Молитва в цитадели

В 1574 году сюда вторглись китайцы; в 1600, 1614 и 1617 годах нападали голландцы; с 1762 по 1764 год Манилу оккупировали британские войска; с 1898 по 1946 год Филиппины были колонией США; в 1942–1945 годах их оккупировала Япония.

В боях за освобождение во время второй мировой войны Манила была почти полностью разрушена, сохранились лишь отдельные постройки колониальной архитектуры, в которой заметно испанское римско-католическое влияние.

Столица сильно разрослась вокруг старого городского центра Интрамурос и глубоко вторглась в пределы провинций Рисаль и Булакан. Отсюда вдоль побережья Манильского залива до провинции Рисаль и дальше до манильского аэропорта протянулся бульвар Рохаса. За последние годы эта великолепная улица стала неузнаваемой: человек отвоевал у моря землю, и Манила получила в свое распоряжение еще несколько квадратных километров. Культурный центр и новые здания отелей, построенные в конце 70-х годов, изменили силуэт столицы. Еще в 1971 году волны Манильской бухты часто перекатывались через невысокие парапеты набережной и затопляли бульвар. Теперь можно лишь догадываться о том, что когда-то здесь все покрывала вода; суда встают на якорь далеко в море. Процесс отвоевания земли у моря не прекращается — Манила все больше наступает на бухту. В то время бульвар Рохаса славился многочисленными увеселительными заведениями, некоторые из них зачастую работали круглые сутки. Фантастические названия, неоновая реклама, зазывалы, обещающие клиентам бог знает какие удовольствия. Многие из подобных заведений сохранились в Маниле до сих пор. Они теряются среди многоэтажных отелей и современных торговых центров, предназначенных для туристов и для тех, кто живет на бульваре Рохаса или по соседству.

В ресторанах предлагаются самые изысканные блюда, цены чрезвычайно высокие, рассчитанные на богачей. По соседству с Культурным центром разместилось здание американского посольства, по размерам и архитектуре, как обычно, весьма претенциозное. Там же, на бульваре Рохаса, раскинулся парк Рисаля площадью примерно 60 гектаров. Это то место, где 30 декабря 1896 года был расстрелян национальный герой Филиппин. На высокой мачте, которую видно далеко с моря, сейчас развевается флаг республики. Здесь стоит памятник Хосе Рисалю. На медной табличке выгравирован текст его прощального письма. Феерическая игра фонтанов, огромные цветочные часы, а также разбитые по китайскому, японскому и итальянскому образцам сады придают парку особую прелесть.

В Маниле много противоречивого и очаровывающего. За Тондо, вдалеке от бульвара Рохаса, расположено китайское кладбище — говорят, будто бы это самое большое китайское кладбище за пределами Китая. Среди простых и скромных могил встречаются и оборудованные кондиционерами склепы-дома для усопших, построенные из стали и бетона.

Манила лежит на островах и полуостровах. Интрамурос (букв. «внутри стен») когда-то был островом; теперь протоки высохли, заровнялись, поросли травой.

Президентский дворец на реке Пасиг, некогда дом крупного испанского землевладельца, а позднее — испанских генерал-губернаторов, находится на одном из трех островов, образующих район Сан-Мигель. Значительная часть грузового транспорта столицы идет по реке Пасиг и ее притокам.

Это создает серьезные проблемы для города, в частности заболоченность земли осложняет строительство высотных зданий. Местные власти решили наметить программу, предусматривающую мероприятия по очистке водных путей, так что в недалеком будущем древние протоки вокруг Интрамуроса наполнятся водой, как это было в старые времена.

Внутри Интрамуроса, старого центра Манилы, находится древняя крепость Сантьяго. Форт Сантьяго — это и прошлое и настоящее Манилы. Во все периоды истории, когда над Филиппинами развевались флаги чужеземцев, форт был крепостью, тюрьмой и камерой пыток. Его подземные каземагы хранят чудовищные тайны, здесь узников подвергали жестоким истязаниям. Многие так и не вышли из заточения.

С 1976 года Манила снова стала столицей. Предпринятая в 1950 году попытка перенести столицу в город Кесон-сити, расположенный у северо-восточных границ Манилы, оказалась неудачной: потребовались слишком крупные капиталовложения, но Кесон-сити в известной мере сохранил за собой статус символической столицы.

