Путешествие шлюпа Диана из Кронштадта в Камчатку

Вскоре Феопемт Лутковский был выслан из Петербурга с «отеческим» наставлением — выбирать впредь лучших друзей. Он был отправлен на Черное море, которое считалось тогда «морской Сибирью».

Император Николай жестоко расправился с мятежниками. 13 июля 1826 года пятеро из них были повешены, а декабристов–моряков сперва казнили гражданской казнью на фрегате «Князь Владимир», а потом сослали в дальние гарнизоны. Опустел дом у Синего моста. Смолкли вольнолюбивые речи. Острожная тишина спустилась над Россией.

…Головнин продолжал упорную свою работу. Один за другим сходили со стапелей линейные корабли, фрегаты, шлюпы, военные транспорты. Строили корабли быстро: в Петербурге по три линкора в год, в Архангельске — по два. Флот получал новые суда, вполне пригодные для морских баталий и дальних плаваний.

В 1830 году Головнин был произведен в вице–адмиралы. Семь лет его генерал–интендантской деятельности принесли русским военно–морским силам двадцать шесть линейных кораблей, двадцать один фрегат, сто сорок семь судов различных типов и десять пароходов.

Летом пришла, в Россию страшная гостья — холерная эпидемия. Болезнь, уносившая тысячи человеческих жизней, произвол полиции, неуклюжие меры правительства — вызвали бунты. Вибрион холерный быстро распространялся в русских деревнях и городах. Заставы и кордоны, поставленные на бесчисленных проселочных дорогах для задержания проезжающих, не могли остановить ужасную заразу, и в 1831 году она достигла столицы. «Сарацинский падеж», как называл холеру Пушкин, вызвал в Петербурге панику. Жители были в отчаянии.

В конце июня заболел Головнин. Он страдал молча. Глаза его ввалились, лицо покрывалось холодным потом. Вскоре начались судороги. Они мучили его несколько дней. Василий Михайлович скончался. Немногие проводили его до Митрофаньевского кладбища, где хоронили тогда умерших от холеры.

В доме на Галерной улице осталась Евдокия Степановна с пятью детьми.

Пятидесяти пяти лет сошел Головнин в могилу. Россия потеряла в нем знаменитого мореплавателя и неутомимого труженика.

Мореходы нашей Советской страны не забудут того, кто возвеличил славу русского флота в глазах всего мира.

Часть первая

Глава первая. ПРЕДМЕТ ЭКСПЕДИЦИИ, ВЫБОР КОРАБЛЯ, ВООРУЖЕНИЕ И ПРИГОТОВЛЕНИЕ ОНОГО

В 1806 году, скоро по возвращении в Кронштадт двух судов Российской Американской компании «Надежда» и «Нева»{1}, счастливо совершивших путешествие кругом света, оная компания решилась послать вторично судно «Нева» в такую же экспедицию. Тогда его императорскому величеству благоугодно было повелеть отправить с ним вместе военное судно, которое могло бы на пути служить ему обороною. Главный же предмет сей экспедиции был: открытия неизвестных и опись мало известных земель, лежащих на Восточном океане и сопредельных Российским владениям в восточном крае Азии и на северо–западном берегу Америки.

Государственная Адмиралтейств–коллегия, пользуясь сим случаем, заблагорассудила вместо балласта поместить в назначенное для сего путешествия судно разные морские снаряды, нужные для Охотского порта, которые прежде были туда доставляемы сухим путем, с большим трудом и иждивением, а некоторые нельзя было и доставить по причине их тяжести.

В выборе удобного для сего похода судна представилось немалое затруднение, ибо в императорском флоте не было ни одного судна, способного, по образу своего строения, поместить нужное количество провиантов и пресной воды сверх груза, назначенного к отправлению в Охотский порт; купить же такое судно в русских портах также было невозможно. Наконец сие затруднение уничтожилось прибытием в Петербург транспортных судов, построенных на реке Свири. По приказанию морского министра, управляющий Исполнительною экспедициею контрадмирал Мясоедов и корабельные мастера Мелехов и Курепанов свидетельствовали сии суда и нашли, что с большими поправками они могут быть приведены в состояние предпринять предназначенное путешествие.

