Восхождение на Эверест

В начале декабря небольшая группа, в которую, кроме меня, входили Уайли, Грегори и Паф, выехала в Швейцарию в целях испытания некоторых видов нашего снаряжения и продуктов питания. К моменту нашего отъезда все еще не было никаких точных сведений о результатах швейцарской экспедиции, хотя ходило много непроверенных слухов, которые приписывали экспедиции либо победу, либо уже близкий успех. Мы должны были вернуться обратно в Англию к 8 декабря, но, уезжая, сознавали, что все наши усилия могли быть затрачены понапрасну. Но это ни в коей мере не уменьшало привлекательности предстоящей репетиции восхождения на Эверест. Мы остановились в Париже на день для того, чтобы обсудить и заказать снаряжение через Гастона Ребюффа, моего друга и спутника по восхождениям, а также одного из самых восторженных наших помощников на континенте. Гастон – один из выдающихся проводников в Альпах и участник экспедиции на Аннапурну.

В качестве испытательной площадки мы выбрали седловину Юнгфрау-Иох, с которой спускается Большой Алечский ледник; она находится на высоте 3500 м. в Бернских Альпах. Мы считали, что в середине зимы эта седловина, расположенная между двумя из трех хорошо известных пиков – Эйгер, Мёнх и Юнгфрау, – может выдержать некоторое сравнение с другой седловиной, находящейся в районе нашей будущей экспедиции между тремя другими еще большими горными гигантами. Предположение наше оправдалось. На этой седловине мы нашли как раз те условия, которые требовались для испытания нашего снаряжения.

Была сильная метель, когда после длительного путешествия в поезде, блуждавшем в самых недрах Эйгера, мы очутились на площадке, расположенной над железнодорожной станцией, где в летнее время всегда толпятся туристы. Нам предстояло преодолеть снежную вьюгу и разбить небольшой опытный лагерь на гребне Иох. К счастью, от места бивуака нас отделяло всего несколько метров, однако погода была настолько скверной, что установить палатки оказалось нелегким делом. Вокруг бушевала дикая стихия, сметавшая снег с обступающих пиков и окрестных склонов. Мёнх и Юнгфрау были окутаны зловещим облаком. В эту первую ночь температура упала до —20°; мы считали, что такая температура, вероятно, не ниже той, которую нам придется претерпевать на Эвересте. Мы испытали различные типы одежды, обуви, палаток, спальных мешков и матрацев, приборов для изготовления пищи и продукты питания. Часть снаряжения была взята в чересчур большом количестве для того ограниченного времени, которым мы располагали. Так, у каждого из нас было не менее восьми различных типов высокогорных ботинок. От некоторых образцов нам сразу пришлось отказаться, а остальные мы испытывали по одному дню, надевая на каждую ногу по ботинку различного типа. Варианты одежды, несмотря на различия в покрое и материале, были менее разнообразны, и мы были вынуждены обмениваться ветронепроницаемыми костюмами каждый день, а затем, по окончании испытания, сравнивать наши записи. Точно так же мы, меняясь, поочередно испытывали палатки и спальные мешки.

Два дня из четырех, проведенных на горе Юнгфрау-Иох, стояла ослепительно прекрасная погода, и два дня была буря. В один из таких чудесных дней двое из нас взошли на Мёнх, с вершины которого можно было видеть всю панораму Альп, не закрытых ни единым облачком. Во второй день большая по составу группа совершила переход на лыжах через ледник Эвиг-Шнефельд и вышла на гребень ниже Грос-Фишерхорна. С самого начала мы условились, что наши собственные силы не должны подвергаться испытанию, так как позднее не раз нам предоставится такая возможность. Поэтому, когда погода становилась совершенно невыносимой, мы покидали наш открытый ветрам маленький лагерь и укрывались в гостинице «Юнгфрау-Иох», где за кружкой пива или чашкой кофе утешали себя мыслями, что только при таких условиях погоды можно сделать правильные выводы о пригодности нашего снаряжения. Опыт этого зимнего путешествия в Швейцарию побудил нас заказать на месте пуховую одежду и договориться об изготовлении в Гриндельвальде специальных кошек для высокогорных ботинок, на которые пал наш выбор.

