Затонувшие сокровища

Судя по всему, что нам известно об этих проклятых рифах, у этого судна было десять шансов из десяти разлететься вдребезги. Мы с Кайаром переглядываемся, на лбу у нас выступил холодный пот. Капитан судна, видимо, смутно представлял его положение (мы по опыту знаем, как трудно определиться в этих местах) и, вероятно, почувствовал себя увереннее, заметив «Калипсо». Он не мог, конечно, представить, с каким трудом мы сюда пробрались. Не мог он также догадаться, что мы бросили якорь в самом опасном и коварном уголке Карибского моря! Какая ужасная моральная вина легла бы на нас, если бы это судно разбилось!

Во второй половине дня прошу Бернара и Мишеля сделать еще несколько замеров на дне, и, когда Бернар сообщает результаты, на меня вдруг снисходит озарение. В присутствии Бернара прикидываю размеры типичного для той эпохи галеона 45 метров в длину, включая бушприт, 10 метров в ширину, 22 метра прямоугольного киля и т. д.

Рисую корабль красными чернилами на своем плане. Если допустить, что здесь затонул корабль, то вот он перед нами! Передняя надстройка, около двух якорей, которые обнаружены у правого борта, пушки нижней батареи, пушки верхней батареи с носовой части. Пушки с задней надстройки, которая, видимо, и найдена на третьем холме.

Остается еще много загадок: почему на втором холме оказались две пушки? И главное, куда же девалась задняя надстройка?

Относительно задней надстройки у меня есть три предположения.

Первое: она находится под третьим холмом, что мне кажется маловероятным. Второе: надстройка эта и есть третий холм; и, наконец, последняя гипотеза, которая представляется мне наиболее правдоподобной: кормовая часть судна не пошла ко дну. Она осталась на коралловом рифе, где с незначительной глубины Фиппс и извлек из моря часть драгоценного груза. Но позднее кормовая часть была разбита штормами и исчезла совсем.

Делюсь своими соображениями со всеми членами экипажа, и разгораются дискуссии еще более горячие, чем раньше. Только Диди по-прежнему хранит спокойствие.

Во второй половине дня продолжаются работы по улучшению места нашей якорной стоянки. Для гарантирования безопасности судна надо избавиться еще от одной скалы вблизи большого рифа, вершина которой достигает уровня моря. Взрыв на поверхности — впечатляющее зрелище! Но груда обломков, оставшихся на месте, все еще внушает тревогу. Надо повторить взрыв. Для того чтобы покончить с этой скалой, потребовалось 30 брикетов тринитротолуола.

Разрушения на дне, производимые взрывными работами, мне претят. Проявляя известную слабость, устраняюсь от этого дела и даже пытаюсь ему воспротивиться. Понадобилась вся настойчивость капитана «Калипсо», чтобы я согласился с этой печальной неизбежностью. Любое нарушение жизни моря, даже если оно вызвано требованиями минимальной безопасности, мне кажется святотатством.

Одна бригада спускает в море цепь и отдает якорь с левого борта, что должно обеспечить нам полное спокойствие. Признаюсь, что вопреки всему, что я наговорил Кайару о бесполезности этой операции, впредь буду спать лучше.

Все новые светящиеся буи расставлены и зажжены нашим славным доктором, который не относится к этому делу как к синекуре.

Шкура неубитого медведя

Вечером у нас дается киносеанс на передней палубе. Просматриваем фильм об акулах, а затем ленту, привезенную Джоном Сохом.

После этого приступаем к новому голосованию на нашей «генеральной ассамблее», чтобы решить вопрос, должен ли Дюма, поделившийся с нами археологическим опытом, получить свою долю добычи.

Это заседание напоминает дележ шкуры неубитого медведя. Оно было предусмотрено на предыдущей «ассамблее». На голосование поставлена резолюция, сформулированная следующим образом: «Ввиду важности технической помощи, оказанной господином Дюма, примет ли он участие в дележе сокровищ наряду с остальными членами экипажа». После вскрытия бюллетеней выяснилось, что Дюма включен в число претендентов на испанское золото. Мне поручается сообщить Диди эту приятную новость.

