Русские поморы на Шпицбергене

В Тайный совет входило немного лиц — мы знаем о двух придворных врачах, двух епископах и об одном крупном придворном. Этим двум врачам — Жосе Визинхо (ученику астронома Закуто) и Родриго, хорошо знакомым с астрономией и навигацией, и Бехайму Жуан II поручил выработать методы определения высоты солнца в открытом море (т. е. определения широты). Такую задачу, как пишет Барруш, эти три члена Совета математиков и выполнили вполне успешно — они составили таблицы для определений.

Головокружительную карьеру Бехайма биографы (развивая далее сообщение Барруша) объясняют тем, что он представил Тайному совету изобретения Региомонтана— посох Иакова, таблицы эфемерид (вычисленные на период с 1475 по 1505 г.) и может быть, усовершенствованную им астролябию. Этим, очевидно, была решена задача, поставленная Жуаном II перед Советом.

Но изучение истории мореплавания средних веков, и в особенности Португалии, произведенное как португальскими, так и немецкими учеными (Wagner, 1918; Zinner, 1934; Bensaude. 1912 и др.), показало, что португальская навигация ко времени прибытия в Лиссабон Бехайма уже стояла на высоком уровне.

Астролябию, которую в течение столетий использовали для астрономических определений на суше, впервые применил на море в 1481 г. португальский мореплаватель Диогу д’Азамбужа.

Посох Иакова (градшток) был изобретен каталанским евреем Леви бен Герсоном (1288–1344), н Региомонтан лишь усовершенствовал его, добавив штифты. Посох употреблялся в Португалии для определения расстояния по звездам. В широкое употребление в навигации он вошел только в 30—40-х годах XVl в.

В эфемеридах Региомонтана нет таблиц склонения солнца, необходимых для определений его высоты. Эти таблицы помещены в другой его книге «Tabula directionum per-fectionumque», напечатанной впервые в Нюрнберге в 1475 г. (следующие издания в 1485 и 1490 гг.). Обе эти книги были известны в Португалии еще до 1478 г. Кроме того, португальцы уже имели в конце XV в. и другие таблицы для определения высоты солнца и Полярной звезды.

Таким образом, совершенно ни на чем не основано предположение, что Бехайм произвел революцию в португальском мореплавании, представив эфемериды, посох Иакова и астролябию Региомонтана Тайному совету, и что это положило начало его блестящей карьере.

Тем не менее, несмотря на резкие возражения со стороны португальцев, надо признать, что Бехайм несомненно оказал какие-то важные услуги португальскому правительству, иначе Жуан II не назначил бы его членом Тайного совета и не возвел бы в рыцари. Однако мы не знаем, чем именно он прославился.

Некоторые биографы предполагают, и не без основания, что Бехайму в его продвижении помог статгальтер островов Фаял и Пико, выходец из Фландрии дворянин Иобст ван Хуртер, женатый на португальской придворной даме. На дочери Хуртера Жоанне Бехайм вскоре женился и сделался жителем острова Фаял.

Важнейшим этапом в жизни М. Бехайма было его участие в плавании экспедиции Диогу Кана вдоль западного берега Африки к устью Конго и к побережью Анголы (1484–1486 гг.), если он действительно участвовал в этом историческом плавании. Такое сомнение основано на полном отсутствии в португальских источниках каких-либо сведений об участии М. Бехайма. Об этом мы знаем только из «Хроники» Шеделя и из надписей, которые Бехайм сделал на своем глобусе (воспроизведены: Ghyllany, 1853; Ravenstein, 1908).

Из надписей на глобусе наиболее важны четыре:

на нижней части глобуса: «Светлейший король Дон Жуан португальский эту дальнейшую часть, неизвестную Птоломею, лежащую к югу, велел посетить своим кораблям в 1485 г., при этом плавании находился я, который этот глобус («яблоко») создал»;

у Зеленого Мыса: «Тот, кто писал это, был послан королем Португалии дальше в 1485 г.»;

в двух других записях, возле островов Принсипе и Сан-Томе и у мыса Доброй Надежды Бехайм пишет везде «мы»: «мы нашли», «мы поехали». Он сообщает, что король Португалии дал «нам» подарки для короля мавров.