Вечером, перед нашим отъездом из Юнгфрау-Иох, я получил телеграмму, сообщающую о том, что после нескольких недель, проведенных в условиях ужасной погоды, швейцарцы в конце концов отказались от своей попытки взойти на Эверест. Мы были рады, наконец, узнать, что теперь наша экспедиция состоится, и удовлетворены тем, что пришел конец слишком затянувшемуся периоду неопределенности, которая грозила расстроить нашу экспедицию. Но вместе с тем мы не могли не восхищаться и не сочувствовать замечательным швейцарским альпинистам, особенно тем из них, которые обладали достаточной решимостью и мужеством, чтобы в течение одного года дважды штурмовать вершину Эвереста. Впоследствии, уже при восхождении на Эверест, когда мне пришлось столкнуться с постоянной угрозой перенесения нашей экспедиции на осень, я должен был признать, что это была крайне непривлекательная перспектива. И только тогда я смог в полной мере оценить мужество Шевалле, Ламбера и Тенсинга.

Возвратившись в Лондон, мы в первую очередь подтвердили наши заказы на снаряжение. Для упрощения этой процедуры письма и телеграммы были заготовлены еще перед нашим отъездом из Англии. Затем было созвано очень важное совещание представителей тех фирм, снаряжение которых мы испытали и о котором мы могли теперь высказать свои замечания. За вычетом рождественских праздников у нас оставалось около месяца на то, чтобы все заказанное снаряжение было доставлено к упаковщикам. Крайним сроком для этого было назначено 15 января 1953 г.

В середине января мы отправились в Хелиг, в Северном Уэльсе, где в домике альпинистского клуба собрались все участники и запасные члены экспедиции. Это было великолепным случаем получше узнать друг друга. Погода благоприятствовала нам. Том Бурдиллон хотел также, чтобы мы испытали различные типы станков для кислородных приборов открытого типа. Свои приборы закрытого типа он уже несколько раз испытывал в полевых условиях. С этой целью он и Джордж Бенд в теплый день с приборами за спиной вскарабкались на гору Сноудон по склону со стороны Нент-Гуинента. По словам Джорджа, это требовало большого напряжения и упорства, и я решил попробовать взобраться с аппаратом на небольшое возвышение, однако тут же чуть не изнемог от жары и неудобства. Но Том усиленно старался доказать мне, что его детище ведет себя исправно только при сильном холоде. Нужно признать, что опыты были произведены в необычно солнечный для января день.

В целом же эта совместная вылазка оказалась очень удачной. Я тогда уже почувствовал, а позднее мне и на деле пришлось убедиться в этом, что, когда мы вступим в единоборство с Эверестом, мы без особого труда сработаемся и будем представлять полноценную команду. Я также знал, что у нас в резерве имелись люди, которые могли стать наиболее достойной заменой в случае необходимости.

Тем временем центр подготовительной деятельности постепенно перемещался на склады Эндрью Ласка в Уоппинг-Уолле, где производилась упаковка грузов под умелым руководством Стьюарта Бейна. Начиная с Нового года снаряжение поступало непрерывно, и к установленному сроку почти все было получено. Причины задержек во всех случаях были весьма уважительны, и я могу быть только благодарным всем нашим поставщикам за их удивительно четкую работу. Все оказывавшие нам помощь в наших приготовлениях делали это с большим рвением.

Я попросил Чарльза Эванса, Ральфа Джонса и Уилфрида Нойса уделить некоторое время упаковке, и еще до того, как все наше снаряжение и продовольствие было собрано, они разработали детальный план, чтобы избежать преждевременного вскрытия или пересортировки нашего багажа. Упаковочные ящики были рассчитаны на силы одного носильщика и вмещали 27 кг груза.

На каждом ящике был указан тот пункт нашего пути, в котором его следовало вскрыть. Такая организация упаковки оказалась исключительно ценной, во-первых, потому, что все было точно размечено, во-вторых, потому, что, по крайней мере, два члена экспедиции превосходно знали, где и как найти ту или иную вещь в нашей маленькой горе ящиков. Среди хорошо проведенных подготовительных работ, способствовавших успеху нашей экспедиции, упаковка снаряжения занимала одно из первых мест; эта работа была проделана исключительно хорошо. Здесь я должен упомянуть также и о большой помощи, оказанной моей женой, а также госпожами Гудфеллоу и Моубрей-Грин, руками которых были пришиты многие сотни именных меток к нашей одежде, что предупреждало путаницу и отсюда возможные недоразумения во время восхождения.