Индия. На плечах Великого Хималая

Два года тому назад мы были в Кейлонге во время фольклорного фестиваля. Гостей в город понаехало столько, что хозяевам «Горы Меру» пришлось поставить палатку на крыше. К счастью, мы прибыли за день, когда места ещё были. И трое суток на большом стадионе без остановки играла музыка, выступали местные и приезжие коллективы, начиная от профессиональных и заканчивая школьными. Вход на трибуны был свободным, и весь стадион жители окрестных деревень заполнили до отказа.

А для тех, кто не захотел идти на стадион, на одной из полян давали представление нелегалы: нищие уличные акробаты, два мальчика и девочка лет двенадцати, у которых в качестве подручных музыкальных инструментов была обычная посуда.

В это время вся Молл превратилась в шумный базар. Дхабы по обе стороны были забиты народом, а по улицам расхаживали совершенно удивительные персонажи, увешанные барабанами или разноцветными детскими игрушками. Иностранных гостей в городе почти не было — большинство путешествующих по дороге из Леха в Манали или из Манали в Лех в Кейлонге, как правило, надолго не останавливаются.

В поисках порядка

Мы тепло распрощались с Лаб Сингхом и снова расселились по разным, но находящимся рядом отелям — часть из нас предпочла номер с душем внутри, телевизором и прочими удобствами за 600 рупий, а мы сняли небольшие комнатки за 150, туалет и душ были общими на несколько номеров и находились в конце коридора. Зато с террасы открывался вид на долину. Весь посёлок расположен на крутом склоне довольно узкого ущелья, и, чтобы пройти к нашим номерам со стороны дороги, нужно было спуститься в подвал и уже через него выйти на террасу. Под нами ступенями располагались крыши домов, а дорога оставалась где-то за спиной. Напротив стояли горы, на вершинах лежал снег, а внизу зеленели поля и леса. И золотыми каплями в этой зелени казались крыши монастырей.

Инфраструктура места была исключительной: возле входа в наш отель находились магазинчики со всем, в чём нуждались Тоня и Носов: очень плохими батарейками, тёмными очками и водой в бутылках. В соседнем доме на радость части нашей экспедиции обнаружился алкогольный магазин. В дополнение к этому на втором, точнее первом со стороны улицы и третьем с противоположной стороны, этаже нашего отеля располагалась отличная уютная дхаба. Поэтому, плотно поужинав, мы отметили парой рюмок прибытие в славный Кейлонг и отправились по комнатам спать.

Однако посреди ночи меня разбудило какое-то шевеление на террасе, за стеной нашей комнатухи, и русский мат. Я знал, что Носов почти не употребляет ненормативную лексику. Да и с кем бы он стал ругаться? Я мысленно возмутился: даже в Кейлонге, где «наши» не останавливаются, нам снова повезло на русских соседей, причём на самый мерзкий, бесцеремонный тип туристов, гадящих повсюду и «гудящих» по ночам.

Под звуки какой-то пьяной разборки я снова провалился в сон, но ненадолго. На этот раз разбудил грохот. Тоня тоже проснулась и открыла дверь. В коридоре стоял Носов Баба.

— Серёжа, ты в порядке? — спросила моя жена.

— А где порядок? — вопросом на вопрос ответил Носов. — Где порядок? — повторил он, оглядывая тьму, в которой шумела река.

Порядка не было ни на террасе, ни в комнате искателя порядка.

Наутро выяснилось, что мешали всем спать не какие-то «левые уроды», а наши друзья. Они решили немного «добавить» и занимались этим до полуночи. А когда Сева и Катя направились к выходу, чтобы вернуться в свой отель, обнаружили, что дверь заперта. Хозяин не предупредил, что ключ находится в нише. Они собрались было покинуть отель по наружной стене, но, к счастью, Сева застрял в решётках (потому и матерился), его голос разбудил кого-то из персонала отеля, тот открыл дверь и тем самым спас скалолазов от падения с многометровой высоты. Утром наши тихие европейские соседи-растаманы съехали не попрощавшись. Наверное, мы их достали. Вот уж точно, зелёный змий — один из самых неприятных духов нашего российского бытового пантеона и вызывание его приводит к постыдным последствиям.

