Удивительные приключения дядюшки Антифера (иллюстр.)

Следует признать, что неудача преследовала этого превосходного человека, и он утешал себя только мыслью взять реванш в столице Второй Франции [348].

Путешественники выбрали гостиницу, расположенную на площади, поужинали и легли спать в десять часов, чтобы вовремя проснуться к утреннему поезду. В эту ночь, утомленные шестидесятичасовым путешествием в дилижансе, все спали глубоким сном, даже этот ужасный дядюшка Антифер.

Глава шестая,

повествующая о наиболее значительных событиях во время плавания из Бона в Алжир и из Алжира в Дакар

Дядюшка Антифер был уверен, что между Боном и Алжиром проложена железная дорога, но он поторопился на двадцать лет. Поэтому на следующий день ответ хозяина гостиницы поставил его в тупик.

— Как! Из Бона в Алжир нет железной дороги? — вне себя закричал дядюшка Антифер.

— Нет, но будет через несколько лет… и если вам угодно подождать!…— сказал веселый хозяин.

Можно себе представить, как обрадовался Бен-Омар,— ведь приходилось опять ехать морем.

Тогда Пьер-Серван-Мало Антифер повелительным тоном спросил:

— Есть пакетбот, готовый к отходу?

— Да, отчалит сегодня утром.

— Мы отправляемся на нем!

Вот почему в шесть часов утра дядюшка Антифер отбыл из Бона на пакетботе вместе с пятью спутниками, из них двое — Жильдас Трегомен и Жюэль — были выбраны им самим, а остальные трое — Замбуко, Бен-Омар и Назим — стали его спутниками по необходимости.

Не стоит рассказывать об этом переходе в несколько сот километров.

Конечно, Жильдас Трегомен предпочел бы плаванию путешествие в поезде, что позволило бы хоть мельком увидеть из окна вагона те самые земли, где через несколько лет будет железнодорожная колея. Но он рассчитывал вознаградить себя в Алжире. Если дядюшка Антифер воображает, что в Алжире сразу же к его услугам окажется корабль, готовый к отплытию на западный берег Африки, то он жестоко ошибается, и, хочет он этого или нет, ему придется запастись терпением! А какие тем временем прелестные загородные прогулки можно предпринять, например к ручью Обезьян!…

Конечно, Жильдас Трегомен ничего не выиграет в любом случае. Если найдутся сокровища Камильк-паши, ну и пусть! Зато у него останется богатая коллекция воспоминаний о путешествии в алжирскую столицу.

Было восемь часов вечера, когда пакетбот, шедший на всех парах, бросил якорь в Алжирском порту.

В конце марта под этой широтой даже звездные ночи очень темны. На севере чернела неясная громада города с Касбой на переднем плане, той самой долгожданной Касбой, которую так хотелось увидеть Жильдасу Трегомену. Сойдя с пристани, он поднялся вместе со всеми по широкой лестнице, потом прошел сквозь массивную аркаду [349], она вывела их на набережную. По левую руку остался сверкающий огнями сквер, где Трегомен охотно бы задержался. Но мешкать нельзя, и вот он уже перед ансамблем высоких домов, в одном из них гостиница «Европа».

Дядюшку Антифера и его спутников приняли в этой гостинице радушно. Заняв номера, путешественники оставили там чемоданы и спустились в столовую. Ужин продолжался до девяти часов, и, так как на ожидание пакетбота уйдет немало времени, право же, разумнее всего хорошенько выспаться, чтобы наутро встать свежими, бодрыми и приступить к осмотру города.

Тем не менее, прежде чем позволить себе отдых, хотя и вполне заслуженный после долгой и утомительной дороги, Жюэль решил написать письмо невесте, не дожидаясь наступления жаркого алжирского дня. Письмо уйдет завтра, и уже через три дня Эногат узнает все новости. Впрочем, ничего особенно интересного для нее в письме не содержалось. Разве что Эногат прочтет о том, что Жюэль не находит себе места и любит ее все сильнее. Но это, как известно, не было для нее новостью.

