Святая Земля. Путешествие по библейским местам

Иконостас представляет собой сплошную стену образов, вписанную в совершенную окружность апсиды и закрывающую алтарь. В полукуполе над ней находится знаменитая юстиниановская мозаика — сцена Преображения. Пожалуй, из древних мозаик эта наименее известна. Она относится к тому же периоду и тому же стилю, что и мозаики церкви Св. Софии в Константинополе, а также мозаики Равенны и Салоник, то есть к старейшим византийским мозаикам. На плоском участке стены выше полукупольного изгиба апсиды можно увидеть фигуру Моисея, стоящего перед Неопалимой Купиной, а также принимающего скрижали Завета, но это более поздняя работа, не обладающая изысканностью и совершенством мозаики купола.

Прекрасная группа сцены Преображения окаймлена серией из 32 круглых медальонов с серебряным фоном, на котором выступают оплечные изображения святых и пророков. Вдоль внутренней окружности у основания купола видна греческая надпись: «Во имя Отца, Сына и Святого Духа, исполнен сей труд во спасение тех, кто внес свой вклад в него пожертвованиями, при Лонгине, святейшем и приоре, и Феодоре, священнике». Сюжет мозаики следующий: пять фигур стоят вокруг центральной фигуры Иисуса в мандорле миндалевидной формы, состоящей из нескольких оттенков голубого цвета. Господь облачен в кремовую мантию византийского типа, ниспадающую красивыми складками до ног, украшенную золотой полосой-клавом через плечо, знаком Христа. Нимб у Него серебряный с сияющим крестом. Христос держит свиток с текстом в руке, а от Его тела исходит пять лучей бледно-серебряного тона, протянувшихся к каждой из пяти дополнительных фигур, стоящих или упавших на колени и жестами изображающих страх и изумление. Вне границ мандорлы лежит ничком святой Петр, закрывающий лицо от сияния Славы Господней; по обеим сторонам от него стоят на коленях Иоанн и Иаков, а выше них расположены Илия и Моисей. Мозаика представляет изумительную композицию в синих, зеленых, коричневых тонах на золотом фоне. Волосы и борода Спасителя насыщенного коричневого цвета, этот образ Христа хорошо знаком на Западе.

Свет в апсиде довольно слабый, поэтому детали мозаики рассмотреть не так-то просто, а после десяти часов утра солнце уже уходит из двух маленьких окон над головой, которые являются здесь единственными источниками освещения.

Направо, если стоять лицом к алтарю, находится мраморная рака, поддерживаемая четырьмя изящными византийскими мраморными колоннами. Над ними установлен купольный свод с девятью свисающими лампадами, а внутри находится маленький украшенный саркофаг из мрамора, в котором хранятся мощи святой Екатерины. Один из старших монахов вошел в церковь со связкой ключей и предложил показать мне реликвии. Сначала зажгли свечи на алтаре, и все присутствующие монахи почтительно сняли головные уборы, когда архимандрит открыл саркофаг. Внутреннее пространство было заполнено различными объектами, но мне показали только два из них, это были золотые ларцы. Когда открыли первый, монахи перекрестились, и я увидел внутри руку скелета, пальцы которой были унизаны кольцами. Изумруды, рубины, бриллианты сияли на костях. Запястье было укутано в хлопчатую ткань, скрепленную сверкающим золотым браслетом.

Во втором ларце оказался череп, у которого я смог разглядеть лишь гладкое, темное темя. Разнообразные драгоценные дары лежали вокруг него, я обратил внимание на викторианский золотой соверен. Были и другие реликвии Екатерины, в самом саркофаге, но мне сказали, что их никогда никому не показывают. Когда монахи убрали на место ларцы, которые мне демонстрировали, свечи погасили.

Затем меня попросили снять обувь, прежде чем войти в часовню Неопалимой Купины, которая расположена позади церкви. На меня произвела сильное впечатление эта крошечная темная апсида, нет сомнения, что она — единственное, что осталось от древней церкви, стоявшей на этом месте еще до возведения церкви Преображения. Она расположена немного ниже уровнем, чем более поздний храм, кладка стен практически везде прикрыта глазурованной плиткой. В центре находится ниша без окон, перекрытая полукупольным сводом, а в ней — маленький алтарь, опирающийся на четыре тонких мраморных колонны. Три лампады свисали над алтарем, а внизу была маленькая серебряная табличка, обозначающая место появления Неопалимой Купины.

