Арктические походы Джона Франклина

Первым обвиняемым был капитан Мак-Клюр. Обвинение состояло в оставлении «Исследователя». Мак-Клюр оправдывался представлением соответственного письменного распоряжения, полученного им от старшего рангом офицера — капитана Келлета. Конечно, разбор этого дела был, собственно, чисто формальным, и потому он занял немного времени. Всем были хорошо известны обстоятельства, при которых Мак-Клюр покинул свой корабль, и все знали, что иного выхода из создавшегося положения быть не могло. Совершенно ясно, что даже если Мак-Клюр, проведший во льдах четыре зимовки, решился бы на этот шаг без санкции старшего офицера, ему мог бы быть вынесен только оправдательный приговор. И действительно, после короткого совещания, суд не только признал правильность образа действий Мак-Клюра, но присовокупил, что «Мак-Клюр, офицеры и команда «Исследователя» достойны величайших похвал за проявленное ими рвение…» Возвращая Мак-Клюру шпагу, председательствовавший сказал: «Суд того мнения, что Ваше руководство, подвергавшееся труднейшим испытаниям, было во всех отношениях в высшей степени похвально и достойно».

Затем суд принялся за разбор дела капитана Келлета, обвинявшегося в оставлении «Решительного» и его тендера «Неустрашимого». Суд интересовался причинами оставления кораблей и условиями, в которых оно имело место. Будучи спрошен об этом, Келлет сослался на текст представленного им, полученного от Бельчера соответствующего приказа. Тогда по распоряжению суда были зачтены несколько писем, среди которых некоторые имели пометку: «секретно». Одно письмо от Бельчера к Келлету, датированное 7 февраля 1854 года, содержало пожелание, чтобы капитан Келлет, во главе команды и офицеров «Решительного» и «Неустрашимого», встретил его на острове Бичи до 26 августа того же года. Предложение Бельчера покинуть корабль было сделано в очень туманной форме и напоминало собой просьбу. На это письмо Келлет ответил, что он не видит «в его (Бельчера) распоряжении ничего такого, что оправдывало бы оставление корабля, находящегося под его (Келлета) командой». Высказав свое мнение по этому поводу, Келлет просил Бельчера, которому он, как известно, был подчинен, прислать ему «окончательные, совершенно решенные и ясные приказания». Одновременно в частном письме Келлет сообщил Бельчеру, что единодушное мнение всех на борту «Решительного» таково, что корабли не должны будут пострадать при поломке льда предстоящей весной, так как он весь формации предыдущего года, а следовательно не должен представлять большой опасности для корпуса кораблей. Этим Келлет хотел сказать, что сам он не видит необходимости оставления своих судов на произвол судьбы и бегства на остров Бичи.

Как на это дело смотрел Бельчер, нам уже известно, также как и его ответное письмо от 21 апреля. Бельчер повелел в самой недвусмысленной форме покинуть корабли, забрав с них все ценное, и отправиться вместе со всем экипажем за новыми распоряжениями по льду на базу экспедиции. Получение этого приказа освободило капитана Келлета от всякой ответственности, и суд объявил приговор, содержащий почетное оправдание Келлета, офицеров и команды «Решительного» и «Неустрашимого». Председательствующий вручил Келлету его шпагу, заметив при этом, что он «испытывает большое удовольствие, возвращая владельцу его саблю, носившему ее с такой честью и пользой для своей страны».

Затем начался разбор дела капитана Бельчера. Вначале были заслушаны различные свидетельства обвинительной стороны, потом выступил обвиняемый. Бельчер держал длиннейшую, умную речь, в которой использовал все обстоятельства путешествия, сколько-нибудь полезные для доказательства неизбежности практического вывода, к которому он пришел. В поисках за оправданием, Бельчер ссылался на разные авторитеты и читал длинные выдержки из инструкций. В течение нескольких часов Бельчер защищал себя от обвинения в недостатке мужества и стойкости. Он не жалел красок, изображая трудности арктических плаваний, опасности зимней работы в Арктике и борьбу с дикой стихией и морозами. Во всей речи Бельчера чувствовалась уверенность в солидности своей аргументации, чувствовалась обдуманность каждого слова и решимость защищать себя до конца.

