Страна аистов

Грюне Брюкке — Grüne Brücke («Зеленый мост») и Крамербрюкке — Krämerbrücke («Лавочный мост») стояли на рукавах реки под сегодняшним эстакадным мостом.

Шмидебрюкке — Schmiedebrücke («Кузнечный мост») и Кёттель Брюкке — Kättel Brücke («Потроховый мост», ныне восстановлен) были восточнее и, подобно первым двум, соединяли Кнайпхоф с районами — соответственно, с Альтштадтом и Форштадтом.

Хольцбрюкке — Holzbrücke («Деревянный мост», сохранился) соединял Альтштадт с островом Ломзе, а последний соединял с Кнайпхофом Хёнигбрюкке — Hönigbrücke («Медовый мост», сохранился).

Хойе Брюкке — Hohe Brücke («Высокий мост», сохранился) соединял Ломзе с континентом на юге.

Уже в XX веке чуть севернее Высокого моста с Ломзе в район Форштадт были построены восьмой — Императорский («Кайзер Брюкке») — мост и сохранившийся доныне двухъярусный железнодорожный — девятый.

Кроме того, в городе было более сотни мостов и мостиков через ручьи, пруды, озера и оборонительные городские рвы.

К счастью, этот огромный остров, образованный рукавами Прегеля, переименования советской поры обошли стороной. Впрочем, даже если пролетарские топографы и дали ему другое название, оно не прижилось, и сегодня остров носит свое исконное имя — Ломзе. Оно само по себе является лингвистическим памятником, поскольку пришло к нам от древних ариев: словом «лом» те называли топкую низину.

Именно из-за этой особенности острова — болотистой низины, к тому же отрезанной от цивилизации рукавами реки, — на Ломзе до середины XV века не ступала нога человека, несмотря на то, что рядом, за Прегелем, кипела жизнь. Правда, предусмотрительный магистрат Альтштадта уже в 1404 году добился суверенитета над этими землями и тут же, на всякий случай, построил Деревянный мост, по которому горожане ходят и сейчас. Но тогда мост вел в никуда, в болото. Только через 60 лет после торжественного открытия моста альтштадтцы начали рыть на Ломзе дренажные каналы, насыпать дамбы и сажать ивы. Почти сразу на северном берегу острова появились портовые склады, а у их причалов — паруса.

Еще через 60 лет Альтштадт сообразил, что, построив еще один мост (уже на южном берегу Ломзе), он сможет связаться с южными предместьями Кёнигсберга в обход Кнайпхофа, и назло ему. Однако в 1542 году граждане Кнайпхофа, стесненные пределами своего островного городка, поняли, что их обходят и, невзирая на протесты альтштадтцев, построили за Кафедральным собором Медовый мост, а через него начали быструю экспансию на Ломзе, обустроив там в своем стиле целый квартал по-купечески кичливых роскошных домов. Надо заметить, что все эти три моста в слегка перестроенном виде благополучно здравствуют и поныне.

Но вернемся в те времена. А в те времена, соорудив все вышеперечисленное, кёнигсбержцы успокоились и стали почивать на лаврах, развлекаясь на досуге загадкой «о семи мостах». А про Ломзе забыли еще на двести лет. И еще двести лет на задворках купеческих домов и складских зданий, на тучных заливных лугах острова паслись коровы. В 1742 году здесь случилась революция. Коров выгнали, а на месте пастбищ были заложены плантации шелковицы, и вместе с ними — производство собственного прусского шелка. Эта совершенно новая для Пруссии отрасль промышленности могла сделать переворот в ее экономике и, возможно, во всей будущей истории. Но… не суждено было.

Зима 1771 года случилась столь суровой, что Балтийское море замерзло до самого горизонта, плантации шелковицы погибли, и больше никто не отважился начать все сначала. Да и попытки освоить остров были заморожены. Кирха Святого Креста, которая и теперь стоит на Ломзе, была построена только в 1933 году. Да и то — обратите внимание на год постройки. К тому времени на этом острове, напротив Кафедрального собора, стояла одна из самых больших и красивейших синагог Европы. Я далек от мысли, что храм тогда поставили с неким умыслом. Однако очень скоро нацисты синагогу разрушат. Остался только еврейский сиротский дом — здание из красного кирпича, сиротливо взирающее на реставрацию кафедрального собора. А кирха прекрасно сохранилась. Теперь там православный храм.

Сейчас Ломзе бурно расстраивается и развивается.

Граждане Кёнигсберга приняли это решение с энтузиазмом и аплодисментами, но когда дело коснулось выделения денег, заскучали. Два года герцог ждал от горожан проявления сознательности, но так и не дождался. Решил действовать сообразно обстоятельствам. Купцам Кнайпхофа, например, он запретил достраивать Медовый мост, пока те не внесут деньги на обустройство нового учебного заведения.

В том же 1540 году Альбрехтом был принят план застройки пригородов. Кёнигсберг впервые вышел за пределы городских стен Альтштадта, Лёбенихта и Кнайпхофа. Тогда же начались планомерные работы на Кёнигсбергском морском канале и первое углубление Прегеля.

И в том же году тот же герцог Альбрехт оказал Кёнигсбергу еще одну услугу — подарил горожанам собственную библиотеку, нажитую нелегким трудом его родственников — Гогенцоллернов. Ее разместили в замке, а первым библиотекарем Пруссии стал Феликс Кёниг, почему-то сразу получивший прозвище «Полифемус».