Монахи рассказали, что в определенный день, раз в году, луч света проникает внутрь темной и тесной церкви. Окружающие горы так высоки, что за исключением этого дня часовня Неопалимой Купины погружена в почти полный мрак.

Вероятно, самая большая бестактность, которую может допустить англичанин на Синае, — заявить, что он внес деньги на покупку Синайского кодекса, который теперь находится в Британском музее. Я благодарен за то, что никто не заговорил со мной на эту тему, но я понимаю, что для монахов это болезненный вопрос. Они говорят, что Тишендорф увез кодекс в 1859 году, чтобы скопировать, а потом русский царь нечестным образом им завладел. Вероятно, они считают, что мы не имели права приобретать кодекс, поскольку рассматривают рукопись как украденную собственность [33].

Кто бы ни был прав, известность и финансовая ценность Синайского кодекса заставили монахов тщательнее охранять свою библиотеку. Книгами больше не пренебрегают. Они находятся в каменной комнате, напоминающей банковское хранилище, а самые ценные тома помещены за решетку, которая запирается на замок. Книги лежат на полках, большинство из них имеет бумажные ярлыки на корешке, на которых написаны заглавия по-гречески и по-арабски. Мне показали знаменитый Золотой кодекс с иллюминованными страницами и другие древние драгоценные рукописи, бережно хранимые под замком.

Неподалеку от библиотеки расположена старинная трапезная. Это большое каменное, сводчатое помещение с маленьким алтарем в восточной части, над которым есть отдельный полукруглый свод. Стены покрыты современными фресками, медальонами с образами святых. Самое замечательное украшение — фреска над алтарем, исполненная одним из синайских монахов. С богатством деталей, достойным Брейгеля, она изображает сцену Страшного суда; каковы бы ни были недостатки, ее невозможно упрекнуть в отсутствии действия или реализма. В верхней части представлен Господь на престоле в небесах; по сторонам от Него сидят апостолы и святые, которые ожидают приговора душам смертных. Справа изображен ад, готовый принять злых и грешных, кое-кто уже прибыл туда и пребывает в отчаянии, в окружении змей, ужасных чудовищ и разнообразных бесов. Внизу, на земле, открываются могилы, выпуская мертвецов. Архангел Михаил в полном римском боевом облачении поражает копьем дракона; группа черных как смоль демонов сопровождает Антихриста; но самая замечательная часть фрески — святое воинство, открывающее врата Гроба Господня, из которых выходит Спаситель с крестом в руках. Все это написано с необычайной искренностью и изяществом, и мне очень жаль, что не удалось узнать имя художника.

На стенах трапезной также изображены различные гербы, вырезанные крестоносцами и паломниками Средневековья. К несчастью, многие другие, написанные красками на каменных стенах, были с течением времени удалены.

Брат Гавриил сказал мне, что существует обычай, согласно которому настоятель сидит спиной к восточной стене, а монахи занимают боковые стороны стола. Трапеза обычно состоит из черной фасоли, оливкового масла, хлеба; пока все едят, один из монахов читает отрывки из житий святых, его чтение подчиняется звонкам колокольчика, который стоит рядом с настоятелем, — звон указывает, когда остановиться, а когда продолжить чтение.

Монахи раньше обмывали ноги паломников в трапезной, но теперь поток русских паломников на Синай иссяк и эта церемония стала исключительно редкой. Когда Покок посещал монастырь в 1739 году, он отметил существование этой традиции: паломникам обмывали ноги вскоре после прибытия в монастырь. Ноги самого Покока обмыл лично настоятель. «Один из монахов после окончания церемонии держит чашу с водой и кувшин в руках, а затем опрыскивает паломников розовой водой; если речь идет о мирянах, церемонию совершает один из послушников, а все сообщество сидит в зале и распевает гимны».