Страна аистов
Страна аистов читать книгу онлайн
Пруссия… Страны с таким названием сегодня на карте нет. Но земли юго-восточного побережья Балтийского моря сохранили память об ушедших временах. В древних сагах и сказках до сих пор живут светловолосые великаны ульмиганы и жрецы вайделоты, тевтонские рыцари и самбийские витинги, Женщина в белом и земляные люди маркопеты.
В книге собраны прусские сказания в авторской обработке писателя Вадима Храппы, а также его «Хроники Пруссии» — лаконичная летопись основных исторических событий с иллюстрациями и комментариями.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Вождь рассматривал место, которое ему указали, а когда обернулся, старика рядом уже не было — он бесследно исчез. Карвейт мечом нарубил дров, сложил ритуальный костер и взгромоздил на него оленя.
Три года куры приносили жертвы богине красоты и кротости Лайме. Впрочем, в последние месяцы, с недоумением поглядывая на тонкие талии всех трех жен Карвейта, они делали это менее охотно. Но Карвейт Великий считал себя человеком слова и до конца оставался верным обещанию. По истечении срока, на рассвете он явился с любимой женой к месту, указанному старцем. У самого берега волна покачивала плетеную корзину, в которой спал крепкий пухлый младенец.
Девочку назвали Неринга. В благодарность Лайме за чудесный подарок куры, собравшись всем племенем, устроили под липой пышный пир, длившийся три дня и три ночи. Явилась даже старая колдунья-отшельница, жившая в черных песках на севере косы. Она подошла к колыбели, отогнула корявым пальцем покрывальце и долго вглядывалась в лицо девочки:
— Еще ждут тебя, Карвейт, неприятности с этим ребенком, но у девочки великое будущее и славное имя ее останется в веках.
Как она предсказала, так и случилось. С первых же недель девочка стала вызывать тревогу родных и беспокойство всего племени. Она требовала все больше еды, молока шести кормилиц не хватало, чтобы ее насытить. Когда ребенку исполнился месяц, няня уже не могла поднять его. В полтора месяца девочка дотянулась до куска жареного мяса, схватила его и съела. С тех пор ей стали давать пищу взрослых. К году она бегала с подростками по лесу и была ростом со своего отца. Вот тогда и явился к Карвейту вайделот.
— Три года, — сказал он, — ты, Карвейт, заставлял все племя молиться третьестепенной богине. На три года ты отлучил свой народ от верховных богов. Это великий грех. Если ты не хочешь накликать беду на всех куров, то должен немедленно умертвить это порождение зла и принести Нерингу в жертву Пиколу.
— Нет, — ответил Карвейт. — Неринга — дочь, подаренная Лаймой, и я верю, что она принесет курам счастье. Я никому не позволю причинить ей вред.
— Тогда я отправлюсь в столицу пруссов Ромову и донесу обо всем Верховному Жрецу — Криве, — пригрозил вайделот. — Он пришлет сюда свирепых самбийских воинов, и кровь куров будет на твоей совести, Карвейт.
— Будь, по-твоему, — согласился вождь. — Пусть нас рассудит Крива Кривайто. Я возьму Нерингу, и мы вместе пойдем в столицу.
Путь от замка вождя куров до столицы пруссов был недолгим. Уже через сутки они предстали перед великим Кривой. Тот выслушал обе стороны, потом велел привести девочку. Он пристально посмотрел ей в глаза и произнес:
— Тысячи тысяч лет назад на Землю упала Звезда. Эта звезда родила славное племя великанов с белыми волосами и глазами небесного цвета, давшее начало многим народам. Как знать, может, этот ребенок — один из них? Он принесет счастье народу куров и тебе, Карвейт.
Неринга стала пользоваться всеобщей любовью и почитанием, а куры решили построить для нее огромный замок с потолками выше самой высокой сосны, чтобы было ей где жить, когда она вырастет.
Но и Неринга много доброго сделала курам. Подростком она с легкостью вытаскивала телеги, застрявшие в песке, и играючи выволакивала на берег лодки, терпящие бедствие в шторм. Ей ничего не стоило расчистить площадку под строительство дома, выдернув с корнями несколько деревьев, или спихнуть в море дюну, угрожающую поселку.
Наконец пришло время Неринге задуматься о потомстве. Но в малорослом племени куров не было ей пары, хотя к ней сватались лучшие парни. Приезжали славные вожди и из других племен. Чтобы никого не обидеть, Неринга придумала испытание.
— Тот женится на мне, — объявила она, — кто докинет камень до Винде, огромного замка на другом берегу залива.
Многие пробовали, но ни у кого не получилось. А поперек залива до сих пор лежит дамба из камней, набросанных поклонниками Неринги. Один из них, приехавший из далекой Бартии, сказал:
— Нас обманули, дав невыполнимое задание. Нет в мире человека, способного докинуть камень до того берега.
И Неринга, дабы устыдить его, подняла валун в половину человеческого роста и швырнула так, что, пролетев через весь залив, он ударился о стену замка Винде. И звук от удара был слышен далеко. А из замка вышел человек гигантского роста, под стать Неринге, — и крикнул:
— Кто посмел швырять камни в мой замок?