Теперь в городскую черту Манилы, территория которой к 1976 году возросла до 653 квадратных километров, вошли многие ее города-спутники, ранее относившиеся к провинциям Рисаль и Булакан.

Дорога, проходившая по бульвару Рохаса, раньше пересекала три города: Манилу и ее спутники — Параньяке и Пасай. В настоящее время в состав Большой Манилы входят города: собственно Манила, а также Калоокан, Кесон-сити, Пасай, Патерос, Навотас, Сан-Хуан, Малабон, Мандалуйонг, Макати, Параньяке, Лас-Пиньяс, Тагуиг, Мунтинлупа, Пасиг, Марикина и Валенсуэла. Очевидно, это слияние явилось вполне логическим следствием процесса урбанизации, ускоренного к тому же социальными проблемами соседних с Манилой провинций.

Молитва в цитадели

Итак, центр Интрамуроса — цитадель, или, как ее называют столичные жители, крепость на берегу реки Пасиг. После второй мировой войны от нее почти ничего не осталось. С моря дует легкий бриз, он играет большим флагом над цитаделью, рябит воду в лужах, напоминающих о недавно прошедшем дожде, гладит высокую мягкую траву во внутреннем дворе крепости, который можно было бы сравнить с английским парком, если бы в этот момент вами не овладевали другие мысли.

Цитадель хранит историю Филиппин последних четырех столетий. Покорив в конце XVI века раджу Солимана, чья резиденция находилась на этом месте, испанцы возвели здесь крепость. Фундамент ее был заложен 21 июня 1574 года. За десять лет каторжники построили этот так называемый «Величественный и всегда благородный город». В последующие годы цитадель была расширена и получила название форт Сантьяго. Внешний вид крепости впоследствии много раз менялся, ее назначение — никогда. Сюда не разрешалось входить ни одному филиппинцу, разве что в качестве узника, и тот, кто входил сюда, часто заранее прощался с жизнью. В этой крепости томились многие известные борцы за свободу. Во время японской оккупации туда бросали не только филиппинцев, но и тех американцев, которые вели подпольную работу против японской армии.

В ночь накануне казни Хосе Рисаля пятьдесят шесть мужественных его соратников были замучены в камерах пыток. Эти зловещие камеры расположены под казематами, значительно ниже уровня моря. Две из них открыты сегодня для посетителей: квадрат два на два метра на глубине четырех метров; каменную клетку перекрывают металлические балки. Когда морские волны устремлялись через Пасиг в город, вода нередко попадала в эти клетки, поднимаясь медленно и неотвратимо. Никто не слышал молитв узников. Стихия требовала жертв — так обычно принято выражаться в литературе, но в данном случае мучители просто топили свои истерзанные жертвы!

О шестистах филиппинцах и американцах, утопленных незадолго до окончания второй мировой войны японскими оккупантами в камерах, напоминает скромный белый мраморный крест, стоящий в крепости. В 1945 году, перед тем как капитулировать, японцы подожгли цитадель. Седые каменные стены хранят следы ногтей несчастных пленников, в ужасе и отчаянии пытавшихся выбраться наружу. Сколько молитв и стонов слышали эти стены! Люди молили о свободе, о жизни, о независимости своей родины. Во время второй мировой войны в крепости Сантьяго побывал в заточении будущий президент Филиппин Фердинанд Маркос. История помнит и иные молитвы, которые творили другие люди, надежно охраняемые властями и мечтавшие о захвате чужих земель, чтобы множить свои богатства. «Господи боже наш, наши юные патриоты, кумиры сердец наших, идут в бой — пребудь с ними. В мыслях мы вместе с ними покидаем покой и тепло дорогих нам очагов и идем громить недругов. Господи боже наш, помоги нам разнести их солдат снарядами в кровавые клочья; помоги нам усеять их цветущие поля бездыханными трупами их патриотов; помоги нам заглушить грохот орудий криками их раненых, корчащихся от боли… помоги нам истерзать безутешным горем сердца их невинных вдов; помоги нам лишить их друзей и крова, чтобы бродили они вместе с малыми детьми по бесплодным равнинам своей опустошенной страны, в лохмотьях, мучимые жаждой и голодом… развей в прах их надежды, сгуби их жизнь, продли их горестные скитания…» [4].