всех слоев населения Имерины. Каждый из них представлял определенную группу людей и имел право высказываться за или против. Одобрение или неодобрение выражалось громким криком. На собрании выступали суверены или их приближенные. Процедура принятия решения носила название «кабари» [98, ноябрь 1959, с, 4]. Контроль за исполнением решения возлагался на вадин-тани — своего рода королевского посланника. Основой традиционного общества была фукунулуна.

После смерти Радамы II реальное управление страной перешло в руки Райнилайаривуни, который в 1864 г. стал премьер-министром. Королевы — Расухерина (1863–1868), Ранавалуна II (1868–1883), Ранавалуна III (1883–1896) — поочередно становились его женами, Премьер-министр опирался на богатейшие семьи острова. Они состояли не только из представителей первых трех групп андриана, занимавших основные гражданские и военные должности, но и из представителей незнатной, но сильной, влиятельной прослойки.

В основе поземельных отношений лежала государственная собственность на землю. В распоряжении государственной власти, персонифицированной в правителе, находились все земли страны. Это выражалось в присвоении сувереном ренты-налога с орошаемой земли и в праве на безвозмездные отработки. Часть государственных земель (менабе) передавалась в условное держание — менакели. К середине XIX в. стали выделяться наследственные держания. По отношению к верховной власти держатель земли нес обязательства двоякого рода: он отвечал перед правителем за сбор и поступление налогов и за своевременную организацию населения на безвозмездные отработки [115, с. 74–79]. Права на землю давали одновременно право на эксплуатацию подвластного населения.

На землях менабе этот процесс проходил иначе. Наделение землей происходило через коллектив землевладельцев, живших в одной деревне — фукунулуне. В общинном земельном массиве различались следующие категории: 1) тани-лава-вулу — невозделанный массив, представлявший собой коллективное пользование фукунулуны; 2) хетра — участок рисового поля, находящийся в индивидуальном владении, который можно было передать по наследству, но нельзя было продать или подарить; 3) участки, на которые распространялось право отчуждения — территория, где построен дом; участок, возделанный трудом самого крестьянина и т. д. Крестьяне на землях менабе были прикреплены к налогам, а не к земле [115, с. 84–91]. В 60-х годах XIX в. население Имерины составляло около 500 тыс. человек [172, т. 1, с. 68].

В первой половине XIX в. постепенно развивалась система управления Малагасийского государства. На Высоком плато прежних вассалов заменяли назначаемые из столицы чиновники, не получавшие жалованья. Это было схоже с русским «кормлением». Подобный административный контроль центрального аппарата постепенно распространялся на многие сферы деятельности. На побережье к представителям традиционной власти, выполнявшей административные функции, направлялись чиновники, которые должны были следить за соблюдением законности и контролировать сбор налогов. Происходил медленный процесс сращивания старой и новой знати.

Нормы обычного права были зафиксированы в кабари Андрианампуйнимерина. Первый письменный кодекс, принятый в 1828 г., состоял из 48 статей. Все кодексы не имели названия, в историографии их принято называть либо по количеству статей, либо по году провозглашения, либо по имени суверена. Кодекс 1828 г. был принят в правление Ранавалуны I, хотя и до ее коронования. В нем зафиксированы итоги правления Андриа-нампуйнимерины и Радамы I, традиции и нововведения в семейно-брачных отношениях, вопросах наследства, земельного права, в определении положения рабов, в наказаниях за преступления, в отношениях между различными группами свободных людей. 48-я статья заканчивалась словами: «Таковы законы королевства для Имерины» [20, с. 20]. Таким образом было заложено юридическое неравноправие жителей Малагасийского государства. Законодательство, как и большинство последующих реформ, распространялось исключительно на Имерину и служило лишь интересам ее развития, ставя всех остальных малагасийцев в неравное, подчиненное положение по отношению к жителям центральной части острова. Последующие кодексы были приняты во второй половине XIX в.

Основой экономики Малагасийского государства было сельское хозяйство (скотоводство, выращивание продовольственных и технических культур). Под рис — важнейшую сельскохозяйственную культуру — было отведено большинство посевных площадей. Выращивались различные овощи как местного исхождения, так и завезенные из Европы в начале XIX в. С «открытия» европейцами острова в 1500 г. он рассматривался как место, где можно было на пути в Индию пополнить запасы продовольствия и пресной воды. Население прилегающих английских и французских островных колоний с ярко выраженным некультурным характером сельского хозяйства полностью зависело от поставок продовольствия с Мадагаскара. Крупный рогатый скот и рис были основными экспортными товарами на протяжении почти 400 лет.

Местные культуры, ориентированные на внутренний рынок, постепенно вытеснялись введенными европейцами — кофе, ванилью, гвоздикой, корицей. В других случаях происходила переориентация на внешний рынок. Так было, например, с сахарным тростником, сизалем. Расширялись площади под культуры, предназначенные на экспорт [182, с. 210].

Ремесленное производство в XVIII в. отделилось от сельского хозяйства и приняло форму объединений по специальности, отчасти напоминавших средневековые европейские цехи. Врвыми корпорациями, возникшими еще в правление Андрианампуйнимерины (1787–1810), стали объединения пастухов королевских стад, кровельщиков и рабочих мастерских по производству пороха [132, с. 71]. К середине XIX в. в примерно 50 цеховых организациях было занято более 10 тыс. человек [136, 231–232]. Самыми крупными были корпорации кузнецов, производителей несложных металлических изделий (4 тыс. человек), каменотесов и строителей (800), столяров и плотников (около 500). Объединения ремесленников, выполнявших тонкие работы по металлу, ремонт стрелкового вооружения, часов, насчитывали более 300 человек, работавших по меди и другим цветным металлам, оцинкованному железу, — приблизительно 200 человек. В 1878 г. открылась мастерская, где изготовлялись взрывчатые вещества по европейской технологии. В 1885 г. в ней работало 150 человек. Около 350 ремесленников производили порох и патроны. В цеховые организации были объединены ювелиры, ткачи, кожевники и др. Особое положение занимала государственная корпорация «Царахуненана», которая производила нитки и хлопчатобумажные ткани. На принадлежавшей ей мануфактуре работали свободные ремесленники и были установлены английские машины. Производством управляя Раулумбелуна, прошедший обучение на аналогичных английских фабриках [136, с. 231–232].