Утром мы обедали в дхабе над гостиницей вместе с французами, мужем и женой. Они путешествовали на мотоциклах и собирались завтра, как и мы, отправиться в Лех. Перевалы открыли всего день тому назад, и рейсового автобусного сообщения ещё не было — только джипы и микроавтобусы. Но и микроавтобусы на завтрашний день все были заняты. И мы заказали билеты на послезавтра.

Кейлонг отделён от Манали лишь одним перевалом, и индуистское влияние здесь весьма велико. Въезд в город украшают буддийские ворота с оленями и колесом, а сразу за ними мирно пристроился индуистский храм. Недалеко от этих ворот начинается дорога наверх, в монастырь Шашур. Согласно путеводителям различных компаний, организующих туры в Индию (а их число растёт с каждым годом), в нём работал Юрий Николаевич Рерих. Эта информация перепечатывается из статьи в статью. Из некоторых статей можно узнать, что Шашур посвящён занскарскому ламе Дева Пьятцо, который был эмиссаром короля Бутана Наванга Намгьяла, что монастырь был построен в XVI веке, а затем реконструирован и старое здание оказалось внутри новых стен.

В монастыре находятся мощи его основателя, а также статуя самого Наванга Намгьяла. Летом в Шатуре проходит ежегодный фестиваль, во время которого проводится ритуал дам и вывешивается гигантская пятиметровая танка с изображением 84 махасиддхов, или, по образному выражению, «Львов Будды».

Махасиддхи

Согласно словарям, siddhi (успех, победа) — сверхъестественные способности, появляющиеся в результате медитации. В индийской традиции сиддхой называют человека, обладающего способностями, которые порой поражают воображение. Но в буддизме это не главное. Сиддхи — прежде всего состояние просветления, трансцендентальная победа над двойственностью этого мира, постижение природы Будды. А магические способности, который порой приходят намного раньше, — лишь знаки на пути.

Как учил Будда, для того чтобы достичь просветления, необходимо обрести мудрость — праджну, состоящую в единстве знания и действия. Это, во-первых, знание от восприятия учения, во-вторых, — от его критического анализа, а в-третьих — медитация. Медитация — это действие, практика. Можно сколь угодно наращивать интеллектуальный потенциал, но без практики опыта не постичь. Практика ведёт к прямой реализации природы Будды ещё в этой жизни.

И сиддхи — последователи ваджраяны — в первую очередь действовали. Некоторые из них, например Нагарджуна, были признанными учёными, но многие без изучения огромного массива текстов мгновенно и полностью отдавали себя превращению наставлений Учителя (который просто необходим) в опыт. Причём передача опыта могла быть весьма неординарной и шокирующей.

Во второй половине XI или начале XII столетия Абхайядаттой было написано жизнеописание 84 махасиддхов, которое называлось «Львы Будды». Его перевод на русский можно найти на сайте http://dazan.spb.ru/teachers/buddha-lions-84-mahasiddha/.

Мне же хотелось бы прежде кратко рассказать историю о великих махасиддхах Тилопе (988–1069) и Наропе (1016–1100), без которых невозможна история современного буддизма.

Наропа родился в королевской семье в Бенгалии и с раннего детства интересовался буддийской доктриной. Он получил блестящее образование в Кашмире, затем в двадцать восемь лет (в процессе обучения был вынужденный перерыв на женитьбу и семейную жизнь) для продолжения обучения поступил в университет Наланда и в итоге стал одним из его настоятелей. Постепенно он приобрёл известность как Великий Учитель буддизма.

Но однажды, когда он изучал книги, к нему пришла весьма неприятная старуха и попросила прочесть отрывок из Гуясамаджа-тантры, которую он в этот момент изучал. Когда он начал читать, она заплясала.

— А ты понимаешь, о чём здесь написано? — спросила старуха.