Подхватил валун в человеческий рост и так бросил его, что тот перелетел залив, пробил просеку в лесу на косе и упал в море.
И тогда сказала Неринга:
— Вот мой жених!
Вскоре после этого начался страшный ураган, длившийся больше года. Ветер не стихал ни на мгновение, а море намыло на косе невиданные доселе дюны. Воды залива устремились к западному берегу и соединились там с водами Немана. Потоп угрожал и замку жениха Неринги. Стала собирать она дюны в фартук и носить через залив, высыпая горами вокруг замка. Так и спасла его. А насыпь эта существует и поныне.
Весь тот год Неринга трудилась не покладая рук. То песок от поселка отгребала, то промоину в косе засыпала, то ловила в заливе смытые ураганом лодки, то помогала валить сосны для ремонта разрушенного дома. И только когда ураган стих, стало возможным отпраздновать свадьбу.
Неринга перешла жить к мужу, в Винде, но всю свою жизнь не оставляла куров без присмотра. То и дело переходила она залив и помогала им в тяжелых работах.
У Неринги родился сын. Но судьба его мало известна, ибо, согласно древнему пророчеству: «…придет ураган с моря, и будет бушевать год и один месяц, и стихнет. Но, подобно урагану, с запада и с юга придут сильные люди, закованные в железо, и будут они бушевать, пока не падут под их мечами боги и народы Пруссии, и не исчезнут с лица земли, как исчез народ ульмиганов…»
Территория собственно Самбии ограничивается морем и заливами на западе и севере, и реками — Прегелем с юга и Деймой на востоке.
Западную ее часть занимает полуостров, который народы Балтийского и Северного морей в древности называли Витланд. Прусские воины называли себя «витингами», поэтому топоним «Витланд» долгое время трактовался как «страна воинов». Тем более что самбы считались самым воинственным прусским племенем, своего рода прусским «спецназом», и, по легенде, вели свою родословную от второго сына короля Вайдевута — «великого воина» Само (по-немецки Замо). Однако версия эта ошибочна. «Витланд» с древних германских языков (а именно германцы бассейна Балтийского и Северного морей так назвали Самбийский полуостров) переводится как «белая страна», или «страна белых людей». Это название сразу наводит на мысли об одном из древнейших прусских сказаний — о светловолосых белокожих великанах, которые научили людей управлять огнем, торговать и строить замки. Похожие легенды есть у многих народов, но только у пруссов великаны свалились с небес, а не пришли из-за моря. И, заметьте, не пруссы назвали свой полуостров «страной белых людей», а их соседи. Поневоле задумаешься, не в этих ли дюнах кроется разгадка происхождения белой расы?
Что касается «великого воина» Само, то по сию пору неизвестно, был ли такой персонаж в исторической реальности Пруссии или он, как и его одиннадцать братьев — Литво, Натанг и другие, — просто попытка пруссов мифологически объяснить происхождение названий своих племен и их территорий. Я, признаться, пробовал искать аналогии, но то, что удалось найти, окончательно сбило меня с толку. Истории известен князь по имени Само. Он жил в начале VII века и вполне мог быть сыном короля Вайдевута — тот умер, вероятнее всего, в конце VI — начале VII века. Само первым попытался объединить славян в какое-то подобие государства. Он действительно был великим воином, давшим серьезный отпор ордам аваров и франков. Но — все это происходило… на юге Европы, в Подунавье! Какое отношение Само имел к Витланду, если вообще имел, неизвестно. Увы! Это еще одна загадка истории Пруссии, и без того переполненной многочисленными тайнами.
Одно можно сказать с уверенностью: если князь Само все же как-то причастен к происхождению племени, населявшему Самбию, то он мог бы гордиться своими потомками. Крестоносцам Тевтонского Ордена понадобилось четверть века и армия короля Отакара, чтобы только ступить на землю «страны белых людей», основав там замок Кёнигсберг, и еще больше десятка лет, чтобы окончательно сломить сопротивление витингов Самбии. Для этого пришлось истребить почти все население полуострова. Витланд был превращен в пустыню.
По-русски — «корсь». Небольшой народ восточных балтов, давший название земле Курляндия-Курземе.
Богиня красоты и нежности, покровительствующая новобрачным, сестра-близнец Лаумы — злобной богини мщения, бессмысленной ярости и болезней. Считается, что однажды верховный бог пруссов громовержец Перкун, гуляя по земле в образе тура, увидел прекрасную Лайму под цветущей липой и влюбился в нее. Но Лаума, бывшая тогда еще богиней земли и покровительницей земледелия, позавидовав сестре, соблазнила Перкуна, представившись ему Лаймой. Перкун сначала не заметил подмены и даже женился на Лауме. Позже обман обнаружился. И хотя у Перкуна от Лаумы было уже трое сыновей, он в гневе низверг ее с небес. Тогда Лаума в бессильной ярости убила своих детей, съела их сердца (по другой версии — приготовила их на ужин Перкуну), а тела и души бросила в преисподнюю — в царство бога Пикола. С тех пор Лаума ненавидит влюбленных и детей и при всяком удобном случае насылает на них напасти и болезни. Пруссы, пытаясь найти заступничество от ее козней, стали иногда приносить в жертву Пиколу новорожденных. А влюбленные в Прибалтике до сих пор ищут покровительства Лаймы под ее любимым деревом — липой.