Кстати, надо заметить, что если Бен-Омар и Саук, с одной стороны, и Жильдас Трегомен и Жюэль — с другой, разошлись по своим комнатам, то дядюшка Антифер и Замбуко, два шурина — разве нельзя применительно к ним употреблять это слово, определяющее степень семейного родства, по всем, правилам скрепленного договором? — исчезли после обеда, не сказав ни слова, по какому делу уходят из гостиницы. Это, конечно, удивило Трегомена и молодого капитана и, несомненно, встревожило Саука и Бен-Омара. Но малуинец все равно не счел бы нужным ответить, если бы его об этом спросили.

Так куда же они ушли, эти два наследника? Может, у них появилось желание пробежаться по живописным кварталам Алжира? Или это любопытство путешественников, вздумавших побродить по улице Баб-Азум, по другим улицам, пройтись вдоль набережной, все еще заполненной гуляющими? Нет, подобное предположение невероятно, его просто невозможно допустить.

— Тогда что же? — недоумевал Трегомен.

Молодой капитан и остальные пассажиры дилижанса заметили еще в пути, что дядюшка Антифер несколько раз нарушал свое добровольное молчание и о чем-то вполголоса беседовал с банкиром. И Замбуко, казалось, соглашался с тем, что ему предлагал собеседник.

О чем же они совещались? Не был ли их внезапный уход заранее обусловлен? Нет ли у них каких-нибудь особых планов? Ведь от этих двух несносных будущих родственников можно ожидать самых неожиданных комбинаций…

Пожелав Жюэлю спокойной ночи, Трегомен ушел в свою комнату. Прежде чем раздеться, он широко распахнул окно, чтобы подышать свежим алжирским воздухом. При бледном свете звезд ему открылось огромное пространство: весь рейд до мыса Матифу, где светились сигнальные огни кораблей, стоявших на якоре или приблизившихся к берегу с вечерним ветерком. Зажгли свои факелы и рыбаки; а еще ближе в порту разводили пары мрачные пакетботы; из широких труб валил дым и сыпались искры.

За мысом Матифу расстилалось уже открытое море, упиравшееся в горизонт, а над ним сверкали, словно огни фейерверка, великолепные созвездия.

Прекрасная ночь сулила не менее прекрасный день. Пройдет еще несколько часов, и лучезарное светило погасит последние утренние звезды.

«С каким удовольствием,— думал Жильдас Трегомен,— я поброжу по этому благородному городу Алжерру и, перед тем как начнутся новые странствия до острова, воспользуюсь несколькими днями передышки после проклятого путешествия в Маскат… Мне говорили о ресторане Моисея на Пескаде. Почему бы нам не пообедать у Моисея?…»

Часы пробили десять, и в этот момент раздался стук в дверь.

— Ты, Жюэль? — спросил Жильдас Трегомен.

— Нет, это я, Антифер.

— Сейчас открою, старина.

— Не надо. Одевайся и упакуй чемодан!

— Чемодан?

— Мы отправляемся через сорок минут!

— Через сорок минут?

— И не мешкай. Пакетботы не имеют привычки ждать! Я предупрежу Жюэля…

Ошеломленный Трегомен спрашивал себя, не во сне ли это. Нет! Он услышал стук в соседнюю дверь и голос дяди, приказывающий Жюэлю подняться. Затем ступеньки лестницы заскрипели под его тяжелыми шагами.

Жюэль, все еще сидевший за письмом к Эногат, успел все же приписать, что они покидают Алжир в этот же вечер. Так вот зачем уходили Замбуко и дядюшка Антифер!… Они хотели узнать, нет ли корабля, готового немедленно отправиться к африканскому берегу… Да, по счастливому стечению обстоятельств им удалось найти пакетбот, уже собиравшийся поднять якорь. Они поспешили заручиться местами на его борту, и тогда дядюшка Антифер, не церемонясь со своими спутниками, вернулся в гостиницу предупредить Трегомена и Жюэля, а банкир тем временем сообщил об отъезде Бен-Омару и Назиму.

Трегомен, укладывая чемодан, испытывал горькое разочарование. Но спорить бесполезно. Командир приказал — надо повиноваться.

В комнате Трегомена появился Жюэль.

— Вы этого не ожидали? — спросил он.

— Нет, мой мальчик,— ответил Жильдас Трегомен,— хотя от твоего дядюшки ожидать можно всего!… А я-то надеялся погулять дня два по Алжерру!… Какой порт! А ботанический сад! А Касба!