Выбор пал на транспорт «Диана». Судно сие длиною по гондеку 91 фут, по килю 80{2}; ширина его 25, а глубина трюма 12 фут. Строено оно для перевоза лесов, и для того ширина к корме очень мало уменьшается, отчего кормовая часть слишком полна, следовательно, нельзя было в нем ожидать хорошего хода. Впрочем, во многих других отношениях оно довольно было способно для предмета экспедиции. Что же принадлежит до крепости судна, то надобно сказать, что она не соответствовала столь дальнему и трудному плаванию; судно построено из соснового леса и креплено железными болтами; в строении его были сделаны великие упущения, которые могли только произойти от двух соединенных причин: от незнания и нерадения мастеров и от неискусства употребленных к строению мастеровых.

23 августа 1806 года я имел честь быть назначен командиром судна «Диана», которое велено было включить в число военных судов императорского флота и именовать шлюпом {3}. Через сие оно получило право носить военный флаг; офицеров и нижних чинов предоставлено было мне самому выбрать.

Доколе исправления судна продолжались, начальствующие прилагали всевозможное попечение, всякий по своей части, приготовить для путешествия самые лучшие снаряды и провизии. Сии последние были приготовлены чрез тех же самых людей, которые заготовляли провиант прежде сего для судов Американской компании «Надежда» и «Нева», и до окончания их путешествия сохранялись в самом лучшем состоянии. Некоторыми провиантами нам предоставлено было запастись в чужих портах. Все вещи, провизии и снаряды для шлюпа заготовляемы и отпускаемы были по моему представлению и выбору.

Министр предписал комиссионеру Грейгу в Лондоне заготовить нужные математические и астрономические инструменты, а морские карты и книги Государственная Адмиралтейств–коллегия предписала купить мне самому в чужих портах.

Шлюп «Диана» 15 мая отправился из Петербурга, а 21‑го числа прибыл в Кронштадт.

В Кронштадте нужно было сделать некоторые поправки в разных наружных частях судна, а особливо в столярной работе, которая от жестоких зимних морозов и потом от наступивших по весне жаров много попортилась. В Кронштадте сделали нам также новые мачты, бушприт{4}, марсы{5} и почти весь настоящий и запасный рангоут{6}.

В исходе мая шлюп был готов к принятию груза.

Разместить порядочно такой разнообразный груз в малом судне и притом для столь дальнего путешествия — было дело не весьма легкое. Сверх того, при размещении оного надобно было стараться дать каждой вещи место, где бы менее она была подвержена, по свойству своему, порче от мокроты или стесненного воздуха и не могла бы одна вещь испортить другую в таком продолжительном переходе; и чтобы расположение тяжестей не причинило какого неудобства в морских качествах судна и не подвергло бы его опасности или от излишней остойчивости или от чрезвычайной валкости.

Кроме того, нужно также было иметь великое внимание при укладке такого большого количества морских провизии всякого рода, которыми мы необходимо должны были запастись. Положить их надлежало так, чтобы сухие провианты лежали в местах, менее подверженных влажности и мокроте, и все провизии вообще надлежало так поместить, чтобы один сорт не был заложен другим и чтобы все их можно было легко доставать во всякое время и во всякую погоду.

Установка бочек с пресной водой, укладка дров и уголья требовали таких же предосторожностей, и я смело могу сказать, что при нагрузке «Дианы» все сии предосторожности были соблюдены с крайней точностью; в продолжение путешествия опыт мне показал, что при укладке груза и расположении провиантов, воды и уголья, по моему мнению, никакой ошибки не сделано.

20 июля главный Кронштадтского порта командир сделал у нас обыкновенным порядком депутатский смотр.

Скоро после того я получил повеление отправиться в путь при первом благополучном ветре, который настал в 4 часа пополудни 25‑го числа, а в 5 часов «Диана» была под парусами и, сделав с крепостью взаимный салют, пустилась в путь при свежем порывистом ветре от NO.