Так когда-то называлась каста прусских жрецов. Вопреки общепринятому мнению, Пруссия до прихода крестоносцев вовсе не была скопищем диких язычников, как ее пытаются представить католические и прогермански настроенные историки. Здесь было теократическое государство — как в Южной Америке или Древнем Египте. Нам, выросшим на других культурных ценностях, этих систем не понять. Да и сведения о них старательно стерты из людской памяти орденскими летописцами и идеологами. Мы знаем только, что власть в Пруссии когда-то была целиком в руках жрецов — вайделотов. Причем влияние их настолько проникало во все сферы жизни пруссов, что князья и вожди племен предпочитали уходить со своими дружинами в другие страны наемниками. Именно поэтому много русских, литовских и польских аристократических родов имеют прусские корни. Более того, нынешний герб Украины — трезубец — скорее всего, прямое заимствование одного из прусских символов.
В Ульмигании вайделоты правили вплоть до прихода крестоносцев, тщательно охраняя свои тайные знания. В том, что прусские жрецы действительно знали нечто нам сегодня неведомое, сейчас никто не сомневается. Гитлер, например, посылал в Пруссию многочисленные экспедиции своего института «Аненербе», в надежде найти хоть крохи того Знания. Но все это кануло в Лету вместе в вайделотами.
Один из трех верховных богов пруссов (два других — Перкун и Потримп). Изображаемый обычно юношей с дубовым венком на голове, он ведал духами и преисподней.
Перкун был суровым громовержцем средних лет с пламенем молний вместо волос вокруг головы.
Потримп, хозяйственный старик с венком из колосьев ржи и ячменя, руководил массой мелких и покрупнее богов, занимавшихся врачеванием, сбором урожая и прочими повседневными делами пруссов.
Их цветами были соответственно зеленый, красный и желтый. Те, что ныне расположились на флаге родственных пруссам литовцев.
Резиденция Верховного Жреца. Оценивая влияние, которое она имела в жизни языческой Прибалтики тех времен, христианские летописцы сравнивают ее с Римом, а Верховного Жреца пруссов, носившего культовое имя Крива Кривайто, — с главой католиков Папой. Они это значение не переоценивали. Криве действительно подчинялись не только племена и народы балтов, но и ливы на востоке, и славяне Поморья на западе. Установить с точностью, где было это место, пока никому не удалось. По одной из версий, Ромова располагалась в самом сердце Самбии, в лесу — где-то западнее сегодняшнего поселка Дворики Зеленоградского района (косвенно на это указывает название ныне уже не существующего поселка — Romehnen).
Стратегические подходы к Ромове перекрывала сеть разных по величине крепостей. Как выглядело это святое место, сейчас тоже трудно представить, поскольку считается, что видел его только один крещеный человек — епископ Христиан. Впрочем, и его запискам трудно верить — настолько они похожи на сказку, им самим же и придуманную. Вечнозеленый дуб, из которого выглядывают огненные глаза трех верховных богов пруссов; говорящие ужи толщиной с бревно; ласки и горностаи в роли прислуги Верховного Жреца; привычка Кривы превращаться в животных, как и прочие страсти — скорее всего плод мифологического сознания человека Средневековья.
Король Отакар и орденские летописи утверждали, что зимой 1254–1255 годов крестоносцы разрушили Ромову. Однако есть серьезные сомнения в том, что им удалось разгромить столицу пруссов. Иначе как объяснить, что крестоносцы в следующий раз появились на полуострове только через десять лет? Вот к тому-то времени — к 1264 году — и относятся первые достойные доверия записи о боях вокруг Ромовы.
Впрочем, эта версия о существовании Ромовы на полуострове — не единственная. Некоторые историки помещают ее в район Хайлигенбайля — сегодняшнего городка Мамоново, другие — к Лабиау — нынешнему Полесску. Объясняется это тем, что языческая Пруссия не была цельным государством, а скорее напоминала федерацию племен, каждое из которых имело и своего жреца, рангом ниже Кривы, и свои святилища, которые вполне можно было принять за таинственную Ромову. А уточнить, увы, было не у кого — Крива был настолько «засекреченной» фигурой, что его никто из чужаков никогда не видел. Доподлинно известно только, что в 1260–1270 годах он перенес огонь священного костра и свою резиденцию подальше от крестоносцев — в дикие леса Литвы на реку Вилейку. Позже в том месте вырос город Вильнюс. Деятельность Кривы в Литве прослеживается только до 1386 года, когда воспитанный Верховным Жрецом литовский князь Ягайло из политических соображений изменил язычеству. Приняв крещение и польскую корону, он обрушился на своего наставника, погасил жертвенный костер в Вильно и перебил священных змей. Сам Жрец в очередной раз бесследно исчез.
