Загадки и трагедии Арктики

Джиллисом звали английского мореплавателя начала XVIII в., проникшего в 1707 г. на целый градус широты (на 60 миль) к северу от Шпицбергена и увидевшего на северо-восточном горизонте землю с высокими горами. В 1954 г. советский океанограф контр-адмирал профессор Н. Н. Зубов в книге «Отечественные мореплаватели — исследователи морей и океанов» переименовал Землю Джиллиса в Землю... Гилеса, обнаруженную как будто голландским китобоем Корнелием Гилесом в том же 1707 г. Мы будем все-таки называть ее Землей Джиллиса, поскольку в подавляющем большинстве публикаций ее именуют именно так.

«Видели» ту землю многие. И Джиллис-Гилес, и русский адмирал С. О. Макаров на построенном по его проекту первом в мире мощном ледоколе «Ермак», и англичанин Уорслей (последний — в 1925 г., незадолго до рейса «Красина»). Но именно советский ледокол, ученые, находившиеся на его борту, окончательно установили в 1928 г., что никакой суши в этом районе нет. Проводя поиски группы Алессандрини в сентябре, уже после спасения Цаппи, Мариано и пятерых обитателей Красной палатки, красинцы «проплыли» прямо по этой гипотетической земле северо-восточнее Шпицбергена, и не один раз, после чего Земля Джиллиса исчезла с географической карты. На ее месте оказалось море глубиной в несколько сот метров.

Исследователь, однако, устроен так, что не торопится расстаться с мечтой (идеей, надеждой). Вот и Николай Николаевич Зубов не спешил «закрыть» землю Джиллиса. Он неоднократно наведывался в тот район на научных судах «Книпович», «Персей» и «Садко». «Нам, — писал профессор, — как и Макарову в 1899 г., показались очертания далекой гористой земли. Наши сотрудники зарисовали ее. Но все это было очень далеко и неясно. Кто поручится, что это не игра рефракции, приподнявшей над горизонтом очертания далеких ледяных торосов?» Пилоты, базировавшиеся на ледокольном пароходе «Садко» несколько раз пролетали над этим районом, но из-за тумана не смогли ничего увидеть. Да и не будь тумана, тоже, конечно, ничего не углядели бы — официально «закрытая» в 1928 г., эта земля за три без малого столетия так и не открылась никому.

Почти два с половиной века не удается подтвердить и существование Земли Андреева в Восточной Арктике. В 1764 г. геодезии сержант Степан Андреев в походе по Медвежьим островам к северу от устья реки Колымы (Восточно-Сибирское море) увидел вроде бы неизвестный остров, который «весьма не мал, в длину, например, верст восемьдесят и более». Профессор Зубов и полярный капитан Герой Советского Союза К. С. Бадигин высказали в начале 50-х гг. мысль о том, что историки неверно интерпретировали маршрут Андреева и на самом деле он открыл не какой-то мифический осколок суши, а всем хорошо известный крупный остров Новая Сибирь в архипелаге Новосибирских островов. Гипотеза двух именитых авторов не нашла, однако, широкой поддержки. На сегодня общепринято, что Земля Андреева и в самом деле существовала, но, будучи сложена рыхлыми отложениями (илом и песком) с большими включениями ископаемого льда, со временем растаяла под воздействием атмосферного тепла и разрушительной деятельности морских волн.

Последнее объяснение звучит убедительно и имеет строго научное подтверждение. Буквально на глазах, исследователей уже в наше время, в 1936 и 1948 гг(или даже в 1952 г.), именно таким путем исчезли с карты острова Васильевский и Семеновский в море Лаптевых — на их месте гидрографы обозначают теперь Васильевскую и Семеновскую банки, т. е. мелководные участки морского дна. Можно с большой вероятностью полагать, что некоторые из «закрытых» в свое время земель завершили существование точно так же.

Вообще же современные историки и географы Севера размещают на карте Арктики до полутора десятков подобных земель-призраков. Тут и Земля Президента, и Земля Петермана, и Земля Короля Оскара, и Земля Крокера (усмотренная в 1906 г. Робертом Пири во время его очередной попытки достичь полюса), и Земля Брэдли, обнаруженная в 1908 г. Фредериком Куком (этот факт, напомню, явился одним из наиболее веских косвенных доказательств в пользу правдивости рассказа путешественника), и другие Земли. Большинство из этих кем-то когда-то увиденных, а впоследствии убранных с карты островов, получили «права гражданства» относительно недавно, в середине 50-х гг.