Не менее важно описание экспедиции, вставленное в текст «Хроники» Шеделя. В латинском оригинале монографии видно, что этот отрывок написан почерком Мюнцера на белой части листа, оставленной для дополнений писцом (Goldschmidt, 1938). В нем сообщается, что в 1483 г. Жуан II организовал экспедицию в составе двух кораблей. «Назначил двух начальников (patrones): Якова Кана португальца и Мартина-богемца, немца из Нюрнберга в верхней Германии, рожденного в хорошей богемской семье, человека, стремящегося к познанию, сведущего в положении суши и моря, который исправил широты и долготы Птоломея на западе как наблюдениями, так и длительными плаваниями».

Дальше Мюнцер описывает результаты плавания как достижения обоих капитанов.

Несомненно, этот отрывок, написанный во время пребывания Бехайма в Нюрнберге в 1492 г., инспирирован последним.

Изучая надписи на глобусе Бехайма и описание португальских путешествий, историки нашли много противоречий — в числах и фактах.

Прежде всего это противоречия в двух нюрнбергских источниках: на глобусе продолжительность путешествия указана в 19 месяцев, а в «Хронике» — в 26! Много противоречий содержит глобус и по сравнению с описанием плавания Д. Кана у Барруша, однако завзятые бехаймисты без колебаний верят Бехайму, так как он-де сам плавал, а Барруш родился после экспедиции, в 1490 или 1496 г. и писал с чужих слов в середине XVI в. Из неприятных для М. Бехайма противоречий, отметим еще одно: в низовьях Конго, куда плавала на лодке экспедиция Д. Кана, на утесе высечены имена его спутников, но среди них нет Бехайма.

Хотя ни в одном из документов, касающихся экспедиции, нет упоминания о Бехайме, хорошо известно, как много противоречий и недомолвок бывает в данных, взятых из документов средневековья и начала возрождения. Поэтому, вероятно, многое в нападках на Бехайма не так существенно.

Чему же верить? Хвастливым надписям на глобусе и чрезмерно лестной характеристике Мюнцера? Или считать, что Бехайм нахвастал в Нюрнберге о своих плаваниях, как ранее в Лиссабоне он нахвастал о своем ученичестве у Региомонтана? Или он плавал с Д. Каном в качестве матроса? Или участвовал в каком-нибудь торговом плавании к берегам Африки, как предполагают Равенстейн (1908) и современный португальский историк Кроне (Crone, 1960).

Весной 1490 г. М. Бехайм уехал с острова Фаял, оставив там жену с годовалым ребенком, и летом того же года приехал в Нюрнберг. Целью его поездки было участие в дележе наследства матери, скончавшейся 1489 г. (1487 г. по другим источникам). У его отца было семь детей, но Мартин, старший сын, получил при разделе 800 гульденов — большую по тому времени сумму (Ravenstein, 1908).

Почему-то Бехайм задержался в Нюрнберге на три года, хотя встретили его здесь не очень ласково. Родственники, как мы знаем из писем его младшего брата, были недовольны, что он ничего не делает (очевидно, не принимает участия в их торговых делах).

В письме от 22 ноября 1491 г. брат его Вольф (Вольфхарт) пишет из Лиона своему двоюродному брату Михаилу Бехайму в Нюрнберг: «…мой брат Мартин все еще в Нюрнберге, и у нас дома, и ведет очень странный образ жизни, о чем я узнал с неудовольствием; о нем рассказывают в Лионе, так что я должен стыдиться; я хотел бы, чтобы мы совсем от него избавились».

Через год, 5 декабря 1942 г. тот же Вольф пишет из Лиона тому же Михаилу: «…брат Мартин ничего особенного не делает, проводит целые дни в саду и занимается садовыми работами» (Ghyllany, 1853).

Преследовали М. Бехайма в это время и кредиторы, которые хотели взыскать с него старые долги, сделанные им еще в 1483 г. Эти долги, как сообщает Равенстейн, уплатил за него брат Стефан, которому Мартин был теперь должен. Не избежал он и новых долгов.

Однако для географии безделье Бехайма оказалось весьма плодотворным. По заказу трех выдающихся граждан Нюрнберга, действовавших с санкции городского совета, Мартин в течение года (1491–1492) изготовил земной глобус и преподнес его в 1492 г. городу Нюрнбергу.