После защиты суд удалился на полтора часа, и по истечении этого времени был прочтен вердикт. Вот его содержание: «Суд того мнения, что сэр Эдвард Бельчер, которому было оказано большое доверие лордами адмиралтейства и была дана полная, неограниченная власть, имея соответствующие полномочия, действовал в соответствии с полученными приказами, когда оставлял корабль «Помощь» и его тендер «Пионер» и когда распорядился покинуть корабль «Решительный» и его тендер «Неустрашимый». Вместе с тем было бы желательно, чтобы он, — если бы это позволяли обстоятельства, — предварительно посоветовался бы с капитаном Келлетом. Суд выносит решение, что слова капитана Эдуарда Бельчера оправдывают его, и, таким образом, он считается оправданным единогласно».

В этом приговоре, несмотря на его оправдательный характер, были пропущены обязательные в подобных случаях слова «с честью». Суд признал Бельчера невиновным в нарушении полученных инструкций и потому не мог не оправдать его. Однако, чтобы показать Бельчеру недовольство его поведением, председательствующий вернул ему шпагу, но яри этом, опять таки против правил, не проронил ни слова.

Впоследствии оказалось, что не все его предположения о вероятной судьбе брошенных кораблей оправдались и что бросать их не было абсолютной необходимости. Бельчер проявил много энергии в начале своего плавания, но неудача поисков убедила его просто прекратить их, вместо того, чтобы попытаться перебросить силы в другой район. Предложение адмиралтейства прекратить поиски, если они не дали и не обещают в будущем желанного результата, пришлось ему поэтому как нельзя более по вкусу.

В заключение описания Бельчеровской экспедиции необходимо рассказать любопытнейший эпизод, связанный с историей этой экспедиции самым тесным образом и имевший место весной следующего, 1855, года. В конце мая этого года от побережья Нового Лондона отвалило китобойное судно «Джордж Генри», направляясь на промысел в Дэвисов пролив. Корабль попал в довольно трудное ледовое положение и только 20 августа, находясь на широте 67°, получил возможность пробиться сквозь лед на 150 миль в юго-западном направлении. Налетевший с северо-востока сильный шторм длился три дня, и в результате «Джордж Генри» опять потерял возможность управляться, продолжая дрейфовать вместе со льдом в прежнем направлении. Вскоре капитан корабля, некто Беддингтон, увидел какую-то землю, но не мог отгадать, где находится. Следующий рассказ о дальнейших похождениях «Джорджа Генри» почти дословно взят из «Нью-Йорк Геральд» от 27 декабря 1855 года:

«… 10 сентября, на широте 67°, в то время как капитан Беддингтон стоял, затертый льдами, он обнаружил на северо-востоке, на расстоянии около двадцати миль от мыса Милосердия какой-то корабль. Беддингтон поднялся выше по вантам и, присмотревшись к нему оттуда с помощью бинокля, определил, что это было брошенное судно. Нос незнакомого корабля оказался направленным на восток, и в течение всего этого и следующего дня курс корабля почти не изменялся. «Мы продолжали постепенно приближаться друг к другу, — рассказывает капитан Беддингтон, — хотя я не знал точно, что могло быть причиной этого, если не считать возможность того, что судно было увлечено обратным течением из Дэвисова пролива и поэтому дрейфовало по направлению к нам. В течение пяти дней мы находились в виду друг друга и продолжали дрейфовать один по направлению к другому». На шестой день, когда корабль находился приблизительно на расстоянии семи миль, капитан Беддингтон снарядил — после предварительной разведки — двух своих помощников и двоих из команды и поручил им пробраться через лед к покинутому судну, осмотреть его и вернуться насколько возможно быстро на свой корабль.

«Вскоре после ухода этой партии сорвался с юго-востока сильнейший ветер, вследствие чего между нею и оставшимися на борту судна не было в течение двух дней никакой связи. Когда же ветер стих, и партия могла "спокойно повернуть обратно по своим собственным следам, они оставили корабль и после трудного, утомительного перехода прибыли на борт своего судна, снова оказавшись в полной безопасности. Они сразу же сообщили капитану Беддингтону все факты и рассказали, что брошенное судно есть британский корабль «Решительный».