Разумеется, вся эта церемония проводилась полушутя-полусерьезно. Дело в том, что вера в сокровища иногда изменяла нам. И я чувствую, что Дюма с самого начала относится к этому довольно скептически.

За день монтаж большого землесоса диаметром 15 сантиметров полностью закончен. Погода не слишком нам благоприятствует: довольно крепкий юго-восточный ветер поднимает высокие волны.

Понедельник, 29 июля.Еще не все подготовительные работы завершены. Понимаю, что они абсолютно необходимы, но я уже полон нетерпения. Хочется как можно скорее приступить к раскопкам, тем более что меня беспокоит приближение шторма. Но, даже если мы с ним справимся, хватит ли у нас времени закончить раскопки до разгара сезона циклонов? Для этого нужна особая удача!

Сегодня нам также придется отложить атаку на рабочей площадке. До этого надо еще установить три надежных якорных буя, чтобы закрепить блок из четырех поплавков, поддерживающих землесос. Еще три таких же крепких якорных буя потребуется для «Джемс энд Мэри». Их положение надо точно рассчитать относительно нашей рабочей площадки. К тому же «Калипсо» должна находиться как можно ближе к «Джемс энд Мэри», чтобы можно было воспользоваться ее краном для подъема тяжелых корзин. Две трубы длиной по шесть метров каждая, из которых состоит землесос, подвешены на поплавках. К нижней их части болтами прикрепляют тяжелое литое чугунное колено, которое соединяет жесткую вертикальную трубу с полугибким шлангом на дне. При начавшейся зыби все это устройство то поднимается, то опускается на метр и порой довольно сильно ударяется о подводные коралловые скалы. Посылаю бригаду водолазов, чтобы разбить эти коралловые глыбы с помощью ручных ударных буров. Эта работа также требует больших усилий и задерживает нас до позднего вечера. Тысячи мелочей поглощают наше внимание, и время проходит незаметно. Да, я забыл упомянуть о самой трудоемкой операции: с большой предосторожностью мы вытащили из заднего трюма и установили на место огромный компрессор, арендованный в Сан-Хуане, который оказался страшно тяжелым. Как еще экипаж не свалился с ног после всех этих перегрузок?!

Вечером новый киносеанс: просматриваем две катушки короткометражных фильмов. Кадры запечатлели обломки затонувшего судна. Заснятые Делуаром и Омером с помощью нового осветительного блока из четырех ламп по 750 ватт, они просто великолепны! С этой освежительной системой мы вступаем в новую эру подводного кинематографа.

Сигнал к атаке

Вторник, 30 июля.Решаю, что честь начать раскопки на рабочей площадке и первым испытать землесос должна принадлежать Раймону Колю, нашему ветерану и к тому же испанцу по происхождению. Он выходец из Каталонии, и ему по праву полагается взять первую добычу с затонувшего судна.

Утром я в последний раз инспектирую все якорные стоянки, а затем проверяю готовность землесоса. Вместе со мной сантиметр за сантиметром обследует землесос Бернар Делемотт. Чтобы лучше обозначить его местонахождение, распоряжаюсь положить на него два больших листа фанеры, выкрашенной в желтый цвет. Землесос в целом состоит из пяти элементов. На 15-метровой глубине 20 метров гибкого шланга покоятся на дне в ожидании начала раскопок.

Даю приказ запустить компрессор для пробы. По нашим расчетам, он должен пропускать 50 тонн воды песка и обломков кораллов за час работы. Это чудовищная машина. Когда компрессор в действии, он требует самого уважительного отношения со стороны водолазов. При такой мощности ему ничего не стоит вырвать руку у пловца. При давлении в одну атмосферу в той среде, где мы работаем, он буквально может высосать через кожу всю кровь. С момента запуска гигантского землесоса экипаж прозвал его «чудовищем из Лox-Несса», или просто «чудовищем». Раздаю водолазам красные перчатки, которые мы, к счастью захватили с собой. Оператор у землесоса будет хорошо видеть руки водолазов, что, надеюсь, избавит нас от несчастных случаев.