...Это происходило в Москве, в высотном здании МГУ на Ленинских горах в феврале 1954 г. Мы, студенты кафедры северных полярных стран географического факультета, собрались в просторной, чуть ли не до потолка забитой народом, аудитории-амфитеатре на двадцать первом этаже. Ожидался небывалый доклад о той самой Арктике, какую мы уже выбрали себе в качестве будущего места работы. Но об исследованиях, проводившихся там в настоящее время, практически ничего не знали: мешала пресловутая секретность. Даже наши профессора, знаменитые полярники прошлого, и те мало ведали о том, что делалось в Советском Заполярье в середине 50-х гг.

А работы здесь шли вовсю, ежегодно в Центральную Арктику вылетали комплексные" экспедиции под кодовым названием «Север» (на сегодня их порядковый номер перевалил за сорок), в 1950—1951 гг. в Восточной Арктике в течение 376 суток дрейфовала вторая после папанинской научная станция «Северный полюс» во главе с М. М. Сомовым (указ о присвоении ему звания Героя Советского Союза тоже был секретным...), готовились к высадке станции СГ1-3 и СП-4. Вот об этом-то и предстояло нам услышать в открытую из уст первого в Арктике человека, начальника Главсевморпути контрадмирала Василия Федотовича Бурханова.

Он поведал о том, о чем стало возможным сказать впервые лишь после смерти Сталина. Назвал Сомова, Трешникова, Толстикова (двум последним предстояло через месяц-другой возглавить коллективы новых станций СП), десятки фамилий полярных пилотов, моряков, исследователей, действовавших на протяжении всего военного и послевоенного времени как бы за линией фронта, без «права быть собой» в условиях всеобщей подозрительности и таинственности.

Но главную часть доклада адмирал посвятил теме сугубо научной, да это и понятно, поскольку здесь, в МГУ, собрались в тот вечер члены Московского филиала Географического общества СССР. Докладчик рассказал столичным географам об удивительном природном феномене, обнаруженном в Арктике нашими летчиками, зимовщиками, сотрудниками высокоширотных экспедиций — о гигантских плавучих ледяных островах, дрейфующих по всей акватории Ледовитого океана по воле ветров, волн и течений.

Эти гиганты-айсберги рождаются в Гренландии, на Земле Франца-Иосифа, на островах Арктической Канады. Они отламываются от краев исполинских ледниковых покровов, словно щитами закрывших высокоширотные острова и архипелаги, и в отличие от обычных остроконечных айсбергов имеют сравнительно плоскую, столообразную поверхность. Величественно движутся эти ледяные острова согласно своим, присущим природе таких образований, законам, медленно истаивая по дороге. Причудливы их трассы, иногда маршруты движения пролегают в границах Центральной Арктики, иногда дрейф выносит ледяные столовые горы в Атлантический океан между Гренландией и Шпицбергеном.

Исследователи по праву полагают, что некоторые земли, увиденные два-три века назад, а затем исчезнувшие из поля зрения путешественников, на самом деле были как раз такими ледяными островами, либо прекратившими свое существование, либо резко изменившими траекторию дрейфа. В те же 50-е гг. нашего столетия американцы организовали на одном из них дрейфующую станцию, получившую название Т-3, а вскоре и наши станции СП стали время от времени устраивать на огромных столовых айсбергах: подобный остров гораздо надежнее любого; даже самого мощного поля морского льда, здесь куда легче соорудить аэродром, да и угроза того, что этот исполинский монолит разломится на части или перевернется вверх дном, мала.

Вслед за В. Ф. Бурхановым на трибуну поднимались самые известные полярные пилоты — Герои Советского Союза И. П. Мазурук, М. В. Водопьянов, И. И. Черевичный, И. С. Котов. Летчики рассказали что и в 1939, и в 1946, и в 1948—1950 гг. в самых разных районах Северного Ледовитого океана они и их коллеги обнаруживали во время ледовых разведок плавучие острова длиной до тридцати пяти километров и шириной до двадцати пяти. А полярный летчик В. М. Перов увидел однажды с воздуха остров, удивительно напоминающий обычную землю, ту, о которой в стародавние времена геодезии сержант Степан Андреев писал: «Не то синь синеет, не то чернь чернеет».